Иван Фирсов - Головнин. Дважды плененный
Закинув голову, Грейг недовольно поглядывал на клотик фок-мачты, там едва колыхался брейд-вымпел. Солнце клонилось к горизонту, а последние корабли только что выбрали якоря. Пора начинать движение.
— Сигнал по эскадре: «Курс вест»! — отрывисто скомандовал адмирал.
Собственно, эскадра уже который час, вытянувшись в кильватерную колонну [7], следовала на запад, «ловила ветер», подворачивала на один-два румба влево-вправо. За дозорными кораблями, несколько поотстав, следовали 17 линейных кораблей. Флагманский 100-пушечный «Ростислав» шел головным в кордебаталии [8]. Авангардом командовал контр-адмирал Фондезин-младший, арьергардом — контр-адмирал Козлянинов.
Долгие вечерние сумерки сменялись утренними, продолжалась пора «белых» ночей. Эскадра то и дело лавировала. Слабый ветер то заходил к осту, то изменял направление на южные румбы. В наступающих вечерних сумерках 5 июля, на фоне заходящего солнца появились контуры острова Гогланд.
— Справа берег! — донеслось с салинга.
В полночь флагманскому кораблю просигналил фонарем шедший из Кронштадта с грузом оружия транспорт «Слон». Приблизившись, командир «Слона» лейтенант Сологуб передал в рупор:
— Три часа тому назад встретил прусского «купца», его капитан передал, что к весту за Гогландом повстречал шведскую эскадру. Более двадцати вымпелов насчитал.
Эскадра Грейга продолжала движение на запад. Перед восходом солнца на головном фрегате «Надежда Благополучия», лениво разворачиваясь, бойко поползли вверх на фалах сигнальные флаги. «Вижу неприятеля на румбе вест», — доложили сигнальные матросы флагмана. Спустя полчаса эскадра повернула влево и легла на курс сближения со шведами. Теперь уже можно было сосчитать вымпела неприятеля… Их оказалось тридцать.
«… В четверг 6 июли около полудни, — доносил Грейг, — увидели шведский флот в 15 линейных кораблей при 40— и 60-пушечных рангов, в 8 больших фрегатов и в 5 меньших фрегатов, и 3 пакетботов, в то же время сделан от меня сигнал: „Прибавить паруса и гнаться за неприятелем“.
Грейг решил ускорить сближение с неприятелем боевого ядра и развернул колонну линейных кораблей в строй фронта. Наступил полдень. Артиллерийские расчеты откинули порты [9], подкатили орудия, разнесли ядра и заряды.
К Грейгу подошел капитан-лейтенант Одинцов:
— Ваше высокопревосходительство, до неприятеля не менее полутора-двух часов ходу. На пустой желудок голова и руки плохо слушают друг друга.
Грейг молча посмотрел на вымпел, вскинул зрительную трубу:
— Добро. Поднять сигнал: «Командам обедать, но поспешно».
Около четырех пополудни шведская линия проявилась со всей отчетливостью, во главе с флагманом «Густав III»
Неожиданно шведы начали маневрировать, изменяя галсы. Грейг не торопился. Бой надлежало принять по всем правилам морской тактики. Прежде всего он, как положено, скомандовал фрегатам и малым судам отойти к осту и держаться в готовности за линией баталии, не мешая маневрам основных сил эскадры решать исход сражения.
Когда стало очевидно намерение шведского флота — выйти на ветер, Грейг решил не производить перестроение в прежний порядок и скомандовал сразу развернуться в «линию для боя». Теперь в авангарде оказался контр-адмирал Козлянинов, а в арьергарде — Фондезин. По неизвестной причине корабли арьергарда не приняли сигнал флагмана… «Иоанн Богослов» вдруг повернул обратно. За ним потянулись «Дерись» под командой Вальронда и «Виктор».
Грейг, обычно сдержанный, оглянулся по корме, крепко выругался и прокричал:
— Повторить сигнал с позывными «Богослову», «Дерись», «Виктору». Выстрелить пушку для понятия.
Время уходило, шведы заканчивали перестроение. Грейг прикинул, что у шведов немалое преимущество в орудиях, а тут на беду четыре корабля арьергарда вне дальности огня.
— Спуститься на неприятеля. — Теперь вся надежда на Козлянинова.
Шведы первыми открыли огонь. В 17 часов корабли авангарда сблизились почти на пистолетный выстрел, дали картечный залп по шведам, сражение началось. Флагман авангарда «Всеслав» лихо атаковал головной шведский корабль. Пороховой дым постепенно окутывал обе линии кораблей.
«Всеслав» сокрушил-таки головной неприятельский корабль, и он спешно спустил шлюпки, под буксирами потащился за линию сражения.
Досталось и флагману шведов от «Ростислава». По бортам и за кормой волочились у него на вантах [10] перебитые стеньги и реи, и он тоже покатился под ветер.
А вот и вся шведская эскадра по его сигналу стала склоняться под ветер, не желая продолжать сражение…
Грейг будто не понимал намека — разойтись по-хорошему, азартно вступил в схватку с вице-адмиральским кораблем «Принц Густав».
Командир «Ростислава» — капитан-лейтенант Одинцов картечными залпами изрешетил его паруса, рангоут [11] и корпус.
В наступивших сумерках все увидели, как пошел вниз кормовой флаг флагмана. Победа воодушевляет, с «Ростислава» донеслось русское «Ура!».
С «Ростислава» спустили шлюпку, и она понеслась к сдавшемуся «Принцу Густаву».
Спустя полчаса шлюпка доставила на «Ростислав» плененного вице-адмирала Вахтмейстера — адъютанта короля Густава III, командующего авангардом шведской эскадры.
Утомленный Грейг сидел на раскладном кресле, на юте [12]. Когда шведский адмирал приблизился, он медленно поднялся.
Вахтмейстер, держась с достоинством, отрекомендовался, обозначив все титулы, начиная с графского, чины и должности.
— Я выполнил свой долг перед королем, но более сражаться смысла не вижу, — с плохо скрываемой досадой произнес он по-английски и протянул Грейгу шпагу и вице-адмиральский флаг.
Грейг холодно посмотрел на пленного, немного помолчав, сказал по-русски:
— Флаг сей, как свидетельство капитуляции неприятельского корабля, принимаю, — и передал флаг капитан-лейтенанту Одинцову.
Обратившись в Вахтмейстеру по-английски, Грейг продолжал:
— До скончания военных действий, начатых королем вашим, объявляю вас, адмирал, пленником державы Российской. Вы сражались храбро и честно, как подобает моряку. Потому возвращаю вам шпагу.
Он протянул шпагу Вахтмейстеру. Тот с поклоном принял ее и пошел следом за конвоиром в отведенную ему каюту.
В наступившей темноте еще тут и там слышались раскаты и ярко сверкали вспышки редких залпов и отдельных выстрелов. Но постепенно становилось ясно, что сражение завершается. И только далеко к северу глухо доносились многочисленные пушечные выстрелы…
Грейг еще не ведал, что это отбивается от яростных атак находившийся в окружении 74-пушечный корабль «Владислав». Один против пяти. С перебитыми такелажем и рангоутом корабль потерял управление, и сносило его ветром в середину шведского боевого порядка. Не получив помощи авангарда, «Владислав» ожесточенно сопротивлялся, получил десятки пробоин в надводной части, потерял убитыми и ранеными более двухсот человек и в конце концов был вынужден сдаться.
Грейг, еще не зная об этом, воодушевленный пленением Вахтмейстера, в темноте показал последний сигнал: «Гнать неприятеля!», но ему ответил лишь один капитан 1 ранга Муловский, другие по небрежности не разобрали сигнал.
В это время к Грейгу явился офицер с «Владислава» с просьбой о помощи. Идти на выручку с двумя кораблями против полутора десятков было бессмысленно.
Грейг питал надежду предпринять погоню с рассветом, к тому же ветер ночью посвежал. Однако когда рассвело, стало очевидно, что это не удастся. Шведы, воспользовавшись темнотой, кое-как привели в порядок корабли и, поставив паруса, уходили на север.
Одинцов разбудил задремавшего Грейга.
— Видимо, спешат в Свеаборг, — сказал адмирал, — и все-таки генеральную линию мы выполнили — неприятеля к Петербургу не допустили. Однако сражение могло быть более успешным, если бы не странные действия арьергарда.
… Из всеподданнейшего донесения адмирала Грейга: «Трех капитанов за слабое исполнение должности в сражении 6 июля я уже сменил, а именно, командиров фрегатов капитанов 2 ранга Коковцева, Обольянинова, Вальронда и отослал их при рапорте в Адмиралтейств-коллегию для исследования».
Эскадра легла в дрейф. На кораблях подсчитывали боевые потери, меняли перебитые снасти, латали паруса, сбрасывали за борт перебитые реи и стеньги… Некоторые корабли получили серьезные повреждения. «Всеволод» потерял перебитыми почти все стеньги на мачтах, число пробоин в бортах доходило до 120.
Через два дня пришло донесение от дозорных фрегатов: Шведская эскадра укрылась в Свеаборге, у входа на внешний рейд стоят в дозоре четыре корабля.
В конце июля все чаще по утрам находили густые туманы, а иногда моросило, близилась осень. Воспользовавшись этим, Грейг скрыто подошел к Свеаборгу. На подступах к внешнему рейду на якорях стояли три линейных корабля и фрегат шведов. Неожиданно из густого тумана появилась русская эскадра. Пять… десять… двадцать вымпелов. В панике шведы рубили спешно якорные канаты и пустились в шхеры, к Свеаборгу. Последним уходил 74-пушечный «Густав Адольф». При входе в шхеры он рано повернул и сел на камни. Корабли авангарда окружили его. Контр-адмирал Козлянинов приказал сделать несколько выстрелов и предложил сдаться. После недолгого размышления кормовой флаг на «Густаве Адольфе» нехотя пополз вниз.
