Нина Соротокина - Прекрасная посланница
Вначале Лиза слабо возражала, а потом и согласилась. Нельзя сказать, чтобы пан Ксаверий напрямую предлагал себя вместо Козловского, но он тонко и деликатно дал понять, что жизни не пожалеет для того, чтобы прекрасные глаза Лизоньки опять были веселы. Рыцарь, одно слово, рыцарь. А еще умен и образован! С Матвеем прочитанный роман не обсудишь, он просто поднимет на смех, а Ксаверий человек литературный, его сказки можно часами слушать. Изучение латыни явно пошло ему на пользу.
Ксаверий не обсуждал с Лизонькой достоинства Монтеня и Рабле. Он хотел говорить о любви просто и возвышенно. В его распоряжении был прекрасный Буало, но Ксаверий предпочел великие трагедии Греции: вот где истинные страсти, предательства и подвиги!
Рассказы юноши падали на благодатную почву. Лиза умела слушать. На прогулке в Летнем саду Ксаверий поведал о судьбе каждого из мраморных героев с такими подробностями, словно лично был знаком и с Меркурием, и с Немезидой, и с Александром Македонским. Больше всего Лизоньку заинтересовала дочь Никты Немезида, богиня мщения.
— Дочь Никты. Это значит дочь ночи? — спрашивала Лиза.
— Именно.
— Красиво.
Любимые беседы с Ксаверием и происходили под присмотром этой самой Никты. Рассказ о Большой Медведице еще жив был в памяти Лизы. Бросив полуживую Павлу где-нибудь на лавочке, они убегали в глубь парка и на берегу пруда смотрели на звездное небо. От воды тянуло прохладой, но Ксаверий никогда не забывал захватить с собой теплую шаль или плед. Иногда Лиза набрасывала конец пледа на плечи Ксаверия. И не надо упрекать ее в отсутствии природной стыдливости. Если что, она и папеньке скажет, что в этот момент ею движет только сочувствие к недавним страданиям Ксаверия. Не будем забывать, господа, здоровье юноши ослаблено недавним пленом. Так они и стояли в темноте, прижавшись друг к другу. Ксаверий шептал в душистые, щекочущие нос волосы:
— Это Плеяды, видите, Лизавета Карповна? Шесть звезд ярких, а одна совсем бледная.
— А всего их семь?
— Семь, по числу дочерей титана Атланта. Их преследовал охотник Орион.
— А зачем они ему понадобились?
— Да мало ли… Чтобы спастись от Ориона Плеяды превратились в белых голубей, и Зевс вознес их на небо.
— А почему шесть звезд ярких, а одна бледная?
— От стыда. Все сестры вышли замуж за богов, а одна — за смертного. И теперь ей стыдно.
— Чего же здесь стыдиться? Видно, любила сильно. Я тоже хочу выйти замуж по любви за смертного, хотя папенька мне ищет жениха среди богов. А зачем они мне нужны? А созвездие Ориона тоже есть?
— Да, но его хорошо видно только зимой.
— Надеюсь, что мы увидим его вместе.
— И я надеюсь. — Ксаверий не удержался, склонился в поклоне и стал целовать ее пальчики.
В одну из вечерних прогулок ветер с залива, а может, с гнилых болот был особенно ощутим, Павла простыла и слегла в постель. Позвали лекаря, он припал к обширной груди Павлы, сказал, что внутри все хрипит и свистит. Уже жар начался, поэтому отворили кровь. Павла стонала и твердила свое, мол, ей только одно лекарство поможет, надо ехать к шведу. Беда только, что он абы кому своих драгоценных настоек не продает.
Лиза сама вызвалась ехать за чудодейственным лекарством. Ксаверий, естественно, поехал ее сопровождать.
— Главное, назовите фамилию. Скажите только — Сурмилов, и Карлус все сделает. Фамилия Сурмилов это как бы пароль. Швед чужим настойки вообще не продает. То ли по боязни, то ли по злобе.
Швед Карлус встретил Лизоньку доброжелательно. Выдал для Павлы две пузатые склянки — из одной суставы мазать, из другой — настойку пить, к ним присовокупил пузырек темного стекла с «горлемскими каплями», добытыми со дна Горлемского озера, бог весть, где оно находится. Деньги принимал с поклоном, пересчитывал внимательно. Может, показалось ему, что продешевил, или врачебная добросовестность взяла верх, но в последнюю минуту он увидел на розовом личике Лизы крохотный прыщик и тут же всучил ей отвар травы иссоп, за что получил еще денежку. А вокруг благоухали левкои, лилии и резеда.
Ксаверий и Лиза сидели уже в карете, когда увидели подъехавшую верхом на лошади молодую даму. Дамские седла тогда в России были мало распространены, в них не было надобности. Женщина верхом! Это не только неприлично, но и в голову никому не приходило. При батюшке Петре I и не такое приходило в голову, езди верхом на чем угодно, хоть на метле. И все-таки дамы предпочитали колымаги, кибитки и кареты.
Теперь все пошло вспять. Бирон приучил государыню к лошади, и Анна Иоанновна, несмотря на тучность, разъезжала верхом на могучих, широкогрудых жеребцах. И все-таки появление среди белого дня дамы верхом на лошади было редкостью. И мало того, что она была без спутников и в седле сидела уверенно, как в кресле, так еще без всякой посторонней помощи спрыгнула на землю и ловко привязала лошадь к коновязи.
— Она! — воскликнула Лизонька.
— Она! — эхом отозвался Ксаверий. — Неутешная вдова! — И оба посмотрели друг на друга в изумлении, и так же хором спросили друг друга: «Кто — она?»
Разлучница, вот кто! Новая Матвеева пассия — развратная рыжая девка! Но, оказывается, и Ксаверию она была знакома. Что он там лепечет, какое еще кладбище? Ах, она приезжала откапывать труп? Самое для нее занятие, для дьяволицы! Она рыла могилу, а Ксаверий был рядом и, как видно, на всю жизнь запомнил эту даму.
Первое чувство, которое Лизонька испытала после его сбивчивого рассказа, была уже не ненависть к незнакомке, а ревность. Уже столько месяцев прошло после кладбищенской встречи, столько свершилось бед и лишений, а Ксаверий все хранит в памяти минутную осеннюю встречу. И помнит о ней ярко, иначе он не вскрикнул бы с таким придыханием и удивлением: «Она!» Лиза смертельно обиделась на судьбу. Мало того, что эта рыжая амазонка отняла у нее жениха, так она, оказывается, имеет еще загадочную власть над Ксаверием!
Удивительно. Но Ксаверий сразу все понял и понял правильно. Все-таки чутким юношей был этот розовощекий поляк.
— Нет, Лизонька, нет! Эта дама запомнилась мне совсем не так, как вы думаете! Я думаю, она авантюристка и просто назвалась родственницей покойного француза. А может быть, и нет, не мне об этом судить. Но жизнь и смерть Виктора де Сюрвиля очень тесно переплелись с жизнью моей семьи. Я вам никогда не рассказывал об этом. В ту страшную ночь, когда был убит этот француз, погиб мой старший брат Онуфрий. Это было страшным ударом для отца и матери. Замок тогда погрузился во мрак. И еще добавлю, в этих убийствах были замешаны очень большие деньги, и они пропали.
— При чем здесь деньги? Какое мне дело до этих денег?
— Да не вырывайтесь вы, Лизонька. Вы мечта моя! Я еще никогда не был так счастлив, как под кровлей вашего дома. И все потому, что вижу вас поминутно. Вы моя звезда, самоотверженная и самая прекрасная из Плеяд!
Лиза яростно отбивалась от нежных рук Ксаверия, карета тряслась мелкой дрожью.
— Ах, Лиза, примите в дар мою любовь. Я знаю, между нами преграда, но мечта всей моей жизни сделать вас своей супругой и рука об руку пройти через тернии этой жизни. И какое мне дело до этой рыжей особы? Ну, посмотрите же на меня…
Кучер Игнат не обращал внимания на крики молодой хозяйки, невозмутимо смотрел на лошадей и думал, что серый в яблоках жеребец потерял резвость, а барышня, наоборот, в силу вошла, такая стала вздорная и обидчивая, что не приведи господь. Замуж ей пора, а жеребца пора отставить от барской конюшни и сослать в деревню. Пусть плуг тягает. Одно название — «яблоки», а на деле грязные пятна. Хотя если его отмыть хорошенько, то яблоки, может, и посветлеют. А вот и приутихла молодая госпожа, договорились, видно.
— Трогай, Игнат, трогай!
Карета плавно отправилась в путь, но молодые люди уже не заметили этого — они целовались, и поцелуй этот был так безмятежен и сладок, словно их ждало впереди только счастье.
Они продолжали целоваться по дороге домой, переводили дух, шептали нежные слова и опять приникали друг к другу. Они всех простили, всех любили. Лизонька дошла в своем восторге до того, что предложила Ксаверию написать письмо князю Козловскому. Если амазонка есть авантюристка, так надобно предупредить Матвея, чтоб был осторожен. Мало ли что она там задумала, а Матвей так доверчив, так непосредственен. Раз уж мы так счастливы, то не оставим его наедине с этой опасной особой.
Не будем скрывать: у Лизы мелькнула мысль, что этим письмом она накажет и Матвея и свою соперницу, но обидная мыслишка тут же бежала, поджав хвост. У Лизы теперь нет и не может быть соперниц. Удивительно только, что судьба при первой встрече с Ксаверием не подсказала, что он ее избранный. Милый мой, нежный, ласковый друг. Мой аморе, мой море и ре…
Идею написать письмо Козловскому Ксаверий принял с восторгом. Вот только — где и когда?
