Реза Амир-Хани - Её Я
– Прибавь огня, замерзаю…
Все нервничали, включая Али, который говорил:
– Простите меня, господин Муса! Моя, наверное, ошибка… Но не могу понять, почему он не идет. Клянусь вам, что каждый день он в это время возвращался…
Муса-мясник поправил закатанные рукава:
– Нет, твоей ошибки тут нет… Я тоже замечал, что подлец обычно в это самое время появлялся… Но куда он сегодня?..
Мешхеди Рахман опять сходил ко входу на рынок, вернулся:
– Никого нет…
Теперь Немат – наездник быков вместо курда сказал:
– Терпение!
Муса, рассматривая свою татуировку на руке, изображающую Рустама, заметил:
– Вот, дело нашел себе: вместо курдов говорить… А лопата зачем тебе? – спросил он Немата. – Копать собрался?
Тот примирительно рассмеялся:
– Нет, господин Муса, она мне просто привычна, как тебе твой нож… На все случаи, так сказать…
– Он прав, господин Муса, – с полным ртом подтвердил Карим. – Он за кончик держит лопату, полную раствора или глины, он же Немат – наездник…
– И кирпичи грузить он мастер… – произнес Хасан Джаханнами.
Мешхеди Рахман как раз разглядывал кирпичную кладку рыночной стены. Потом сказал, повернувшись к Али:
– Абдель-Фазула не хватает. Ах, Абдель-Фазул, помилуй Аллах! Какой экономный был… Вот маленький хозяин! Был бы он здесь, он бы шаги услышал издали, определил бы, где этот…
Али все больше тревожился. Он взял на себя обязанность определить место и время и потому переживал. Теперь он встал, глядя на собравшихся: каждый из них каким-то делом пытался скрыть напряжение. Али пошел ко входу на рынок: почти все лавки уже были закрыты, и вдруг он услышал лязг в одном закутке. Заглянул осторожно. В темноте возле лестницы кто-то сидел на корточках. Незнакомец тоже услышал Али, и звук железа прекратился. Потом полная фигура поднялась и быстро приблизилась к Али: бежать было поздно…
– Мальчик! Ты что здесь?
Человек схватил Али и зажал ему рот, но вгляделся в него и вдруг рассмеялся:
– Ай, неожиданность… Вот не чаял Фаттахова отпрыска увидеть… А ты что тут делаешь так поздно?
И Али узнал его:
– Господин Таги! Это вы? Да я ничего… Так, гуляю просто… Клянусь вам, мы ничего… Просто сидели там…
Господин Таги погладил Али по голове:
– А что же ты тогда испугался? Я ведь не обвиняю тебя ни в чем. Хотя, сдается мне, уж не ждете ли вы кого-то?
– Нет! Что вы…
Господин Таги рассмеялся. Положив одну руку поверх своего выпуклого живота, неторопливо прошелся взад-вперед между павильонами рынка. Только в третьей от них секции горела лампочка, а здесь было темно. И вдали клубился освещаемый лампой пар от свеклы.
– Откуда это сборище тут? – указал на них Таги. – Свеклы вдруг захотелось? А моего водителя нет среди них?
– Нет, – ответил Али.
– Так что, они того же типа поджидают? – спросил господин Таги в упор…
У Али брови прыгнули вверх, а сердце ушло в пятки: ему показалось, что господин Таги все знает.
– Нет-нет… Свеклу едят… Никого не ждут… Какое им дело до начальника Эззати?
Господин Таги опять рассмеялся и поцеловал Али в лоб:
– Ну вот ты и проболтался в конце концов… Да я и так знал… Фаттаховы отпрыски, у них ведь душа воробьиная, ничего в ней не держится…
Господин Таги повернулся к Али спиной и, так чтобы тот не видел, засунул себе что-то за пояс. Потом он вместе с Али подошел к торговцу свеклой. Все собравшиеся удивились, вопраошая Али глазами, кто это и зачем. Немат и рабочий-курд не знали господина Таги, Муса, увидев его, спрятал нож. Приложив руку к груди, поклонился:
– Салям, господин! Я слуга ваш… Пожалуйте, отведайте свеклы…
– До чего же ты докатился, мясник? – сказал ему господин Таги. – Раньше только баранов резал…
– Что вы, господин? Я и сейчас баранов режу… Я ведь мясник… А сюда мы пришли, с вашего разрешения, свеклы покушать…
Мешхеди Рахман подтвердил его слова, но г-н Таги посмеивался:
– Вот так вот все, в такой холод, когда хозяин собаку из дома не выгонит, пришли есть свеклу?
Немат с таким страхом, будто он был на допросе в полиции, начал оправдываться:
– Аллах свидетель, господин, только свеклу…
– Ты с Фаттаховой фабрики?
– Так точно, господин… Но Аллах свидетель, мы только свеклы покушать…
– Но ты основательный, смотрю! – продолжал насмешничать господин Таги. – Лопатой, видно, есть собрался?
Тот посмотрел на свою лопату, словно с удивлением, но не сдался:
– Точно так, господин… – А потом изменившимся голосом. так что он стал похож на голос собеседника, добавил: – Но ведь лопатой свеклу не кушают… Так точно!
Чтобы закончить разговор, господин Таги притворился ничего не понимающим и так объявил:
– Погода холодная, а дружок мой вот свеклы вареной захотел… Мой друг любимый…
– Не переживайте, господин! – сказал Муса. – Вы ведь все понимаете. Инша Аллах, доведем все до конца…
– Ну и хватит, – ответил Таги. – Ты сам много проблем создаешь. Доедайте вашу свеклу и проваливайте. Я всех угощаю. – Он рассчитался с торговцем. – Еще водитель мой куда-то пропал не ко времени… А парень этот нас всех обманул: думаю, не придет он сегодня!
После этих слов завесы словно открылись, и все дружно рассмеялись. Муса отбросил стеснение и, шагнув к господину Таги, обнял его за плечи:
– Значит, и вы тоже? Мы ваши слуги, господин!
И он начал пританцовывать лезгинку и все пуще и пуще расходился. Господин Таги, несмотря на тучность, тоже начал приплясывать, стараясь не отставать от Мусы. Немат шепнул рабочему-курду:
– А мы-то испугались…
И Карим бросил Хасану:
– Джаханнами! Кушай теперь без забот, все оплачено…
Мешхеди Рахман сказал Али:
– Видишь, молодой хозяин? Ты не один был… Толстый господин тоже…
Торговец свеклой смотрел на всех с изумлением, особенно на Карима… Карима, который, не обращая больше ни на кого внимания, приступил к новой порции еды… Может быть, они долго еще бы так веселились, но появилась Махтаб. На ее голове был белый платок, туго повязанный вокруг шеи. Сама она так не завязывала, Нани тоже, всякий, кто видел Марьям в детстве, знал, что именно так повязывала ей платок ее мать… Подойдя, Махтаб увидела, что все смеются, разговаривают, только Али ничем не занят. Он первый ее заметил и шагнул к ней навстречу, а она плавно вошла в конус света и остановилась.
– Али! Дедушка сказал, чтобы ты шел домой… Больше не надо ждать… Сказал, чтобы все возвращались, в особенности вас назвал по имени. – И она указала на господина Таги.
Потом она прищурилась и повернулась вокруг себя на одной ноге, на правой. И несколько прядей ее кофейных водопадных волос, не поместившихся под платком, мелькнули в воздухе. Не оглядываясь больше, она пошла назад тем же путем, которым явилась. И все удивленно уставились на ее спинку… Али побежал за ней следом, а господин Таги трижды стукнул по деревянному щитку тележки свекольщика и сказал:
– Стучу по дереву: невероятное искушение! Вот это девочка-красавица… Такая девочка, что… – Он не мог дальше продолжать и сглотнул слюну. – Поколение внуков Фаттаха! Один другого удивительнее…
– Нет, господин! – Муса поправил его. – У Фаттаха внуки правильные… Мальчик и девочка… Внучка его старше этой, та самая, которую Эззати…
Мешхеди Рахман добавил:
– Это не внучка хозяина была, это дочка его Искандера… сестра вот этого парня. – Он указал на Карима.
Карим с набитым ртом кивнул, подтверждая его слова, а господин Таги спросил у Мусы:
– Почему же сестра не пришла за братом своим? И вообще откуда Фаттах о нас знает? «Не ждите»… «В особенности я»! Я прямо растерялся… Девочка – да простит меня Аллах – как ангел была небесный, как пророчица…
Карим вытер рукой рот и сказал:
– Господин! Кобылка меня просто не заметила, вот и все…
Таги рассмеялся:
– Она кого-то другого зато заметила… – Потом добавил, обращаясь к Мусе: – Все по-современному… Они же современные дети…
Муса молча кивнул: слова были излишни. Запах любви, как и запах случки животных, можно почувствовать в воздухе. Особенно острый нюх здесь не нужен, запах этот хорошо различим даже издали…
* * *Все разошлись по домам и легли спать. Но до утра мысли крутились все о том же. Господин Таги и его револьвер… Дочь Искандера и внук Фаттаха. Фаттах и его ясновидение… Уже в полдень, однако, не до этих мыслей стало… Только запели полуденный азан, как пробежал человек по улице Хани-абад, крича:
– Эй, жители улицы Хани-абад! Спешите на полуденный намаз – услышите новости…
Лавки запирались одна за другой. Некоторые хозяева оставляли дело на попечении подмастерьев и учеников и шли в Сахарную мечеть. В помещении для омовений – столпотворение. Муса подошел к боковой группе, словно забывшей про омовение. И Дарьяни сбоку подошел. Он, как и все, был молчалив и серьезен и ждал новостей. И то заглянет в мечеть, то обернется на свою лавку, которую не запер…
