Борис Бродский - Пираты
Папы, князья, короли выдавали "рыцарям наживы" свитки пергамента с большими сургучными печатями, которые свидетельствовали о "праве" захватывать и грабить чужие суда.Лица,заручившиесятакими "свидетельствами", за которые взималась немалая плата, становились "законными" разбойниками. Назывались они уже не пиратами, а "корсарами" или "каперами" и пользовались покровительством властей
Короли выдавали каперские свидетельства на грабеж кораблей той страны, с которой они вели войну. А войны в XVI-XVII веках велись непрерывно.
Судно противника, захваченное капером, считалось "правильным призом". Судно невоюющей страны, направляющееся в порт противника, тоже считалось законной добычей капера. Корабль, идущий под нейтральным флагом, но побывавший во вражеском порту или перевозящий товар, произведенный на территории другой воюющей стороны, или имеющий на борту хоть самую малую часть груза, принадлежащую противнику, считался также "правильным призом" капера.
Грань между капером и пиратом была крайне туманна. По представлениям того времени, пират - лишь тот из морских разбойников, который грабит корабли своего короля или его союзников.
Время от времени в портах Англии и ее колоний объявлялись списки каперов, которые "неправильно" воспользовались своими свидетельствами и должны отныне считаться пиратами. После такого объявления вчерашний капер мог быть повешен без суда.
Каперы платили королям определенный процент от своей добычи. Поэтому каперство всячески поощрялось государством. Дело доходило до того, что по закону, изданному во Франции Людовиком XIV, капер признавался собственником любого имущества, которое побывало в его руках в течение одних суток.
Морской разбой поощрялся даже церковью. Когда однажды владельцы пиратских судов обратились на богословский факультет Парижского университета с вопросом, угоден ли богу морской разбой, ученые доктора дали заключение - угоден!
Средств на приобретение свидетельств и на постройку кораблей у моряков обычно не было. И свидетельства, и корабли покупали аматоры, получавшие львиную долю пиратской добычи. Судовладельцы-аматоры чаще всего были богатыми купцами. Но немало их было среди духовенства и знати.
Главным объектом морского разбоя в Атлантическом океане была Испания.
В Париже, Лондоне и Амстердаме с вожделением взирали на золотой поток, текущий в
Мадрид из заокеанских колоний. Но Испания славилась своей армией и лучшим в мире флотом. В Европе не было государства, которое могло надеяться на успех в войне с нею, и противники могучего королевства пытались отыграться краплеными картами, покровительствуя пиратскимшайкам, действовавшим на свой страх Я риск.
Каждую весну испанцы посылали в Америку сильную военную флотилию, которая раз в год перевозила добытое золото и серебро в мадридскую казну. Пираты, разумеется, напасть на эту мощную армаду не смели. Они рыскали в поисках отдельных потрепанных бурей и отставших от флотилии кораблей или совершали нападения на испанские города, как правило, хорошо укрепленные, но охраняемые небольшим гарнизоном.
Для таких нападений нужны были базы вблизи испанских колоний в Южной и Центральной Америке. Многочисленные острова в теплых водах Карибского моря казались словно нарочно созданными для этого самой природой.
Французы "организовали" крупную базу морских разбойников на небольшом островке Тортуге. И сразу сюда слетелись авантюристы всех мастей и рангов. Беглые преступники, еще недавно влачившие на ногах тяжелые ядра, и каторжники, поднимавшие весла галер, дезертиры, перекупщики рабов - грязная пена людского потока, устремившегося к берегам Америки, оседала на Тортуге.
Только испанцам был закрыт доступ на остров.
Пираты с Тортуги именовали себя флибустьерами - "свободными мореплавателями". На своих легких суденышках - баллагу, быстрых и увертливых, флибустьеры, как шакалы, рыскали по всему Карибскому морю. Вольница Тортуги вызывала беспокойство у испанцев. Однако карательному отряду, направленному к Тортуге в 1667 году, не удалось проникнуть через узкий фарватер к защищенному самой природой острову. Семь военных кораблей были уничтожены флибустьерами, хорошо знавшими подступы к своей цитадели.
Тортуга была "выгодным предприятием". Ее губернаторы от имени французского короля бойко торговали каперскими свидетельствами, и не только французскими. Когда между Францией И Испанией воцарялся мир, губернаторы Тортуги продавали каперские свидетельства с подложной португальской или голландской печатью. Однажды неграмотному пирату в качестве такого свидетельства было продано разрешение на китовую охоту.
Английские дельцы не хотели отстать от французов, и в британских владениях также возникают международные центры пиратства.
Самым крупным из них одно время был знаменитый город Порт-Рояль на острове Ямайка. На узких улочках Порт-Рояля, в угрюмых каменных домах с зарешеченными дверьми можно было продать и купить все: от бриллиантов до человеческой жизни. В этом гигантском "чреве грабительской торговли", городе ростовщиков, продавцов краденого, убийц и бандитов человеческая жизнь ценилась, пожалуй, дешевле всего. Но Порт-Роялю суждена была короткая жизнь. Землетрясение 1697 года опустило пиратский центр на дно океана. И его место заняли гавани Багамских островов. Отсюда легко было сбывать награбленное в английских колониях. Города Нью-Йорк и Бостон разбогатели в значительной мере именно благодаря торговле с пиратами,
* * *Итак, в 1667 году, в момент расцвета пиратского промысла на Тортуге, произошло знаменательное событие: флибустьеры поднесли традиционный бочонок десятилетнего рома Генри Моргану. Так отмечалось на Тортуге избрание вожака.
Прежде новый вожак служил матросом в британском военном флоте.
Во время одной из стоянок Морган дезертировал и бежал на Ямайку. Жестокий и энергичный, он прошел школу пиратства у голландского капитана Мансфельда, возглавлявшего разноплеменную банду морских разбойников. С этой бандой Морган и двинулся на южное побережье Кубы, принадлежавшей в ту пору Испании.
Это было время мира между Англией и Испанией, и на Кубе меньше всего ждали нападения со стороны Ямайки. Пиратская экспедиция беспрепятственно проникла в глубь острова к многолюдному городу Пуэрто-Принчипе. Здесь еще никогда не бывали пираты и Мансфельд ожидал богатой поживы.
Флибустьеры предъявили городу ультиматум: если городские ворота не будут немедленно открыты, они подожгут дома и предадут смерти всех - мужчин, женщин, детей.
Испуганные жители сдались на милость пиратов.
Вступив в город, пираты загнали всех граждан в собор и стали искать спрятанные, как они предполагали, сокровища. Золота не было. То ли жители успели спрятать ценности в лесах, то ли слухи о богатствах Пуэрто-Принчипе оказались ложными.
За несколько дней пираты, как саранча, истребили все запасы провианта и ушли, угнав с собой скот. Жители города, запертые в соборе, были обречены на голодную смерть.
Нападение на испанские владения, да к тому же безрезультатное, вызвало резкое недовольство у английских властей. Мансфельд и Морган, опасаясь неприятностей, взяли курс на Тортугу, где Мансфельд неожиданно умер.
После его смерти между англичанами и французами, входившими в шайку, началась грызня. Половина флибустьеров - французы, бельгийцы и выходцы с Антильского архипелага - покинула Моргана. А он во главе англичан отправился на Ямайку. Отсюда он готовился напасть на город Портобело. Столь звучное имя носил по иронии судьбы один из самых грязных и отвратительных центров работорговли. В Портобело португальцы привозили африканских невольников и продавали их крупными партиями испанским работорговцам. Этот город считался ключом к испанским колониям. Сюда через Панамский перешеек шло золото и серебро Перу" Здесь находились королевские кладовые, в которых хранились сокровища перед отправкой в Испанию.
Город защищали три неприступных форта. Взять его штурмом было невозможно. Тогда Морган согнал монашек из соседнего монастыря и женщин из окрестных поселков. Пираты заставили женщин лезть по осадным лестницам на стены одного из фортов. Так, прикрываясь живым щитом, ворвались они в форт. Триста его защитников были сожжены. Объятый ужасом, Портобело открыл Моргану свои ворота.
В течение двух недель пираты пытали всех жителей, стараясь выведать, где же спрятано золото, предназначенное для вывоза в Испанию. Они ограбили все церкви и монастыри, захватили все мало-мальски ценное, что было в домах. И все же добыча была невелика.
Неудачи в Пуэрто-Принчипе и Портобело возмутили пиратов. Морган понимал, что ему не быть атаманом, если не удастся захватить богатую добычу.
И тогда он предъявил ультиматум испанскому губернатору Коста-Рики: выкуп в 100 тысяч пиастров или огонь поглотит Портобело.
