Уильям Эйнсворт - Окорок единодушия
— Почему же? Он прекрасный молодой человек, и все говорят, что он страстно любит жену и она любит его.
— Он не заслуживает ее любви: он негодяй, развратник, изменяет жене.
— О-о! Вы совершенно ошибаетесь, милый друг.
— Я не могу ошибаться: я видел это своими глазами.
— Что ж вы видели?
— Я видел, что он волочится за другою.
— За мистрисс Неттельбед?
— Нет, нет, не за нею. Посмотрел бы я, кто посмеет волочиться за нею; нет, за женщиной, которая отвечала на его любезности вовсе не так, как отвечала бы на них моя жена: она цаловала его.
— Не может быть! Ваши глаза обманули вас.
— Нет, не обманули. Когда я захочу, меня не проведут. Когда будет время, я представлю доказательства своим словам.
— Но одного вашего свидетельства будет недостаточно: вас могут считать пристрастным; нужны другие свидетели.
— Я представлю неопровержимые улики.
— Неопровержимые улики? — сказал Плот, подходя к собеседникам, — так вы подметили за молодцом проделки? Ведь я говорил, что все эти толки о верности — вздор. Смотрите же, чтоб он не отплатил вам тою же монетою, подметив ваши проделки.
— Чего нет, того нельзя подметить, — отвечал трактирщик.
— Гм! — проворчал Плот. — Позвольте рекомендоваться, сэр, — продолжал он, обращаясь к Роперу, — вы, кажется, не узнаёте меня? Медик несчастного семейства, которое некогда занимало этот дом — доктор Плот.
— Имя ваше мне знакомо, сэр; но, признаюсь, не помню вас в лицо, хотя, вероятно, имел случай видеть.
— Я очень изменился — все это говорят. Совершенно разрушаюсь. Приехал сюда пожить несколько дней, поразмыслить о суете мира. Здесь для этого богатые материалы, сэр. Старинный дом падает; старинный род исчез, и каким же образом? Виновата в этом женщина; а вот стоит легковерный глупец, желающий уверить нас, что его судьба — исключение из общего правила.
— Я не глупец и не легковерный, — отвечал Иона: — и смею сказать, что мистрисс Неттельбед непохожа на других женщин. Нимало неудивительно, что вы еще не встречали подобных ей женщин. Сквайр Монкбери говорит, что любит ее как дочь. Мы надеемся, что, посмотрев ближе на нас, вы измените к лучшему свое мнение о женщинах, сэр.
— Я знаю прискорбные обстоятельства, о которых вы упомянули, сэр, — сказал Ропер: — но я уверен, что несчастная женщина не так виновата, как полагают.
— Ничего не знаете вы! — резко отвечал Плот. — Я знаю, что леди Джуга была виновата; но нечего толковать об этом. Пусть умершие мирно спят в гробах.
«Хорошо, если б леди Джуга послушалась этого совета», — подумал про себя трактирщик.
— Я не хочу тревожить их, или говорить о воспоминаниях, неприятных для вас, бывших в дружбе с сэром Вальтером, — отвечал управитель, — но я уверен, что напрасно осуждают невинную супругу его, и когда будет время, докажу основательность своих слов.
— Если вы сделаете это, вы облегчите мою грудь от тяжелого камня, который давно ее давит, который подавил в ней все добрые чувства, если когда они были вложены в меня природою. Вы тем убьете меня… нет нужды, я буду заслуживать наказания; потому что я советовал сэру Вальтеру развестись с женою.
— Итак, мне лучше молчать, сэр?
— Нет, говорите, не щадите меня. Я медик; знаю, что язвы лечатся с жестокою болью; но моя неизлечима, прибавил он тоном глубокой горести.
— Нет, сэр, я найду более удобное время рассказать вам эту историю, как она мне известна. Теперь с минуты на минуту жду Френка Вудбайна, с которым должен говорить о важном деле. Ах, сэр! если б вы взглянули на его жену, вы изменили бы ваше дурное мнение о женщинах, сэр.
— Я много о ней слышал и готов познакомиться с нею. Не можете ли вы доставить мне случай видеть ее?
— Очень легко, — отвечал управитель, — ее муж охотно пригласит вас к себе.
— Но мне хотелось бы видеть ее без мужа.
— Быть может, и это устроится, сэр.
Тут вошел в комнату Френк Вудбайн, и в ту же минуту из другой двери явилась в залу Нелли.
V. Френк Вудбайн обманулся
Френк Вудбайн был в самом деле красавец. Мистрисс Неттельбед улыбнулась ему очень благосклонно, поблагодарила его за подарок, спросила о здоровье жены, и так заговорилась, что незаметно дошла с ним до окна; но Френк был холоден и, поклонившись ей, пошел к мужчинам. Нелли начала кусать губы от досады.
— Он ведет себя очень скромно, — заметил управитель трактирщику.
— Он остерегается нас. Наедине он был бы не таков.
— Нам с вами нужно поговорить о деле, Вудбайн, — сказал управитель, когда молодой человек стал подле него.
— Да, мистер Ропер; я затем и пришел.
— И прекрасно. Начнем же стаканом эля: дело пойдет глаже. Хозяин, дайте нам кружку хорошего эля.
Эль был принесен и оказался достойным пивоварной известности Ионы.
— Теперь, хозяин, одолжите нам чернильницу с пером; а вы, мистрисс Неттельбед, прикажите подать свечу: становится темновато, а в денежных делах необходима ясность. — С этими словами, Ропер вынул из кармана записную книжку, заглянул в нее и положил на стол.
— Так у них денежные дела! Вот чего не ожидала я от Френка! — подумала Нелли, ставя на стол чернильницу и зажигая свечу.
Между тем Ропер вынул какой-то гербовый лист и разложил его на столе перед Френком.
— У вас есть письмо на мое имя, мистер Неттельбед? — сказал молодой человек.
— Совсем было забыл опять о нем; извините, Вудбайн; вот оно, в целости. — И трактирщик, вынув из ящика письмо, передал его егерю. Хромой джентльмен между тем ушел на свое прежнее место у камина, но внимательно следил за разговором.
— Вся сумма составляет ровно двести фунтов, Вудбайн, — сказал Ропер. — Я напишу вам квитанцию в том, что получил их для передачи сквайру Монкбери.
— Двести фунтов! — подумал Иона. — Я не полагал, чтоб у Френка было хотя сто.
— Двести фунтов! — подумала Нелли. — Неужели у него столько же денег, как у моего мужа?
— Сейчас получите их, мистер Ропер, — сказал Френк, распечатывая письмо. — Что это значит, — вскричал он, вдруг побледнев и вскочив со стула, — денег нет! Они вынуты из письма!
— Вынуты! — сказал в изумлении Иона. — Отвечаю за то, что в моем доме не бывает покраж.
— Нет, нет, я ошибся, — продолжал Френк, в отчаянии перечитывая письмо: — деньги не высланы мне!
— Значит ли это, что вы не можете произвесть мне уплату долга, молодой человек? — сурово сказал управитель.
— Вы видите, что я обманулся в ожидании: мне должны были выслать деньги, но не выслали; почему — я не знаю. Дайте мне неделю отсрочки, и я заплачу вам все сполна.
— Я не позволю так играть мною, Френк Вудбайн. Мне очень неприятно прибегать относительно вас к мерам строгости, но я не могу поступить иначе.
— Но вы сами знаете, мистер Ропер, что деньги были взяты не мною; что я только ручался за других.
— Но как сами они не в состоянии уплатить, взыскание обращается на вас. С этим условием я и принял ваше ручательство.
— Я уплачу долг, если вы дадите мне небольшую отсрочку.
— Отсрочки нельзя дать. Очень жаль, что я должен прибегнуть к мерам строгости; но я действую за сквайра Монкбери, а не за себя, потому должен поступать по законам, как ни противно это моим чувствам. Если у вас нет денег, я должен буду арестовать вас.
— Арестовать! — вскричал Френк.
— Да, и отправить вас в Чельмсфордскую Тюрьму.
— Мистер Ропер, вы не злой человек; вы не злой человек, вы этого не сделаете.
Управитель покачал головою.
— И у вас достанет духа посадить меня в тюрьму за то, что я избавил от погибели бедную вдову?
— Не толкуйте своего поведения фальшивым образом. Нет сомнения, намерение у вас было доброе; но вы сделали доброе дело в ущерб другому. Подписав обязательство, без верных средств удовлетворить ему, вы поступили очень дурно, и теперь испытаете следствия своей опрометчивости. Но сквайр Монкбери не должен через вас терпеть убытки; вы не можете уплатить денег, и я должен прибегнуть к силе закона.
— Жена моя, бедная жена! — вскричал Френк, закрывая лицо руками.
— О ней вы должны были подумать прежде, когда подписывали вексель. Вас посадят в тюрьму; вы потеряете место; ваша жена пойдет, быть может, по миру — все по вашей опрометчивости.
Слушая слова управителя, Френк с гордостью выпрямлялся, как бы готовился дать ему ответ, какого он заслуживал; но сделал над собою усилие и сказал с принужденным спокойствием:
— Я не считал вас таким человеком, мистер Ропер. Вы говорите с жестокостью, совершенно неуместною. Я вовсе не отказывался уплатить вам деньги. Я могу и хочу заплатить, прошу только небольшой отсрочки.
— Молодой человек, я уж не раз вам повторял, что я только агент сквайра Монкбери и не имею в этом деле собственного произвола. Но если хотите, я могу арестовать вместо вас мистрисс Лесли.
