Михаил Левицкий - Варяжские гнезда
Водан часто посещал молодцов, приходивших в пролив у Сигтуны, и очень заботился, чтобы они дружили с его людьми. И в боях, и в пирах люди разных языков были равны по силе и бодрости. Все одинаково повторяли, каждый на своем языке, излюбленные слова царя законодателя страны квенов:
Есть отвага в груди, ко врагу подойди
И не будет короток булат.
Как взыграет гроза, подыми паруса,
Под грозой душе веселей.
Пусть гремит, пуст ревет, трус, кто парус совьет.
Чем быть трусом, погибни скорей.
– Велико наше море, – говорили между собой часто отважные мореходы. – По берегам же его проживает много народов. Но это море наше. Его мы никому не уступим. Города внутри страны могут браниться и мириться, но торговать, покупать, продавать и жить в общении с иноземцами будет лишь тот, что нам сумеет угодить. Мы варящем всех купцов со всего света, и, по чести, наше море, открывающее великий водный путь через весь мир от севера к югу, должно было бы быть именуемо Варяжским. На море мы все братья, на каком бы кто языке не говорил. От наших сил зависит благосостояние всех берегов и внутренних стран. Поэтому море наше принадлежит нам, а не какому-нибудь одному городу, даже самому прославленному.
Все дружинники-варяги, какого бы то ни было языка, всегда держались правила: защищать купцов, впрочем, чаще всего приходилось иноземных. Большинство же купцов были окружены ратными людьми, взятыми из тех же дружин и прекрасно вооруженными. Так поставили свои корабли, по примеру славянских купцов, скоро и многие готы и саксы из Сигтуны.
Северный берег пролива, соединяющего Сигтунское озеро с морем, начинал местами заселяться. На островах и на берегу были построены укрепленные городки. Во многих из них жили дружинники со своими семьями, но в ближайших к морю, защищающих проходы, ведущие к береговым пристаням, проживали одни холостые удальцы и готовящиеся к отправлению в море семейные, на время разлучающиеся с женами и детьми. В эти городки ни одна женщина не смела входить под страхом смертной казни. Там пели и постоянно помнили слова царя Водана:
Чти на суше мир дев. На судах нет им мест,
Будь то Фрейя, беги от красы.
Ямки розовых щек всех обманчивей рвов,
И как сети шелковы власы.
Получаемую при дележе добычи в морских походах часть большинство отвозили на берег к родным, а сами жили общинами, ели из общего котла и пили из рога, ходящего по столу в круговую. Дела решались общим совещанием, но кто не подчинялся решению всех, изгонялся из дружины с позором, а, в случае упорного сопротивления, бросался в воду, связанный по рукам и ногам с огромным камнем на шее. Все эти общины назывались Родслаг[46], и каждая именовалась, кроме того, в честь своего вождя основателя. Были Родслаг Авгила, Родслаг Улериха, Родслаг Вольфимера и прочие. Береговые же селения, где проживали их семьи, были построены по большей части при соленых промыслах, и старики, женщины, подростки, а так же воины, почему-либо не ушедшие в море, а оставшиеся зимовать, проводили время в добывании и выварке соли. Продажа ее всем им доставляла средства к весьма безбедному существованию. В этом они следовали примеру славянских дружинников, которые так же, в свободное от походов время, промышляли солеварением. Этим же делом круглый год занимались их семьи.
Кроме Родслагов, было еще много городков по побережью и немало дружных пристаней. Город Эрманриха и Алый Бор были для царя Водана надежными союзниками, на которых он жаловаться не мог. Отважные люди нашлись и среди южного берега суомов. Они основали городок, в котором водворилась дружина Гельсинга, молодого и удалого гота, на преданность которого Водан вполне рассчитывал. Неподалеку от него жили и алоборские дружинники, в малом окопанном городище. Соседство населенных мест учащало сношения и укрепляло союз.
– Если установится единение среди славянских городов, – говорил Водан, – да если вся квенская страна признает мою власть, – мы будем в союзе силой, перед которой ничто не устоит. Рим повелевает народом, мы можем повелевать над морями, а моря суть пояс земли. Даже у греков Посейдон – родной брат Зевса и один из старших богов мироздания.
– Я тебе, царь, спою одну нашу народную песню, – сказал Водану квенский вождь Ваараллинен, отважный мореход, обратившийся в одного из преданнейших морских дружинников Водана. Из нее увидишь, чего мы достигнем, если потомки будут следовать нашим заветам.
И взяв кантелу, он запел грубым, несколько сиплым, истинно морским, но звучным голосом:
В люльке дитятко качалось,
Только кудри развевались,
День качалось, два качалось,
А когда настал день третий,
Как брыкнул ребенок ножкой,
Как брыкнул да потянулся,
Так с себя сорвал свивальник,
Выползал на одеяло,
Липову сломал качалку,
Все тряпье порастрепал он.
Видно, молодец он будет,
Знать, что быть ему удалым!
Стали молодцы тут думать,
Да и бабы все гадают:
Уж куда девать ребенка,
Как его бы погубить им?
Вот кладут его в кадушку,
Всунули ребенка в бочку,
Бочку скатывают в воду,
В море, в волны опускают.
Посмотреть потом приходят,
Через две ли, три ли ночи,
Утонул ли мальчик в море
И погиб ли он в кадушке?
Нет, не утонул в воде он,
Не погибнул мальчик в кадке!
Мальчик выбрался из кадки,
На хребте волны сидит он,
Медну удочку он держит
С шелковой лесой,
Удит он морскую рыбу
И морскую воду мерит.
Есть воды немножко в море,
На два ковшика там будет,
А коли еще померить,
Хватит чуточку на третий.
– Нравится ли, царь, тебе песня моя?
– Нравится, – сказал Водан. – Как такой песне не нравиться? Но друг мой, Ваараллинен, я, слушая тебя, думу крепкую задумал. Кто будет богатырь, сидящий на хребте волны и мерящий море ковшами? Благодарение богам, расцвело мое царство, и надеюсь детям моим оставить державу могущественную. Велики и города славянские, и все доныне друзья мои. Как бы друг с другом они ни ссорились, нас они почитают и ищут нашего союза. Иоты избегают столкновения с нами. Суомы южных племен поняли, что не во вред им, а для защиты и помощи поселился среди них Гельсинг и его люди. О настоящем и близком будущем я не тревожусь. Но не может ли придти день, подобный тому, о котором ты пел? Каков должен быть богатырь, который не испугается, когда все пойдут против него? Такой богатырь может быть лишь тот, кто объединит много стран и народов.
– Не было ли, царь, недавно то же самое в нашем народе? – спросил Ваараллинен. – Не ты ли, царь, объединил многие племена? Живших в землянках ты научил строить дома, голодавшим после неудачной охоты ты показал, как возделывают поля и собирают жатву, мореходов обучил кораблестроению, завел везде искусства и ремесла. Раз к тебе присоединившиеся не пожелают никогда вернуться к прежней дикости.
– Но иоты предпочли удалиться и остаться под властью своих чародеев, голодая и холодая в курных хижинах и питаясь гнилой рыбой.
– И к ним, и к суомам, и к карелам могут прийти такие же мудрые владыки – учителя, как ты, и их нравы изменятся.
– И среди них восстанет богатырь?
– Я полагаю, царь, – сказал Ваараллинен, – что богатырь уже восстал, но это не город и не царство. Это союз наших морских дружинников, готов, славян, квенов, вместе взятых. Он еще в колыбели и растет, но свивальник уже сорван, скоро выползет он на одеяло, сломает качалку и все тряпье порастреплет. Тогда ему не долго будет и на хребет волн сесть и морями от берега до берега повелевать.
– Но знаешь, друг, – сказал Водан, – у нас говорится:
Чти власть! Разумно править одному дано;
Очей у ночи много, у дня одно.
Высокий перед высшим пусть смирится,
К чему без рукоятки клинок годится?
– На нашем полуострове ты клинок! – отвечал квен. – Твоему примеру последуют Винета, Свантоград, Алый Бор и другие города. Единение устранит зависть городов, а союз всех дружинников разных народов скрепит все, как известь скрепляет камни здания. Да если мы будем сильны на море – и завидовать-то некому будет.
– Видно суждено этому морю назваться Варяжским, – сказал царь. – Слово это на всех языках понятно. Славянские и иные озерные солевары зовут себя варягами, потому что зимой живут у варниц, а летом варяют на море всех иноземных мореходов. Об этом названии никто и спорить не станет.
ВЕЛИКИЙ СЪЕЗД В ВИНЕТЕ
Краса Винетского моря – славный город Винета на Волине острове. Высоки и крепки белокаменные зубчатые стены с величественными толстыми башнями. Залив весь наполнен кораблями всех племен, и на пристанях ни днем, ни ночью не прекращается движение народа, погрузка и разгрузка судов да отвозка товаров в склады и гостиные дворы. Прочная и изящная постройка больших каменных домов вдоль широких, прямых улиц, великолепие храмов и гостиных дворов придает городу великую красоту.
