Вячеслав Софронов - Кучум
— Нет, сворачивай вслед за ними, — воспротивился Василий, высунув голову в окошко.
— Хозяин мне велел на глаза им не показываться, — сипло выдохнул Николка.
— А мне он ничего не говорил. Князь на дворе у себя хозяин, а будешь мне поперек дороги становиться, в кусты скину и обратно пехом отправлю.
Николка понял, что Василий не шутит, и промолчал.
Навстречу им вышел хозяин постоялого двора в рыжем полушубке, накинутым поверх холщовой серой рубахи и, увидев княжеский герб на дверке возка, начал низко кланяться, приговаривая:
— Милости прошу господ пожаловать ко мне. Размещу в лучших комнатах, коней отборным овсом накормлю. Проходите, располагайтесь…
Ермак вошел в переднюю большую комнату и успел заметить, как за перегородкой скрылась девичья фигура, и один из стрельцов тотчас закрыл за ней дверь и уставился на вошедшего.
— Кто такие? — настороженно спросил он.
— Атаман казачий Василий Тимофеев, — он решил не называть себя полным именем. Чем-то не понравился ему стоявший у двери стрелец. — А вы кто будете?
— Стрельцы царские. Али сам не видишь? — злобно ответил тот.
— Далеко ли едете?
— Ты бы, казак, поменьше спрашивал, побольше молчал.
Двое других стрельцов сидели на лавке, двое прохаживались по комнате, настороженно поглядывая на Ермака. У стены стояли в ряд их пищали. Заскрипела дверь и вошли Трофим с Николкой, а следом и хозяин.
— Сейчас баба моя щи в печь поставит, ужинать станем, — он торопливо прошел на другую половину дома, откуда слышалось погромыхивание посуды, потрескивание дров в растапливаемой печи. Люди Барятинского сели на лавку и молча разглядывали угрюмых стрельцов. Старший из них не садился, а стоял возле закрытой двери, даже позой своей выказывая недовольство появлением незваных гостей.
Василий, которого князь Петр Иванович не посвятил совершенно в свои планы, не объяснил, кого и зачем они должны выслеживать, испытывал то ли неловкость, то ли легкое раздражение, что не знает истинной причины своей поездки. Он решил каким-то образом прояснить обстановку, начал издали:
— Я вот к войскам направляюсь, к Ливонской границе еду. А вы не туда же направляетесь?
— Чего-то ты, казак, не в ту сторону ехать кинулся. Эта дорога на Суздаль ведет. Ливония совсем в другой стороне. Не заплутал ли случаем? — насмешливо ответил ему старший из стрельцов.
— Да мне еще по делам своим заехать надо в одно место, как раз под Суздалью. А потом на Ливонию поверну.
— Пока ездишь, шляешься, глядишь, и война закончится.
— Успею повоевать, — сделал беззаботный вид Василий, — на мой век войны хватит.
— Это точно, — поддержал его кто-то из молодых стрельцов, — войны на нас всех хватит и еще останется.
— Так, значит, не в Ливонию едете, — как бы подвел итог разговору Ермак, — жаль, жаль. А я думал, по пути будет, вместе оно сподручнее ехать.
Но стрельцы ничего не ответили и лишь глянули на старшего, продолжавшего стоять возле дверей. Вскоре хозяйка принесла огромный чугун со щами, все вместе сели за стол, а Василий заметил, как хозяйская дочь понесла в дверь небольшой глиняный горшочек, из которого шел пар. Значит, женщина, которую так упорно скрывали стрельцы, находится на другой половине и не выйдет к остальным.
Утром, когда Николка сосредоточенно шевеля губами, рассчитался с хозяином за постой, именно ему князь Барятинский вручил деньги на все дорожные расходы, Василий решил чуть задержаться во дворе. Ему непременно хотелось увидеть женщину, что ехала во втором возке. Но стрельцы не торопились с отъездом, сидели в доме и лишь старший несколько раз выходил на крыльцо, бросая недружелюбные взгляды в его сторону.
— Трогай, — крикнул тогда Ермак Трофиму, но как только они выехали за ограду, выскочил из возка и побежал обратно к воротам. Немного подождав, он увидел, как стрельцы вывели на крыльцо двух женщин, закутанных в черные платки до самых глаз, и, торопливо открыв дверцу возка, оглядываясь по сторонам, посадили их туда, закрыли дверцу на засов снаружи и неспешно стали выезжать со двора. Двое верховых ехали впереди, двое — сзади, а старший — подле самого возка. Василий отметил, что перед этим они насыпали на ружейную полку свежий порох, проверили висевшие у седел фитили.
Он быстро догнал поджидавших его Трофима с Николкой, который пытался что-то сказать ему, но Василий отмахнулся, а запрыгнув в возок повозки, велел погонять.
Также прошла и вторая ночь, и третья. Василию ни разу не удалось разглядеть лиц женщин, которых сопровождали бдительные стрельцы. И хоть князь Барятинский не давал ему никаких указания на этот счет, и скорее даже осудил бы его желание вызнать имена женщин, увидеть их, но он просто не мог действовать вслепую.
Тогда он решил попытать счастья ночью и попробовать пробраться к пленнице, а иначе как пленницей при столь усиленной охране она быть не могла. Хотя он понимал, что вряд ли удастся, не разбудив кого-то из стрельцов, проникнуть к женщинам и переговорить с ними. Испугавшись, они поднимут крик, перебудят охрану. Но другого выхода у него не было.
Однако, помог случай. Уже на четвертый день к вечеру они догнали возок, у которого отпало колесо, и возница стоял рядом, сокрушенно качал головой, беспомощно разводил руками, объясняя что-то старшему. Когда они подъехали ближе, то Ермак выскочил на дорогу и поинтересовался, не нужна ли помощь.
— Проезжайте, без вас справимся, — ответил старший, но, видно, передумал и спросил, — а не могли бы вы уступить нам свой возок до ближайшего селения?
— А как же мне быть? — сделал удивленные глаза Ермак.
— Ты, казак, можешь и верхом проехаться. Что-то я раньше не видел, чтоб казаков в княжеских каретах возили. Подозрителен ты мне. Не отстаешь, за нами тащишься.
— По такой дороге больно не разгонишься. А что княжеская карета, то ты правильно заметил. Мы с князем Барятинским почти что родня. Вот он и одолжил мне возок свой. Что тут такого?
— Ладно, ты мне зубы не заговаривай, а садись на коня и поезжай вперед. В первой же деревне найдем кузнеца и вернем тебе твою колымагу.
— Я бы рад уступить тебе свой возок, но после ранения не могу садиться на коня. Рана пока не зажила.
— Да ничего с тобой не случится, — вспылил стрелец, — вон, здоровый какой! Брось прикидываться, казак.
— И не думаю прикидываться. Но кого ты хочешь посадить в него? Я никого больше не вижу. Действительно, первый возок стоял посреди дороги, наклонившись на одну сторону, но путники находились внутри и наружу их даже не удосужились вывести.
— Мы сопровождаем по царскому секретному указу двух женщин, которых никто не должен видеть, — наконец хоть что-то попробовал объяснить стрелец, — и для тебя лучше, коль ты не будешь ни о чем знать. Так что, езжай вперед и не оглядывайся. А как доедете до деревни, дождитесь нас.
— Нет, но я действительно не могу ехать верхом, — Ермак решил настоять на своем, понимая, что более удобного случая разузнать, что за женщин везут по царскому указу под строгим караулом, у него просто не будет. — Потому могу предложить, пусть они забираются в возок, а я сяду сзади на облучок. Слуга же мой, — он указал на Николку, — поедет верхом. Договорились?
Стрельцу явно пришлось не по душе такое предложение, и он несколько раз взглянул на лежавшее сбоку сломанное колесо, на возницу, потом посовещался о чем-то с одним из спутников и согласился.
— Пусть будет по-твоему. Только отвернись, когда будем пересаживать женщин, и не задавай никаких вопросов. Да не вздумай разговаривать с ними по дороге.
Ермак пожал плечами, показывая полное безразличие, подмигнул Николке, который нехотя стал отвязывать повод коня от повозки. Он дождался, когда хлопнула дверца его возка, взобрался на запятки и пристроился на небольшой скамеечке, свесив ноги меж колес. Старший стрелец, бросая на него недоверчивые взгляды, ехал совсем рядом. И хотя Василий сквозь тонкую стенку слышал дыхание женщин, и как одна из них постоянно всхлипывала, может быть, даже плакала, но заговорить с ними он не мог. Поломанный возок с привязанной к оси жердиной тащился далеко позади.
Через час с небольшим они доехали до развилки, и Трофим, повернув к ним голову, сердито спросил:
— Куды дальше ехать? Прямо или направо поворачивать?
— Черт его знает, — выругался стрелец, — а ты здесь раньше не ездил? Не знаешь, куда какая дорога ведет?
— Ездил с князем, да позабыл, — почесал за ухом Трофим, — проверить бы не мешало.
— Да, видать, иначе не получится, — согласился старший стрелец и велел двум своим спутникам ехать по дороге прямо, а двум повернуть вправо и, разузнав дорогу, возвращаться обратно. Сам же он тяжело спустился с седла и, не выпуская повод, заковылял в сторону ближнего леска.
