Юрий Лиманов - Святослав. Великий князь киевский
«Да, — подумал Пётр, — жаль, что мы редко видимся. С князем легко и просто, и мы понимаем друг друга с полуслова. Впрочем, будет ли с ним легко через год после восшествия на Черниговский стол?..»
Княгиня Мария не смогла дождаться, пока подсохнут дороги, и поплыла по незамерзшей Десне в Чернигов на стругах сразу же, как только князь сообщил ей о подписании ряда с Олегом и его братьями.
Святослав встретил её на берегу Десны, подхватил прямо на сходнях на руки и снёс вниз, словно было им по восемнадцать лет. Княгиня счастливо смеялась, жарко дышала ему в щёку и только приговаривала:
— Люди смотрят, постыдился бы, старый!
Он поставил её на землю, оглядел сияющими глазами и сказал:
— До чего же без тебя мне плохо!
На сходнях показались дети: Глебушка, Олежек, по-юношески вытянувшийся худой Всеволод и степенный, сдержанный Мстислав, за ним с няньками шли дочери: Агафья и Милуша. Последней вышла высокая, стройная, уже почти невеста - Болеслава.
Прискакал из города княжич Владимир, спрыгнул с седле дав коню остановиться, и с радостным восклицанием полез к матери обниматься — хотя и воин уже не первый год, а всё ещё ласковый, словно теленок.
— Что же ты опоздал, сынок? — спросил Святослав.
— Я в ваш загородный дворец ездил, смотрел, всё ли готово к приезду матушки... — стал оправдываться Владимир.
Когда радостные объятия и восклицания стихли, к княгине подошёл Ягуба.
Мария сразу же отметила и новую, отороченную соболем шапку на нём, и небесно-голубой, на малиновом подбое, плащ, и зелёные, расшитые золотом сапоги. Перевязь, на которой висел меч в богато изукрашенных ножнах, была осыпана самоцветами, а в фибуле, удерживающей плащ, сверкал алмаз удивительной величины.
— Тебя можно поздравить, Ягуба? — спросила княгиня.
— Князь пожаловал мне боярство, княгиня, за верную службу.
Мария уловила упрёк в этих словах и нахмурилась.
— А я-то было подумала, что он пожаловал тебя павлином! — с неожиданной резкостью сказала княгиня.
Ягуба побагровел и стал что-то путано объяснять на счёт местных бояр, раздувающихся от гордости и кичащихся своим богатством.
— Ты лучше всех прочих знаешь, боярин, — она подчеркнула новый титул дружинника, — что наш князь мог бы, наверное, весь Чернигов купить и ещё бы у него на Переяславль гривны остались. Но одежду свою самоцветами он не осыпает.
— Он князь, — сказал Ягуба.
— А ты его боярин.
Причалил второй струг. С борта сбросили сходни. По шатким доскам, поддерживаемая холопом, спустилась боярыня Басаёнкова, за ней шла мамка, держа за ручку мальчика в ярком плаще и высокой меховой шапке.
— Лапушка, — обратилась княгиня к мужу, — я не успела тебе сказать: к нам приехала боярыня Басаёнкова с Оленькиным сыном Бориславом. И Оленьку, и Милослава убили при налёте ляхи. Так что приветь её, будь добр.
Князь неотрывно смотрел на мальчика, своего внука. Не крестного внука, а родного, первого, потому что беспутный Владимир никак не хотел жениться и нарожать им с княгиней внуков... Первый... а он не имеет права, не может броситься к нему, обнять, расцеловать, потискать, признать перед всеми... Остро сдавила сердце боль, коей до сего дня князь ещё не знал, на мгновение всё поплыло перед глазами...
— Что с тобой? — услышал он словно сквозь слой воды заботливый голос жены.
— Оленька погибла... Что же я ей скажу, бедной? — растерянно проговорил Святослав и пошёл к боярыне.
Потрясённый встречей с внуком, он даже не заметил, как она постарела. Сказав несколько ласковых, утешительных слов, он по-отечески обнял её. Боярыня всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и сказала, указывая на Борислава:
— Сын твоей крестной дочери. — Слово «дочери» она выделила так явственно, что князь вздрогнул.
— Значит, мой крестный внук! — воскликнул он, почувствовал, что голос звучит неискренне, и, чтобы скрыть замешательство, подхватил на руки княжича.
Когда он опустил мальчика на землю, его взяла на руки княгиня Мария.
— Ты только посмотри — глаза бабушкины, а улыбка Милушина, — сказала она, целуя ребёнка.
Мальчик улыбнулся Марии, и Святослав понял, что за время пути его жена и его внук успели подружиться, хотя и плыли на разных стругах.
— Я обещала боярыне, что она будет жить у нас, в княжеском дворце, — сообщила она князю.
— Чернигов чёрный, а Святослав светлый, — сказал вдруг княжич, и все остановились в изумлении: действительно над рекой возвышались почерневшие за зиму городские стены, чёрная надвратная башня, и на этом фоне князь в светлом плаще, светлой, отороченной лисой шапке, с побитой сединой русой бородой казался особенно светлым и ясным.
«Это к счастью. Что ждёт нас в Чернигове?» — подумала Мария и первой пошла к городским воротам.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Князь Игорь Святославич, шестнадцатилетний вдовец, бросил горсть земли в отверстую могилу жены, порывисто вздохнул, заглушая слёзы, отвернулся и попал в объятия двоюродного брата, князя Святослава Всеволодовича Черниговского.
Худой, нескладный, горбоносый и черноволосый, Игорь нелепо согнулся, припав к плечу брата, и затрясся от рыданий. Святослав прижал его к себе, мягко поглаживая по плечам.
Жена Игоря, почти девочка, умерла при родах, оставив шестнадцатилетнему вдовцу дочь-сироту, которой и имени-то христианского не успели дать, нарекли только по желанию матери странным и радостным именем Весняна. Память подсказала другую такую же нелепую раннюю смерть в его семье: сестра жены Милуша, хохотушка и баловница, преставилась в таком же юном возрасте, произведя на свет крикуна Милослава...
— Ну хватит, успокойся, брат, — негромко сказал Святослав Игорю.
Холопы уже завершили сооружение могильного холмика из смёрзшейся земли. Через год здесь, на родовом кладбище Ольговичей в Чернигове, поднимется могильный камень...
А сейчас все пойдут на поминальное пирование.
...Святослав и Мария, князь и княгиня Черниговские, сидели во главе поминального стола, умело руководя пиром. При этом мысли князя, как это порой с ним случалось, были далеко, хотя почти все, о ком он сейчас думал, сидели здесь же, за поминальным столом...
Вот сидит князь Ярослав, его младший брат, тихий, многие годы находившийся в тени старшего брата, книгочей и строитель Божьих храмов. Не так давно благодаря Святославу он сел на Новгород-Северский богатый стол, на котором несколько лет до него сидел сам Святослав. Сел просто потому, что так пожелал старший брат, когда сам шёл на Черниговский стол...
А вон сидит молоденький, совсем юноша, княжич Всеволод, младший брат Игоря. Говорят, он уже отличается и в ратном деле, и в кулачных забавах... Рядом с ним — княжич Владимир, сын Ярослава Осмомысла Галицкого, давнего знакомца, человека, близкого ему по духу, к которому всегда питал приязнь, хотя и разводила их иногда княжеская судьба по разные стороны усобиц. Совсем недавно Владимир стал его зятем, мужем любимой дочери Болеславы. Молодые счастливы, но и им нужен престол... А ещё растёт у Ярослава дочь-красавица Евфросинья и сын от наложницы Настасьи, пригожий юноша, прозванный в народе Настасьичем...
Святославу вспомнилась последняя встреча с Осмомыслом. Они сидели втроём — он, Ярослав и Мария — и вели неторопливую беседу об искусстве иносказания. Ярослав перевёл на память несколько строк из песенки франкского жоглера[49]: «Власть любви выше королевской, потому что и король ей подвластен...» Незаметно Ярослав перешёл к рассказам о новостях европейских дворов: недавно германский император Конрад III и франкский король Людовик VII затеяли Второй крестовый поход и потерпели поражение, не дойдя до гроба Господня.
Святослава мало интересовали дела далёкой Европы, а Мария расспрашивала, проявив знание истории знатнейших европейских домов. Они с Осмомыслом принялись с увлечением высчитывать, кем им приходится Людовик VII, если Анна Ярославна, королева франков, была и Людовику и им общей пра-, пра... — тут они сбились — ...прабабкой...
Молодой вдовец, сидевший по левую руку от Святослава, пил чару за чарой, и князь подумал, что долго он вдоветь Не станет. Мысли перекинулись на собственного сына Владимира. Удачливый и умелый воин, коего уже сейчас можно величать стратигом, смелый и решительный в бою, он никак не решался пойти под венец. Даже наложницы постоянной него не было. Правда, Мария давно утешилась внуками Глеба и Мстислава, но князю хотелось иметь внука именно от старшего сына. Всем хорош Владимир, но беспутен, в деда, и норовист, не внемлет родительским увещеваниям, не берет никого в жёны...
