Вячеслав Перевощиков - Воевода
– Стой, не убивай его! – зазвенел пронзительный Руськин голос.
– Это почему же? – со спокойствием безнаказанности удивилась черная тень. – Кого же мне убивать тогда? Может, тебя?
– Меня нельзя! – взвизгнула в отчаянии Руська.
– Это почему же, нельзя? – презрительно удивилась черная тень.
– Я – твоя дочь! – сама не зная с чего брякнула боярышня, чувствуя, как Нежка настойчиво сует ей в руку кровавый платок, который отрок просил отдать Черному Князю.
– У меня нет дочерей! – усмехнулась черная тень, явно развлекаясь болтовней перепуганной до смерти дурехи. – Чем ты докажешь, что ты моя дочь.
– У нас с тобой одна кровь! – вдруг выкрикнула Руська, сама не понимая, что говорит, и кинула кровавый платок в черную тень.
Едва платок коснулся тени, как раздался легкий стон, и пятнышко заалело на призрачном полотне. От этого пятнышка во все стороны потянулись паутинкой мелкие жилки, переливающиеся всеми цветами радуги, наполняя призрачную бестелесную ткань совершенно иным содержанием. Все быстрей и быстрей эта паутинка оплетала всего призрака, превращая его в обыкновенное живое тело.
В этот момент очнулся Яртур. Последний удар Черного Князя выбил из его головы всю берсерковскую дурь, и теперь он снова готов был драться. Вид занесенной над головой Руськи палицы заставил его выплеснуть в одно мгновение всю свою оставшуюся силу, соединив ее с искусством нанесения мгновенных и точных ударов из любого положения и в любую точку. Рука его чуть дернулась, и меч, мелькнув в воздухе быстрее молнии, вонзился в грудь Черного Князя. Слышно было только, как жалобно звякнули латы, беспомощно рвущиеся под мечом Сварога. Тень перестала быть тенью. Черный Князь выронил палицу и застыл, словно боялся вздохнуть. Потом его рука медленно сняла шлем, и все увидели благородное лицо беспредельно уставшего и измученного человека.
– Спасибо тебе, воин, за красивую смерть, – проговорил Черный Князь. – Я давно мечтал отдохнуть.
С этими словами он замертво упал на землю. Девушки, глядя на упавшего во все глаза, продолжали стоять на месте, как вкопанные, словно малейшее неосторожное движение могло снова возродить страшного призрака. Только Яртур невозмутимо встал и подошел к поверженному, чтобы достать из тела свой заговоренный клинок. Он выдернул меч и с почтением проговорил:
– Пусть Магура[43] поспешит к тебе с поцелуем и отнесет твою душу в сады Ирия, к великим пращурам, к Перуновой рати. Ты был великим воином.
Руська подошла сзади и, уткнувшись в плечо воина Сварога, разрыдалась.
– Не плачь, – сурово сказал Яртур.
– Почему? – всхлипнула девушка.
– Слезы хороших девушек могут оживлять призраков, – серьезно изрек воин.
Русана сразу перестала плакать и задумалась.
– Это правда? – через некоторое время спросила она.
– Что? – словно не понимая, о чем речь, удивился воин.
– Ну, насчет слез и призраков, – пролепетала Руська.
– Конечно, – уверенно ответил Яртур, отворачивая в сторону улыбку.
– А ты меня проводишь? – немного помолчав, снова спросила она.
– Куда ты хочешь ехать?
– В Белую Вежу, к отцу. Он у меня воевода, – не удержалась Руська от хвастовства.
– Тогда понятно, почему за тобой столько печенегов гоняется, – Яртур серьезно посмотрел на девушек. – Но в крепость вам нельзя.
– Это почему же?
– Хазары обложили ее. – Воин Сварога перевел взгляд на восходящее светило, словно вспоминая, что было там, на востоке. – Пару дней тому назад я проезжал мимо крепости и видел вокруг много хазар, а потом от местных кочевников узнал, что каганбек начал с Русью войну и надеется вернуть себе Белую Вежу.
– И куда же мне тогда деваться? – растерялась Русана.
– А ты откуда приехала?
– Из Чернигова.
– Ну, вот, – воин усмехнулся. – А говорила, деваться некуда.
– А как же возвращаться, если там везде печенеги? – вступилась за госпожу Нежка.
– Конечно, всех печенегов я не смогу одолеть, – Яртур вздохнул с сожалением, – но если взять немного севернее, то мы обогнем их земли и сможем избежать опасности. А Чернигов мне почти по пути будет.
– Вот здорово! – Руська с радостью заглянула в синие глаза Яртура.
– Кстати, – воин вдруг нахмурился, – там, в Чернигове, есть курган Черного Князя. Может, ты действительно его дочь?
– Ой, не знаю, – испугалась девушка, – откуда? Я дочь своего отца, а он воевода в Белой Веже.
– В этом я не сомневаюсь, – Яртур рассмеялся. – Я имел в виду, что в тебе часть его крови, может быть, далекое кровное родство.
– Как такое может быть?
– Вот сейчас вспомнил: очень давно волхв один сказывал легенду про Черного Князя, и про то, что князь, прежде чем стать призраком, успел-таки оставить наследников, которых стали прозывать Черными Князьями, и есть курган, насыпанный над одним из этих князей, который в народе зовется Черной могилой.
– Да, есть там такой курган, – откликнулась Руська растерянно.
– Вот видишь, – воин внимательно посмотрел на боярышню. – А в путь тебя кто снаряжал?
– Князь Черниговский... – Руська снова смутилась и тут же начала оправдываться: – Он друг моего отца, они вместе в бою были.
– Знаешь, если хочешь узнать о себе всю правду, – Яртур положил свою горячую ладонь на тонкую девичью руку, – то это очень легко сделать.
– Какую еще правду? – испугалась боярышня.
– Например, про тайну происхождения твоего рода.
– У нас нет никакой тайны.
– Это ты так думаешь.
– Тайна... – Руська вслух произнесла это слово и почувствовала, как сердце ее колотится.
Сможет ли она дальше спокойно жить, не узнав эту тайну? Но вдруг это страшная тайна, и, узнав ее, она не сможет жить прежней беспечной и счастливой жизнью?
– И как узнать эту тайну? – обреченно выдохнула она.
– В этом нет ничего страшного, – Яртур улыбался, глядя ей прямо в глаза. – Надо только посетить храм Лады. Он нам почти по пути. Его еще не успели сжечь христиане, и там очень сильная жрица. Наши волхвы часто говорят с ней через небесное зеркало.
– А я смогу узнать свою тайну и свою судьбу? – спросила Нежка.
– Конечно, жрица храма Лады, нашей богини любви, никогда ни в чем не отказывает женщинам.
– Храм Лады... – Русана мечтательно посмотрела в сиреневую даль, все еще подернутую утренним туманом. – Наверное, это красиво.
– Очень красиво, для богини любви строили самые прекрасные храмы.
– Тогда едем! – Она вдруг пустила свою лошадь вскачь, словно боялась самой себя и своих сомнений.
Яртур и Нежка помчались за ней следом. Впереди перед ними распахнула свои просторы холмистая степь, над оврагами дымились серые космы тумана, а за их спинами над умытой росою землей вставало огромное огненно-красное светило, рассылая потоки живительных лучей. И три всадника словно летели по расстилаемой им огненной дороге.
Глава 15
Дорога к храму
Уже под утро Мстислав с дружинниками нагнал маленький отряд, который под предводительством Велегаста шел к Медвежьей горе. Последние несколько верст они прошли вместе, достигнув вскорости подножия горы. Здесь торговая дорога уходила в сторону, а к вершине вела едва заметная тропка, которая ныряла в заросли горного дуба, покрывающего гору плотным темно-зеленым ковром почти до самого верха. Велегаст всю дорогу пролежал в повозке и теперь чувствовал себя вполне отдохнувшим. Он приказал отроку остановить лошадей и бодро соскочил на землю.
– Встаньте все передо мной! – подняв посох, громко повелел волхв.
Воины, замявшись, нехотя послушались, и только Мстислав гордо остался стоять в стороне, размышляя, что недаром его отец уничтожил власть волхвов, ибо повелевают эти старцы ничуть не хуже князей.
– Ты пойдешь со мной! – Велегаст указал на Оршу, который еле стоял на ногах после дороги, бессонной ночи и двух битв.
– Это почему же? – осторожно поинтересовался Мстислав.
– На всех вас кресты греческие, – сурово нахмурился волхв. – От них веет смертью и тьмой.
Он махнул посохом перед собой, словно хотел разогнать призрак тьмы.
– Стражи Велеса почувствуют это и не пропустят вас. Орша единственный, кто не принял христианства и не носит чужого креста. Он и будет сопровождать меня к храму.
– Ему сейчас не сопровождать тебя надо, а поспать хотя бы чуток, а то он уснет где-нибудь по дороге. И придется тебе тогда, мудрый волхв, тащить его вниз одному, потому что, как говорят знающие люди, спящего сотника еще никто не мог разбудить, пока он сам не проснется, – с ленивой улыбкой проговорил Мстислав.
Никто из воинов даже не улыбнулся шутке князя, ибо почти физически ощущалось, как здесь, среди гор и лесов, пред ликом священного светила, настоящим хозяином был не князь с его властью и золотом, а этот странный и страшный старик, сжимающий посох.
