Исцеление Вечностью (СИ) - Санин Евгений Георгиевич
— Я понимаю, что все это стоило немалых денег. Сколько я вам должна?
— Да ничего вы мне не должны… — отмахнулся Александр, но сестра Веры не думала отставать от него:
— И все же, мне нужна точность: сколько вы потратили на организацию похорон и поминки?
— Нисколько, — повторил Александр. — Я ведь уже говорил: все это оформлено, сделано и куплено, даже венки от вас — на деньги Веры!
— То есть, я вам ничего не должна? — с какой-то нехорошей улыбкой уточнила сестра Веры.
— Нет.
— Вот и отлично, — с удовлетворением кивнула она и, больше не сдерживаясь, показала пальцем на дверь. — А теперь — вон!
— Что? — не понял Александр.
— Я сказала — вон! Вон! Вон! — закричала сестра Веры и топнула ногой. — И чтобы духу вашего больше здесь не было!
За окном — завывал ветер. Бил в стекло частый и крупный дождь…
— Лида, Лида! — бросились подруги к, казалось, совсем обезумевшей сестре Веры. — Возьми себя в руки! Одумайся, ты не права! Подумай: мы все предали, бросили ее. По сути, оставили одну — умирать! А они до последнего были с ней и помогали. Если ты, и правда, выгонишь его, то мы больше тебе не подруги!
Лидия посмотрела на них, на остановившегося на полпути к своей сумке Александра и решила:
— Ладно, уговорили… но только чтоб на одну ночь!
Глава вторая
Лидия, судя по объявлению в городской газете и тому, что по вечерам в квартире Веры зажигался свет, благополучно сдала ее и уехала.
Отец Никон среди своих духовных чад нашел для Александра комнату. Правда, как сообщая об этом, извинился он — опять у тяжело больной, полностью парализованной женщины.
«Видать, такой уж у тебя крест в этом городе!» — развел он руками и протянул ключ.
И вновь рядом с Александром были знакомые сестры милосердия.
Снова пахло лекарствами и болезнью.
Не хватало только Веры.
Ему никак не верилось в то, что ее больше нет. И только маленькая икона «Всех скорбящих Радость», которую он каждый раз, входя в храм и ставя свечку о упокоении новопреставленной Веры, своих родителей и всех усопших сродников, видел стоящей на каноне, подтверждала, что все случившееся было на самом деле.
Из храма Александр направлялся в домик и, позавтракав, принимался за работу над газетой. Только теперь он готовил уже ее будущие номера…
Булат после того случая так и не появлялся. Позвонив на следующий день, он сказал, что сильно простыл и ушел на больничный. Судя по хриплому голосу и кашлю, на этот раз он действительно говорил правду.
Светлана — та вообще подала заявление об увольнении и, даже не дожидаясь резолюции начальства, перестала приходить в редакцию. На всех автобусных остановках и в городском транспорте появились ее большие портреты. Молодежь смотрела на них с восторгом. Александр — с грустью, вспоминая слова Христа, что толку-то, если человек приобретет весь мир, а душе своей повредит. Такая возможность была у нее! Вот Вера — та, едва узнав слово Истины, сразу пошла к Богу. А эта, наоборот — от Него, и страшно даже сказать, к кому…
Когда положение с выходом первого номера стало безысходным, как частенько бывает в подобных случаях, Господь, до конца испытав терпение верящих в Него людей, резко изменил ситуацию.
На девятый день после смерти Веры, в редакцию неожиданно пришел директор коммерческой фирмы. За ним с огромным ящиком втиснулись трое парней.
— Что это? — не понял Александр, когда они водрузили его на стол.
— Компьютер! — с гордостью объяснил бизнесмен. — Причем самый мощный, какой только можно было найти в Москве! Сейчас мои ребята его настроят и — работайте на здоровье!
— Неужели получилось? — ахнул Александр.
— Еще как! Даже благодаря гранкам! — бизнесмен с благодарностью принялся трясти руку Александра. — А что будет, когда они увидят саму газету…
Пользуясь случаем, Александр попросил парней унести компьютер Булата на склад и тут же позвонил, а потом, не выдержав, съездил к ребятам из полиграфической фирмы. Объяснил им, что у него есть теперь на чем верстать газету. Но они опять были очень заняты и обещали зайти не раньше, чем через неделю. И при этом, несмотря на отказ, почему-то загадочно улыбались. И все загораживали от него упаковки каких-то книг, разложенных вдоль всей стены, особенно стараясь, чтобы он не увидел их ярлыки…
«Тоже мне конспираторы! Да какая мне разница, что они там и для кого печатают! У меня ведь номер горит!..» — с горечью подумал, уходя от них Александр.
Вернувшись в редакцию, он сел перед готовым к началу верстки компьютером. И не знал — плясать ему от восторга или рыдать от досады.
Радости его не было границ. Но… кто будет работать на нем?
И тут в редакции появилась… Татьяна.
— Ты?! — глядя на нее, опешил он.
— Я! — спокойно ответила она.
— Но я же сказал тебе…
— Я помню! — не дала договорить Татьяна и сразу предупредила: — Отбросим личное. И забудем, все то, что было. Я пришла только для того, чтобы продолжать работу. Не хочу лишать себя такой возможности послужить Богу словом! — выпалила она и решительно сказала: — Говори, что нужно набирать!
— Да все уже набрано! — сникая под таким напором, махнул рукой Александр. К тому же, Татьяна была права — и правда, нельзя лишать человека такой возможности. — Осталось только немного доверстать. Вернее… — поправился он, вспомнив, что Булат не просто не довел до конца номер, но и сверстал его по-своему, жестко, что было ему не по душе. — Лучше переверстать первый номер!
— Есть на чем?
— Вот — новый компьютер!
— Отлично! — включив компьютер, похвалила Татьяна. — Здесь есть все необходимые программы. Давай макеты полос!
— Как! — изумился Александр. — Ты и верстать умеешь?
— Я все умею! И могла бы быть тебе образцовой женой. И настоящей помощницей, а не помещницей… — Татьяна взглянула на подрясник, который был на Александре и, разом перестав шутить, серьезно сказала: — Но коль мы договорились, что у нас чисто рабочие отношения, то больше не скажу ни слова о личном. Поверь, я и это тоже умею! Да и Верочка не позволит! — набожно перекрестившись, добавила она. — Я ведь ее, как бы это тебе сказать, чувствую!
— Ну тогда давай, начинай!
Татьяна, сбросив с себя плащ, немедленно принялась за работу. И это было совсем другое дело!
Шрифты заголовков, в отличие от напоминавших колючую проволоку шрифтов Булата, теперь были добрые, мягкие. Линейки — легкие, словно воздушные. Первая же полоса, сверстанная за день Татьяной, радовала глаз и словно дышала.
Но как она ни торопилась, а быстро работать в последующие дни никак не получалось.
То ее задерживали на работе.
То со здоровьем были какие-то неполадки.
Словом, хоть дело и сдвинулось с мертвой точки, но тоже не так быстро, как бы того хотелось…
Наконец, в редакции появился Булат.
Увидев вместо своего компьютера новый, он недоуменно оглянулся:
— А где…
— Ваш рок-компьютер? На складе, за ненадобностью! — с чудовищной вежливостью ответил ему Александр. — И верстальщик у нас теперь новый есть. Так что в ваших услугах мы больше не нуждаемся!
Он с удовольствием посмотрел, с каким видом встретил такие новости Булат и, словно ненароком, спросил:
— Ну и как рыбалка?
— Какая еще рыбалка? — не понял Булат.
— Ну тогда, в выходной, когда я целых пять часов даром вас ждал на заводе?
— А-а, — нисколько не смутившись, вспомнил Булат. — Хорошая была рыбалка. Как раз стерлядка пошла.
— Странно, — удивился Александр. — А я думал, что вы только пираний ловите!
Он хотел добавить «и питаетесь ими, коль сочиняете такое потом», но вовремя сдержал свой иногда очень уж острый язык.
Да лицо Булата и без того пошло багровыми пятнами.
Он открыл рот, хотел что-то сказать, но не смог. И так — молча вышел из редакции православной газеты.
И было видно, что — навсегда!
