Донна Кросс - Иоанна — женщина на папском престоле
Все напрасно. Когда состояние Папы ухудшилось, римляне встревожились: если Сергий умрет вскоре после своего предшественника, и трон Святого Петра опять опустеет, то франкский король Лотар, воспользовавшись случаем, нападет на город и установит свое правление.
Бенедикт, брат Сергия, был тоже обеспокоен. Однако не родственные чувства вызывали его тревогу. Смерть брата угрожала интересам Бенедикта. Убедив Сергия назначить его папским представителем, Бенедикт воспользовался своим новым положением, чтобы завладеть папской канцелярией. Таким образом, пять месяцев Сергий правил лишь формально, вся реальная власть сосредоточилась в руках Бенедикта, что способствовало его обогащению.
Бенедикт хотел бы занять папский престол, но знал, что это для него недостижимо. Для такой должности у него не было образования. Он был вторым сыном в семье, а в Риме не делили имущество и титул между наследниками, в отличие от франков. Как первенец, Сергий пользовался всеми семейные привилегиями, дорогой одеждой, частными учителями. Не имея возможности изменить эту страшную несправедливость, Бенедикт перестал сокрушаться и нашел утешение в светских удовольствиях, в которых в Риме не было недостатка. Мать, часто упрекая Бенедикта за недостойное поведение, не предпринимала серьезных попыток остановить его. Все свои надежды она возлагала на Сергия.
Теперь, наконец-то, долгие годы пристального надзора прошли. Убедить Сергия назначить брата папским представителем не составило труда. Сергий постоянно испытывал чувство вины за то, что в детстве ему отдавали предпочтение. Бенедикт знал, как слабохарактерен брат, но не предполагал, что настолько. После долгих лет упорной учебы и монашеского аскетизма Сергий с радостью отдался наслаждениям жизни. Бенедикт не искушал его женщинами, поскольку Сергий свято соблюдал непорочность. В этом он проявлял истинный фанатизм, и Бенедикт старательно скрывал от него свои любовные похождения.
Но у Сергия была другая слабость — чревоугодничество. Захватив власть, Бенедикт отвлекал внимание брата разнообразными гастрономическими удовольствиями. Сергий алчно предавался обжорству и возлияниям. Он прославился тем, что мог съесть пять форелей, двух жареных цыплят, дюжину пирожков с мясом и ногу оленя за один присест. После одной из таких оргий он явился на утреннюю мессу в таком состоянии, что, ко всеобщему ужасу, его стошнило прямо на алтарь.
После этого позорного случая Сергий заставил себя вернуться к привычным с детства хлебу и овощам. От строгой диеты его здоровье поправилось, и он снова заинтересовался государственными делами. Это мешало планам Бенедикта, но он выжидал удобного случая. Решив, что Сергию больше не стоит заниматься благочестивым самоистязанием, Бенедикт опять начал соблазнять его экзотическими сладостями, пирожками, жареной свининой и крепким тосканским вином. Вскоре Сергий вновь предался обжорству.
Теперь, однако, аппетит его зашел слишком далеко. Сергий тяжело заболел. Жалости к старшему брату Бенедикт не испытывал, но и смерти ему не желал, ибо это положило бы конец его власти.
Надо было что-то делать. Врачи, толпившиеся вокруг Сергия, считали, что болезнь на него наслали могущественные демоны, противостоять которым может только молитва. Кровать Сергия окружали священники и монахи, молившиеся за его здоровье день и ночь, но это не принесло облегчения. Состояние Сергия продолжало ухудшаться.
Бенедикт не собирался доверять свое будущее бесполезным молитвам. Что-то надо было предпринять. Но что?
— Господин?
Размышления Бенедикта прервал тихий, неуверенный голос Целестина, одного из папских казначеев. Как большинство его коллег, Целестин происходил из богатого аристократического римского рода. Его семья щедро заплатила за то, чтобы их юный отпрыск служил у Папы казначеем. Бенедикт взглянул на юношу с презрением. Что этот изнеженный избалованный мальчишка знал о жизни, о том, как трудно подняться из низов?
— В чем дело?
— Господин Анастасий просит у вас аудиенции.
— Анастасий? — Бенедикт не помнил, кому принадлежало это имя.
— Епископ Кастеллы, — напомнил Целестин.
— Как смеешь ты напоминать мне? — В бешенстве Бенедикт дал Целестину увесистую пощечину. — Это научит тебя уважать старших. Теперь убирайся и позови епископа.
Целестин поспешил удалиться, схватившись за щеку. После пощечины ладонь горела, и Бенедикт потер ее, но почувствовал себя лучше, чем когда-либо.
Через мгновение в дверь величественно вошел Анастасий. Высокий и утонченный, воплощение аристократической элегантности, он знал, какое впечатление производит на Бенедикта.
— Pax vobiscus, — приветствовал его Бенедикт на ужасной латыни.
Анастасий отметил его плохое произношение, но не выказал своего презрения.
— Et cum spiritu tuo, — вежливо ответил он. — Как чувствует себя его святейшество Папа?
— Неважно. Очень неважно.
— Печально слышать. — Озабоченность Анастасия была искренней. Пока он считал смерть Сергия совершенно несвоевременной. Анастасию еще не исполнилось тридцати пяти, а только с этого возраста он мог бы претендовать на папский престол. Если Сергий умрет теперь, то будет избран кардинал на год старше его, и придется ждать лет двадцать, а то и более, пока трон Святого Петра освободится вновь. Анастасий хотел бы поскорее осуществить свою мечту.
— Надеюсь, вашему брату обеспечили достойное лечение?
— Святые отцы молятся за его выздоровление круглые сутки.
— Ах! — Наступила пауза. Они оба сомневались в эффективности таких мер, но ни один не осмеливался выразить сомнения вслух.
— В англиканской школе есть кое-кто, — осторожно начал Анастасий. — Священник, известный как отличный лекарь.
— О?
— Иоанн Англиканец, кажется, так его зовут, иностранец. Вероятно, он весьма ученый человек. Говорят, способен творить чудеса.
— Возможно, следует послать за ним, — ответил Бенедикт.
— Возможно, — согласился Анастасий, но тактично перевел разговор на другую тему. Ему казалось, что Бенедикта не стоит подгонять. Когда прошло необходимое количество времени, Анастасий поднялся. — Dominus tecum, Benedictus.
— Deus vobiscus, — снова исковеркал латынь Бенедикт.
«Тупой урод», — подумал Анастасий. То, что этот человек занял столь высокое положение, он считал недоразумением, позором для церкви. Поклонившись и элегантно повернувшись, Анастасий удалился.
Бенедикт смотрел, как он уходит. Неплохо для аристократа. «Я пошлю за лекарем, за этим священником Иоанном Англиканцем. Возможно, появление во дворце того, кто не принадлежит к обществу врачей, вызовет проблемы, но теперь это неважно». Бенедикт что-нибудь придумает.
Когда знаешь, чего хочешь, решение всегда приходит само.
* * *В ногах огромной кровати, на которой лежал Сергий, горели три дюжины свечей. За ними стояли коленопреклоненные монахи в черном, хором читая молитвы.
Эннодий, главный врач Рима, поднял ланцет и ловко провел им по левой руке Сергия, вскрыв вену. Из раны хлынула кровь и закапала в серебряную чашу, подставленную ассистентом Эннодия. Исследовав кровь в чаше, Эннодий покачал головой. Кровь была густая и темная. Болезнетворные соки, причина недуга Папы, содержались в его теле, и никому не удавалось извлечь их. Эннодий оставил рану открытой, чтобы крови вышло больше, чем обычно. Кровопускание нельзя будет делать в течение нескольких дней, поскольку Луна вошла в созвездие Близнецов, и кровопускание в этот период недопустимо.
— Какова кровь на ваш взгляд? — спросил Флор, коллега Эннодия.
— Плохая. Очень плохая.
— Выйдем, — прошептал Флор. — Нужно поговорить.
Эннодий зажал рану, соединив ее края и сдавив рукой. Перевязать рану смазанными жиром листьями руты, завернутыми в полотно, он предоставил своим помощникам. Вытерев руки, он вышел из спальни вслед за Флором.
— Они за кем-то послали, — торопливо сообщил Флор, едва они остались вдвоем. — Лекарь из англиканской школы.
— Нет! — воскликнул раздосадованный Эннодий.
Медицинской практикой в пределах города должны были заниматься только члены общества врачей, хотя к сомнительному лечению городского населения прибегало множество непризнанных лекарей. Это терпели, поскольку они работали с беднотой. Но открытое признание одного из них, исходившее из самого папского дворца, представляло несомненную угрозу.
— Его зовут Иоанн Англиканец, — сказал Флор. — Ходят слухи, что он обладает необычайной силой. Говорят, он умеет выявлять болезни, изучая мочу больного.
— Шарлатан, — фыркнул Эннодий.
— Очевидно. Но некоторые из этих шарлатанов чрезвычайно умелы. Если этот Иоанн Англиканец проявит хотя бы видимость знаний, это может быть опасно.
