Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы
– Бог создал человека по образу и подобию своему, – скривился Ван Гроттен. – Не мог Господь наделить одинаковым разумом себе подобных и этих…
– Вы ошибаетесь. Негроиды столь же способны к обучению, как и европейцы. Посели ребенка-европейца в такие условия, в каких живут эти мальчишки, – кивнул Дэвис на черную ребятню, – он вырастет дикарем. Но если наоборот, негритенка поместить в благодатную среду – он будет способен, наравне с нами, вместить в себя все знания, накопленные человечеством.
– Знания, знания… – пробормотал едва умеющий читать работник Бэна Ллойда. – Веры у них в душе нет, вот что! Познают веру – людьми станут.
Простодушный Ллойд одобрительно кивнул, а Дэвис посчитал, что спор о пользе насаждения религии среди аборигенов бессмыслен и может далеко завести, и умолк, продолжая рассматривать крааль.
Вскоре вернулся Батлер. Казалось, небольшая поездка верхом добавила ему уверенности в себе. Лихо осадил он лошадь посреди площади, улыбаясь на прыснувших в испуге в разные стороны женщин и детей, и ловко спрыгнул на землю.
Используя Чхату в качестве переводчика, Ретт сказал вождю несколько слов. Тот кивнул и положил ему на плечо руку, прощаясь. Из толпы женщин выступила полная негритянка. Батлер обернулся к ней, погладил по каракулю коротко остриженных волос на голове, проговорил что-то ласковое.
Ллойд толкнул Дэвиса и шепнул возбужденно:
– Должно быть, эта баба мать черного парнишки. Уж не спал ли он с ней?
Набожный Ван Гроттен сплюнул и пробормотал себе под нос что-то о грехе прелюбодеяния.
Дэвис молча наблюдал сцену прощания. И вот, наконец, Батлер прижал к себе подростка Чхату, похлопал его по плечу, будто утешая, и, покинув черную толпу, приблизился к своим спасителям.
– Я готов, господа.
Спустя пару минут четыре всадника покинули поселок къхара-кхой.
Без лишних задержек в пути они добрались до фермы Ллойда за неполных четыре дня. Батлер предпочитал держаться в стороне, на особицу. Казалось, он наслаждается скоростью передвижения и просторами, открывающимися взору.
Когда проезжали мимо горы, где Батлер пропал полтора года назад, Дэвис указал ему на склон и спросил:
– Вы не помните это место, мистер Батлер? Как раз сюда вы отправились с Маферсоном, и здесь затерялись ваши следы.
– А зачем я отправился сюда? – поинтересовался Батлер, в памяти которого окружающий пейзаж не вызвал никаких ассоциаций.
Дэвису было известно далеко не все о целях экспедиции, но он поделился тем, что знал. Кроме того, рассказал Батлеру о его жене и дочери. О его доме в Кимберли, который миссис Батлер продала, покидая Африку.
На лице Ретта читалось удивление и недоверие.
– Неужели вы совсем ничего не помните? – поразился Уильям.
– Нет, – покачал головой Ретт. – Мне кажется, я впервые слышу эти имена. Я говорил, что в памяти у меня нет ничего, кроме жизни с къхара-кхой. Я даже не помню, как убил ягуара. Это мне потом рассказали.
– Вы понимаете их язык?
– Немного понимаю. Но говорить на нем невозможно. Поэтому они и прозвали меня Немым. Это имя звучит примерно так: Кдикхтца. Вот видите, даже имя свое не могу произнести, – усмехнулся Ретт.
– Ваше имя Ретт Батлер.
– К этому надо привыкнуть. Я до сих пор чувствую себя Немым, который появился на свет взрослым, лишенным памяти, среди дикарей.
Дэвис не мог не заметить, что по ухваткам, характеру Батлер сам на себя не похож. Исчезла непринужденная самоуверенная манера взирать на мир несколько свысока, исчез насмешливый огонек в глазах и изощренная язвительность, которая порой чувствовалась даже за любезностью. Он походил на ребенка, с любопытством и недоумением осматривающегося в незнакомом месте.
Глава 23
На ферме Батлер тщательно умылся и переоделся в платье Бэна Ллойда, оказавшееся ему почти впору. Жена Бенджамина подстригла ему волосы и бороду, после чего Ретт с интересом уставился в зеркало.
– Миссис Ллойд, вы не поверите, я видел свое отражение только в воде. Нет ли у вас бритвы? Мне отчего-то хочется избавиться от бороды.
Хозяйка принесла бритву и помазок с мылом. Точными и уверенными движениями Ретт побрился.
– Занятно, – высказался он, глядя на бритву. – Оказывается, мои руки помнят больше, чем голова.
Его руки действительно не казались неловкими – при обращении с лошадьми или во время трапезы. За ужином Батлер без запинок пользовался столовыми приборами.
– Ну вот, совсем другое дело! – не сдержался от реплики Ллойд, видя, с каким аппетитом уплетает Батлер бифштекс, используя нож и вилку. – Теперь вы похожи на нормального человека.
– А был похож на ненормального? – нахмурился Ретт.
– Нет, что вы! Я имел в виду, что, переодевшись и побрившись, вы выглядите как любой цивилизованный человек.
Батлер ничего не ответил, но помрачнел и до конца обеда не проронил ни слова.
После, когда он вышел во двор осмотреть ферму, Дэвис не преминул попенять Ллойду:
– Ты допустил бестактность, Бэн. Мистеру Батлеру, должно быть, тяжело сознавать, что все вокруг незнакомо и непонятно, а тут еще ты со своими замечаниями.
– Да не хотел я его обижать! Просто удивительно, что человек, не помня, как его зовут, ведет себя за столом, как джентльмен.
– Меня самого это поражает. Похоже, нашими привычками управляет не память, не разум, а что-то другое.
В небольшом доме Ллойда не нашлось лишнего помещения, поэтому Батлера уложили спать в одной комнате с Дэвисом. Ретт долго ворочался на своей кровати.
– Не спится, мистер Батлер? – не выдержал Дэвис.
– Непривычно. Хотя, должен признать, это удобнее, чем прикрытая шкурой подстилка из соломы.
Девиса подмывало спросить, с кем Батлер делил свое жесткое ложе – уж не с той ли негритянкой, которую погладил по голове на прощанье? Но он не решился. Такие интимные подробности не должны его касаться. Лучше подумать о том, как поступить по приезде в Кимберли.
Вероятно, следует обратиться к врачу за советом. Вдруг существуют какие-нибудь методы возвращения памяти? Хотя вряд ли во всем Кимберли найдется эскулап, сведущий в чем-то, кроме вправления костей, вырывания зубов и зашивания полученных в драке ран. Затем надо будет проинструктировать своего помощника – ведь придется сопровождать Батлера в Америку. Смит дотошный малый, но недостаточно опытен.
Уильям вздохнул: расставаться с женой и детьми на долгие три месяца не хотелось, но в таком состоянии отправлять Батлера одного в столь длительное путешествие нельзя. Вот если бы к нему чудесным образом вернулась память…
Будем надеяться, что так и случится, успокоил себя Дэвис, повернулся лицом к стене и вскоре ровно задышал.
Дэвис специально рассчитал время в пути так, чтобы доехать до Кимберли, когда стемнеет. Он подозревал, что появление считавшегося погибшим Батлера вызовет в городе нешуточную шумиху.
И все равно уже на следующее утро в дом Дэвиса заявился сам мистер Барнато. Своим хорошо поставленным театральным голосом здоровяк пророкотал, едва поздоровавшись:
– Мои черные болтают, что вчера вы привезли Батлера. Где вы его прячете, Дэвис? Черт побери, не каждый день возвращаются с того света!
– Батлер здесь, мистер Барнато, в соседней комнате, – негромко ответил Уильям. – Но должен предупредить вас – с ним не все в порядке…
– Он ранен, болен? – не дал договорить Барни.
– Он потерял память. На тот момент, как мы нашли его, он даже не помнил своего имени.
Ошарашенный таким известием, Барнато растерял половину своего энтузиазма и вопросительно уставился на Дэвиса, ожидая пояснения.
– Не бойтесь, он не похож на слабоумного. Просто забыл все, что произошло в его жизни до того, как он оказался среди дикарей.
– Дикарей?..
Вкратце Дэвис рассказал промышленнику, как и в каком состоянии они нашли Батлера.
– И все-таки я хочу его видеть, – переварив услышанное, заявил Барнато. – Может, он вспомнит меня?
На Батлера появление шумного, эмоционального алмазодобытчика не произвело никакого впечатления. Барнато пытался напомнить Ретту их прежние встречи, говорил о том, что по просьбе миссис Батлер организовал его поиски. Ретт внимательно слушал, но на лице его ничего не отражалось. Он не узнал Барни. За Барнато последовали еще несколько визитеров, прежних знакомцев Батлера. Председатель правления «Первой Электрической Кимберли» мистер Бишоп; мистер Болдуин, неоднократно совершавший вместе с Батлером вылазки в вельд на охоту; мистер Мэтьюз – приятель, не раз пропускавший на пару с Батлером рюмочку в баре «Звезда Кимберли». Все они пытались напомнить Ретту какие-то эпизоды из его жизни. А он в ответ лишь качал головой: «Не помню…»
К вечеру почтальон принес свежий номер «Кимберли дэйли обсервер», в которой была напечатана короткая заметка о том, что считавшийся пропавшим без вести и даже погибшим почтенный гражданин Кимберли нашелся. Газета обещала в одном из ближайших номеров обширное интервью с мистером Батлером, где будет рассказано обо всех злоключениях, выпавших на его долю, а также о чудесном избавлении от произвола дикарей.
