Василий Ливанов - Богатство военного атташе
Полбышев не уходил.
— Иди, Георгий Иванович, — тихо попросил Кромов не оборачиваясь.
Полбышев двинулся к двери. Его остановил голос Кромова:
— Отвоевались за веру, царя и отечество. Кончено.
Лицо Полбышева стало суровым, жестким.
— Рано нам прощаться, Алексей Алексеевич. Что, немец Россию покорил или японец? Русские там. Русские. Такие же, как вы да я. А где наша не пропадала?
Он подождал ответа. Кромов молчал. Полбышев вышел.
Когда Полбышев вернулся в комнату сотрудников, бухгалтер Глеб Ипполитович спросил его:
— Вы ведь, Георгий Иванович, с господином полковником еще в маньчжурскую кампанию вместе служили?
— Так точно, — ответил Полбышев. — Имел честь быть вестовым Алексея Алексеевича.
Сотрудники во главе с бухгалтером обступили Полбышева.
— Так как он отнесется к нашему предложению? — вкрадчиво спросил бухгалтер.
— Банковские суммы между нами поделить? — Полбышев почесал за ухом, наморщил лоб.
— Ведь нам теперь отчитываться не перед кем. — Бухгалтер протер очки и водрузил их на место. — Деньги, так сказать, пропадут зря… Учитывая беспорочную службу, так сказать… Коллегиально, конфиденциально… совершенно секретно… А?
— Совершенно секретно, говорите? — Полбышев подкрутил усы. — Если вас интересует мое мнение, господа, то я вам так скажу: даже начинать такой разговор с господином полковником не советую! Его сиятельство человек, конечно, душевный, но…
— Плевать я хотел на тонкости, — прервал его штабс-капитан Шабашников. — Трибуналу теперь не предадут, кончился трибунал. На дуэль тоже не вызовет. Ну, накричит, в крайности. Решайтесь, господа.
— Если вы такой решительный, вы и доложите графу, — предложил Кока Лещинский. — А мы поддержим.
— Не в деньгах счастье, — радостно сообщил поручик Чоб.
— Нашел время нализаться, — огрызнулся Шабашников.
— Меня, господа, увольте. — Полбышев улыбнулся. — Вам больше достанется.
— Вы не шутите?
— Никак нет. — Полбышев улыбнулся.
— Ну, я иду, господа. — Шабашников застегнулся на все пуговицы, одернул мундир.
— С богом, — Глеб Ипполитович перекрестил штабс-капитана.
Шабашников подошел к двери в кабинет атташе, решительно постучал, вошел и притворил за собой дверь.
Сотрудники в комнате замерли, затаили дыхание. Но из-за массивной двери не долетал ни один звук.
Бухгалтер на цыпочках подкрался к двери и уже хотел приложиться к ней ухом, как створка раскрылась и штабс-капитан Шабашников возник на пороге. За ним виднелся Алексей Алексеевич, который держал его за шиворот. Так за шиворот Кромов стремительно проволок Шабашникова через всю комнату и, отворив ногой входную дверь, с силой толкнул в нее ретивого капитана. Тот полетел вниз, считая ступеньки.
Два французских офицера дружно расступились на лестнице, давая капитану дорогу.
Полковник Кромов стоял в распахнутых дверях. Французы отдали ему честь.
— Мосье Кромов! — четко доложил один из офицеров. — Господин полковник! Господин военный министр просит вас прибыть к нему на срочное совещание. Немедленно. Автомобиль у подъезда.
VI. Дружеское предложение
Военный министр поднялся из кресла, обошел свой внушительный письменный стол и, улыбаясь, протянув Кромову обе руки, двинулся ему навстречу.
— Здравствуйте, господин Кромов, — сказал министр. — Надеюсь, вы извинили мою настойчивость?
— Добрый день, господин министр.
Изящным жестом указав Кромову на кресло у стола, министр занял свое место.
— Надеюсь, очаровательная мадам Кромова здорова? Помнится, она говорила, что плохо переносит пасмурную погоду.
— Благодарю вас, господин министр. Погода в этом году действительно не из лучших.
— О да.
Помолчали.
— К сожалению, — сказал министр, — ничего нового о политической обстановке сообщить вам не могу. Ничего утешительного ни в настоящей ситуации, ни в прогнозах. Господин Кромов… — Министр замялся, подыскивая точные слова. — В течение последних лет мы встречались с вами как официальные лица. И должен заметить, что мне как военному министру Франции эти встречи всегда приносили глубокое деловое удовлетворение. И не только потому, что мы встречались как союзники. Вы меня понимаете?
— Надеюсь, что да, господин министр.
— Прекрасно! Теперь я хочу воспользоваться тем, что на вас нет военного мундира, и задать вам один вопрос, неофициальный. Вы разрешите?
— Сделайте одолжение, господин министр.
— Что вы собираетесь предпринять в ближайшем будущем? Вы лично, граф Кромов?
Министр откинулся на спинку кресла.
Алексей Алексеевич не сдержал тяжелого вздоха. Это не ускользнуло от внимания министра. Он тонко улыбнулся.
— Мне кажется, я понимаю ваше душевное состояние как военного человека и патриота, столько сил и способностей отдавшего ради победы общего нашего дела в эту кампанию, — мягко, с теплыми нотками в голосе сказал министр. — Скажите, вы намерены возвращаться в Россию?
— В ближайшем будущем, господин министр, это вряд ли возможно.
— Мы, французы, пережили не одну революцию. Может быть, именно этот солидный опыт, — продолжал министр, — дает мне сейчас моральное право принять участие в вашей судьбе. Вы начали свою службу в Париже в котором году?
— В девятьсот девятом.
— Восемь лет, восемь лет. Вы смело можете считать себя французом, граф. Более того, парижанином.
— Я польщен.
— Это не только мое мнение. Ваша многолетняя служба в Париже в качестве военного атташе недаром принесла вам высшую французскую военную награду — офицерский крест Почетного легиона. Так не льстят.
— Благодарю вас, господин министр.
— Друзья трудно приобретаются, граф, и их больно терять. Вы сейчас, без преувеличения, самый дорогой русский друг Франции. Мы не хотим, чтобы наша дружба, проверенная в боях, погибла по независящим от нас обстоятельствам.
Кромов посмотрел собеседнику прямо в лицо.
Министр продолжал, улыбаясь:
— Я уполномочен французским правительством предложить вам, граф, мой полковник, перейти на службу во французскую армию. Это дружеское предложение и деловое. Ваши личные качества, ваш военный опыт дороги Франции, и, поверьте мне, мы сумеем оценить ваши достоинства.
Кромов сидел, глубоко задумавшись. Министр долго не прерывал молчания.
— Вы удивлены, мой генерал?
— Господин министр?
— Я не оговорился. Французским правительством принято решение: в случае вашего согласия присвоить вам чин генерала французской армии. Одна ваша подпись, и вы приобретаете вторую родину, а Франция — рыцаря без страха и упрека.
Кромов и военный министр снова взглянули друг на друга. Министр перестал улыбаться и опустил глаза.
— Господин военный министр, — сказал Алексей Алексеевич, — ваше предложение настолько неожиданно и серьезно, что я прошу дать мне время на достойный ответ.
Военный министр действительно неплохо узнал за эти годы русского полковника графа Кромова и понял, что разговор окончен.
Прощаясь, министр задержал руку Кромова в своей.
— Не забывайте, граф, — сказал министр, — что двери этого кабинета всегда открыты для вас.
VII. Апрель 1918 года. В Марсельском порту
Кромов широко шагал между горами грузов. Рядом с ним, безуспешно пытаясь попасть в ногу, семенил толстенький человек с пачкой квитанций в руках. Алексей Алексеевич уверенно выбирал путь в лабиринте узких проходов. Спутник его бормотал на ходу:
— Я не представляю себе, мосье, как вы остановите работающую на полном ходу машину. Это не так-то просто. Грузы с русским казенным добром будут прибывать еще полгода, не меньше.
Они вышли на грузовой причал. Раскачивались стрелы подъемных кранов, скрипели лебедки, росли на глазах штабеля грузов — огромных мешков и ящиков, на которых чернели таинственные значки таможенных и фирменных маркировок. Шла разгрузка. Под высоким черным бортом транспортера суетились рабочие-грузчики, цепляя к стреле крана очередной ящик. Слышались голоса работающих, долетал чей-то смех.
— Как я буду ликвидировать дело — это моя забота, мосье Морешаль. — Кромов следил за разгрузкой. — Если вы считаете, что грузы будут идти полгода, я вам выплачу жалованье вперед за полгода. Продавать все — решительно все. Со складов, с причалов, а если транспорт еще в море — продавайте прямо в море. Деньги на мой счет в Банк-де-Франс. Какие вы хотите комиссионные?
— Э-э-э… мне кажется, что два процента, мосье…
— Будете получать пять.
— О, мосье!
— При большой оптовой покупке уступайте не более одной трети.
— Я сделаю все, что в моих силах, мосье.
Кромов сунул руку за отворот пальто, вынул бумагу.
![Алексей Ивакин - 7 дней в июне. Том 2[СИ]](/uploads/posts/books/113043/113043.jpg)
