Юрий Корольков - Тайны войны
Гиммлер положил на стол руки, разглаживая и расправляя карту. Руки у него были маленькие, совсем не мужские, с розовыми ногтями, покрытыми лаком. В войсках СС маникюр категорически запрещался, и только рейхсфюрер позволял себе такую вольность. Заметив взгляд Гейдриха, брошенный на его ногти, Гиммлер убрал руки.
Всесильный Гиммлер уже года три носился со своей идеей – вывести новую породу лошадей. Работу эту он поручил известному в Германии зоологу и исследователю высокогорных районов доктору Шефферу. Доктор только что возвратился из экспедиции на Гималаи. Место для заповедника выбрали в Австрийских Альпах. Рейхсфюрер не стеснялся в средствах – для опытов выписали лошадей со всего света. Платили за них бешеные деньги. Гиммлер поставил перед зоологом совершенно определенную задачу – вывести морозоустойчивую выносливую породу лошадей, пригодных для оккупации суровой Сибири.
Впрочем, не только одна эта идея волновала рейхсфюрера. Выходец из небогатой католической семьи, Гиммлер с детства впитал дух окружавших его суеверий. Расчеты на сверхъестественные силы подогревали баварских обывателей, вселяли надежды на чудесное обогащение с помощью кладов или неожиданного наследства. Слабый и тщедушный физически, тщательно скрывая от окружающих слабость воли, Гиммлер пытался черпать уверенность в предсказаниях астрологов, увлекался оккультными науками и часто решал вопросы, пользуясь советами ясновидцев.
С некоторых пор рейхсфюрер начал увлекаться алхимией. В недрах гестаповских подвалов возникла лаборатория, алхимики искали секрет «философского камня». Гейдрих знал слабость Гиммлера и, скрывая иронию, спросил рейхсфюрера:
– Скажите, рейхсфюрер, чем же закончились ваши исследования по алхимии? Дали они результаты?
Гиммлер забарабанил ногтями по верхнему ряду зубов. Так он делал всегда, обдумывая, как ответить.
– Пока еще нет. С прошлого года я прекратил работы. Временно. Но лаборатории сохранились. Хотите, покажу? Алхимики работали тут же, в гестапо. Эти стены лучше всего хранят тайны. О, если бы мы могли добиться результатов!.. Теперь я подхожу к проблеме с другой стороны. Смотрите!
Гиммлер встал из-за стола, мелкими шажками прошел к сейфу, похожему на большой холодильник в продовольственном магазине, и с предосторожностями извлек оттуда ветхий свиток папируса. На вытянутых руках он поднес его к Гейдриху.
– Это египетская рукопись. Единственная из всех уцелевших в Александрийской библиотеке. Я сам изучал ее историю. Император Диоклетиан полторы с лишним тысячи лет назад сжег около трехсот, точнее – двести девяносто шесть папирусов с рецептами изготовления тинктура – магического вещества. Оно позволяет добывать золото. Этот свиток единственный, который сохранился до наших дней. Мне достали его. Конечно, стоило денег! Знатокам древних текстов я поручил расшифровать рецепты египетских алхимиков. Теперь мы стоим на верном пути.
– Но, может быть, это фальсификация. Вы уверены, что рукопись не поддельная?
– Конечно! Иначе я содрал бы шкуру с этих архивных крыс. И не одну. Ах, если бы только удалось раскрыть формулы древних алхимиков! – На щеках Гиммлера вспыхнул румянец. – Какой бы переворот произошел в политике! Представьте себе, Гейдрих, мы владеем неограниченными запасами золота и покупаем на него все – колонии, министров, премьеров. С помощью золота присоединяем целые страны, становимся господами мира…
Обычно холодные глаза Гиммлера разгорелись, он увлекся волновавшей его идеей. Но вдруг перешел на другое.
– Скажите, Гейдрих, – спросил он, – вы верите в перерождение душ? В перевоплощение через много веков?
Гиммлер не стал ждать ответа. Он продолжал:
– Я лично в этом уверен. Хотите подтверждение? Извольте: король Генрих! Генрих Птицелов. Он умер тысячу лет и три года тому назад. Помните, как он пришел к власти? Внезапно. А разве моя судьба не схожа? Ну, скажите! Меня тоже зовут Генрих.
Пока я не могу установить, в кого перевоплощалась душа в продолжение многих веков, но сейчас она во мне, это факт… Кто бы мог подумать, что в этих руках сосредоточится такая власть! – Гиммлер поднял над столом и сжал кулачки. – Что Геринг, Гесс или Борман в сравнении со мной! Я стою первым за фюрером. Что ни говорите, я прав, душа короля Генриха нашла приют в моем теле…
– Да, это может быть, – сказал Гейдрих, сделав задумчивый вид, устремив глаза куда-то в сторону. – Вы действительно располагаете колоссальной властью не только в Германии, но и за ее пределами.
– О, еще бы! Скоро эти пределы расширятся дальше. Я не оставлю вас, Гейдрих, мне нужны преданные люди. Смотрите, мой духовный предок строил бурги в Саксонии. Я начну возводить их в Сибири. Король тоже прокладывал путь на восток – он покорил сербов. Так начинался «дранг нах остен». Наш Бранденбург – в прошлом Бранибор – славянский город. А может быть, какой-нибудь Свердловск будет именоваться Гиммлерштадтом. Как думаете, Гейдрих? Тысячелетия смыкаются!
– Да, конечно, – неопределенно ответил Гейдрих.
В душе он издевался над Гиммлером, считал его полным ничтожеством. Если бы только рейхсфюрер знал, если бы он мог прочитать истинные мысли своего подчиненного! Гиммлер был только слепым орудием. Он не мог и подозревать, что даже его собственное назначение на пост рейхсфюрера в какой-то степени тоже было делом Гейдриха.
Свои отношения с рейхсфюрером Гейдрих называл отношениями раковины и улитки. Прикрываясь им, как щитом, Гейдрих медленно полз вперед. В конечном счете это трусливое ничтожество с розовыми ногтями он сбросит в нужный момент и займет его место. Всему свое время. А пока Гейдрих оставался в тени и неторопливо плел паутину, раскидывал сети и убирал всех, кто мог бы хоть когда-нибудь встать поперек дороги.
В отличие от Гиммлера, раболепно и, кажется, искренне преданного Адольфу Гитлеру, Гейдрих не признавал никаких привязанностей, он шел один, интригуя и маскируясь. С Гитлером он соглашался в одном: совесть, привязанность – только химеры, которые отягощают разум. В тайных сейфах, доступных ему одному, Гейдрих хранил и накапливал коллекцию документов и фактов о прошлом руководителей Третьей империи. Это прошлое не было чистым – как раз то, что нужно. Значит, любого можно интриговать. Даже на Гитлера Гейдрих завел кондуит – в отдельной папке в сверхтайном досье. Кто знает, может, когда пригодится…
Но себя лично Гейдрих заранее постарался обезопасить от прошлого. Мало ли кому взбредет такая же мысль – подсчитывать его старенькие грешки… Теперь-то у Гейдриха все обстоит благополучно. Как бухгалтеры говорят, в ажуре. Но было время, когда пришлось-таки поволноваться. Один пекарь сколько ему испортил крови! Впрочем, «каждому свое!». Гейдриху нравилось евангельское изречение. Именно он предложил отковать надпись на железных воротах в концлагере Бухенвальда: «Каждому свое!» Пекаря как раз и прикончили в Бухенвальде. Он получил свое. В другой раз не будет выскакивать где не надо.
Пекарь жил в Галле, на берегу Заале, на родине Рейнгардта – сосед Гейдрихов. Ему втемяшилось разболтать, что бабка Гейдрихов была еврейка, Сара Гейдрих. Одно имя говорит об этом. Пекарь утверждал, что сам видел на кладбище в Лейпциге ее могилу. Отец Гейдриха тоже не чистокровный ариец, можно проверить это по документам. В то время доносы уже процветали в Германии, и пекарю казалось, что он делает полезное дело для фатерлянда, сообщая властям о родословной соседа.
Положение Гейдриха и без того становилось шатким. Изгнанный из морского флота, он только начинал укрепляться в гестапо. Гейдрих понял – болтовня пекаря грозит его карьере. Действовать надо молниеносно. Рейнгардт начал с кладбища. Не все ли равно для бабки, умершей полвека назад, какая плита стоит на ее могиле!
Однажды утром кладбищенский сторож обнаружил пропажу – ночью кто-то выворотил надгробную плиту на старой, заброшенной могиле. Старик помнил, на ней стояла надпись: «Сара Гейдрих». Что за напасть! Кому понадобилось осквернять могилы?
Старик заровнял лопатой свежую землю и пошел рассказать жене о происшествии.
На другой день старик снова бродил по кладбищу и снова остановился у той же могилы. Он не поверил глазам – плита стояла на прежнем месте. Только стала она будто бы новее. Особенно надпись: «С. Гейдрих». Может, он действительно запамятовал, может, и раньше не было полного имени? Пришлось согласиться с женой – он и впрямь что-то напутал. Старость, видно, берет свое. А может быть, выпил…
Почти в то же время из магистрата в Галле исчезли записи о рождении младенцев за 1904 год. Выяснилось это несколько позже, когда суду потребовалось навести справку о родителях Гейдриха. Возмущенный Гейдрих сам подал в суд на клеветника, усомнившегося в арийском происхождении добропорядочных предков оберштурмфюрера. Пекаря посрамили публично. Оказалось, что у болтуна нет никаких доказательств. Не прошло и полугода, как пекаря самого увели в гестапо. Соседи шепотом передавали друг другу, будто он подсыпал в тесто толченое стекло, хотел отравить людей. Что бы он там ни делал, но пекарь больше не вернулся на берега Заале.
