АБ МИШЕ - ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ
Человек, руководящийся разумом, мучается и ищет... Но есть люди, которые мечтают о каменной неподвижности. Они не желают меняться: куда эти изменения могут их привести? Тут речь идет о животной боязни самого себя и правды. <„.> Антисемит выбрал ненависть, потому что ненависть - неизменная вера; раз навсегда он сделал выбор - теперь для него обесценены слова и доводы разума... смешными и глупыми кажутся ему все рассуждения о правах евреев: он пребывает в другом мире. <...> Он ничего не доказывает, он только старается навязать другим интуитивную веру в свою правоту... антисемиты... прекрасно знают, что их правота по меньшей мере сомнительна... но это их только забавляет. Их противник, и только он, обязан искать нужные слова и доводы, ибо он верит в силу слов; а им зачем? – они имеют право играть словами. ...
Если антисемита, как всякий может легко заметить, не убеждают ни жизненный опыт, ни доводы рассудка, то вовсе не потому, что его убеждения так сильны. Наоборот, его убеждения так тверды именно оттого, что он заранее решил быть непоколебимым.
Также заранее он решил быть страшным. Его все боятся рассердить. Никто не знает, до каких крайностей может его довести сумасшествие его страсти; он один это знает, потому что эта страсть не спровоцирована извне. Он всегда остается ее повелителем, давая ей волю настолько, насколько хочет... <...>
Антисемит охотно признает, что евреи интеллигентны и трудолюбивы; он может даже согласиться, что он в этом плане не ровня им... ценность этих качеств для него определяется тем, кому они принадлежат: еврей, чем выше у него уровень этих качеств, - тем опаснее.
<...>
Для антисемита интеллигентность - это еврейская черта, он спокойно может презирать ее, как и другие еврейские достоинства. <...>
<...>
...я бы, пожалуй, назвал антисемитизм снобизмом неполноценных.<...> Эта страсть бушует в небогатых (средних) классах именно оттого, что они не владеют ни землей, ни домами, ни дворцами...
<,..> Если бы евреи, согласно мечте антисемита, вдруг исчезли, он тут же стал бы рядовым сторожем или торговцем в обществе... где гордость “истинного патриота” потеряла бы всякую ценность, так как ее имели бы все; он утратил бы ощущение исключительности своего права на родину, а те равенство и солидарность, которые объединяли его с аристократией и богачами, развеялись бы как дым... Свои жизненные неудачи, которые он до сих пор объяснял еврейскими происками, теперь пришлось бы приписывать чему-то другому или обвинять самого себя; в результате он погрузился бы и горечь и меланхолическую ненависть к правящим классам. Таким образом, несчастьем антисемита является то, что он не может ни минуты обойтись без своего врага, которого так хочет уничтожить.
<...> Антисемитизм (в отличие от других проявлений массовой ярости) переживает каждую большую волну ненависти к евреям и не исчезает; сообщество антисемитов находится как бы в отпуске в периоды общего спокойствия и каждый антисемит всегда готов стать под ружье. <...>
Он [антисемит] мечтает, чтобы его личность вдруг растворилась в толпе и была возвышена коллективным потоком гнева.
...антисемитизм сам по себе является способом мышления и мировоззрением... Еврей, говорит он, целиком плохой, целиком еврейский... Если еврей построит мост - это будет еврейский мост, плохой от первого до последнего звена. <...> Нет, например, одинаковой храбрости еврея и христианина, так же, как кислород в смеси с азотом дает воздух, а с водородом - воду.
Самые сметливые из антисемитов поговаривают, что евреи хотят мирового господства; но и тут, если не прибегать к метафизике, невозможно представить, как они смогут реализовать такое намерение. Нас призывают видеть за фигурой еврея то международный капитализм, империализм трестов и торговцев пушками, то большевизм с ножом в зубах. Не колеблясь, возлагают как ответственность за коммунизм на еврея-банкира, так и ответственность за империализм на еврея-нищего. Но все это становится понятным, если не требовать от еврея разумных и соответствующих его интересам поступков, если видеть в нем, наоборот, метафизическое начало, которое всегда и всюду толкает его творить зло, даже если при этом он сам себя уничтожает. <...> Таким способом еврей уподобляется Духу Зла. <...> Через него приходит всякое зло на землю; все, что в обществе плохо (кризисы, войны, голод и т.д.), следует приписать еврею. Антисемит боится обнаружить, что мировой порядок плох; тогда пришлось бы придумывать что-то иное, искать, менять, и человек снова стал бы хозяином своей судьбы, отягощенным устрашающей и бесконечной ответственностью. Поэтому антисемит хочет сконцентрировать все зло мира в евреях. <...>
...но если речь идет только о том, чтобы уничтожить Зло, то значит, что Добро уже заранее задано. Нечего искать его, страшась, разочаровываясь.. испытывать жизнь и брать на себя тяжкую обузу ответственности за моральный выбор. ...антисемит решил заниматься Злом, чтобы не надо было заниматься Добром. Чем больше он занят уничтожением Зла, тем меньше времени у него остается, чтобы задуматься о Добре.
<...>
Ясно, что все враги евреев вовсе не требуют громогласно их уничтожения, но предлагаемые ими средства, имеющие целью принижение евреев, их угнетение, изгнание, - являются только заменителями убийства, которое антисемиты лелеют в душе; это всё символические убийства. <...> ...те внезапные приступы ярости, те потоки проклятий, которые периодически изливаются на головы “пархатых жидов” - это всё символические исполнения смертных приговоров.
<...>
[Антисемит] - это попросту человек, который боится. Не евреев, разумеется, - самого себя, своего сознания, своей свободы, своих инстинктов, своей ответственности, одиночества, перемен, общества и мира - одним словом, всего, только не евреев. Это трус, не смеющий признаться в трусости самому себе; убийца, который сдерживает свои злодейские инстинкты, не умея, однако, их подавить, и который... отваживается убивать только символично или среди безымянной толпы. Становясь антисемитом, он... определяет свою суть... Он ничего не хочет достигать, он хочет все получить за счет своего рождения, не являясь аристократом. Еврей здесь только предлог - в других странах мира он пользуется негром или желтым.
Существование евреев позволяет антисемиту подавить в зародыше свое недовольство жизнью. <...> Антисемитизм - это страх перед проблемами человеческого существования. Антисемит - это человек, который хочет быть непоколебимой скалой, бурным потоком, испепеляющей молнией - всем, только не человеком |16, с. 6-51].
Ф. ЭНГЕЛЬС:
Антисемитизм... служит... лишь реакционным целям, прикрываясь мнимосоциалистической маской; это уродливая разновидность феодального социализма... [17, т. 22, с. 54].
ГИТЛЕР:
Антисемитизм является удобным революционным средством. <...> Вы увидите, как мало времени нам потребуется для того, чтобы перевернуть представления и критерии всего мира только и просто с помощью нападок на еврейство. Вне всякого сомнения, это – самое сильное оружие в моем пропагандистском арсенале (3, т. 2, с. 507].
О. БИСМАРК (князь, первый канцлер Германии с 1871 г.):
Антисемитизм - это социализм дураков [18, с. 190|.
ГИММЛЕР (соратник Гитлера):
Антисемитизм - это точно то же самое, что санитарная обработка. Избавление от вшей не вопрос идеологии; это вопрос гигиены. Точно так же для нас и антисемитизм являлся не вопросом идеологии, а вопросом гигиены... Скоро мы избавимся от вшей [3, т. 2, с. 565].
Т. МОММЗЕН (немецкий историк и юрист XIX века):
Антисемитизм является образом мысли сволочи [19, с. 15].
ШТРЕЙХЕР (“антисемит № 1” в гитлеровской Германии):
На земле не будет светить солнце до тех пор, пока не умрет последний еврей.
<...>
Гитлер освобождает мир от его еврейских мучителей [3, т. 1, с. 40; т. 2, с. 1069].
Л.ТОЛСТОЙ:
...между всеми срамотами срамота юдофобства самая отвратительная и адо-образная. Здесь все есть: и желчь ненависти, и слюна бешенства, и улыбка предательства, и все, что только могут извергнуть самые темные низы души человеческой.
<...>
...чистое юдофобство не разбирает вины и не о вине хлопочет. Оно есть просто похоть злобы [20, с. 55,57].
ФРАНК (президент академии германского права в 1933-42 гг.):
Евреи - раса, которая должна быть истреблена [3, т. 1, с. 121].
Ш. де РИБА (обвинительная речь на Нюрнбергском процессе):
Геноцид, убийства или какое-либо другое преступление, совершенное государственным аппаратом, становится анонимным. Никто не несет главной ответственности. Все ее разделяют... Что касается того лица, которое приводит в исполнение приказ, то он сам себе повторяет “Приказ есть приказ” и выполняет свои обязанности палача.
