Кирстен Сивер - Сага о Гудрид
Примерно через двое суток после того, как они свернули к югу от Медвежьего Острова, корабли их приблизились к другой стороне пролива, и стали различимы очертания суши. Асгрим сказал:
– Мы продвинулись немного дальше к югу, чем Лейв и Торвальд: я узнаю эти берега, но не могу сказать в точности, что нас там ждет.
Карлсефни подплыл к берегу на близкое расстояние, передав штурвал Торбранду, а сам вместе с Бьярни спустил на воду лодки, и они с вооруженными людьми направились к берегу. В ожидании мужа Гудрид спустилась в трюм к животным. Бычок Карлсефни спал, телки жевали свою жвачку, а овцы бодались между собой и с загоном. Поросята оживленно захрюкали, ожидая, что Гудрид принесла им еды, и она поспешно удалилась, заметив на себе хмурый взгляд мужниного раба Плосконосого, который присматривал за скотом.
Вернувшись на корабль, Карлсефни и его люди привезли с собой две дюжины лисьих шкур и рассказали, что вся земля на том берегу покрыта огромными каменными плитами и в ней много лисьих нор.
С севера дул попутный ветер, и оба корабля понеслись по течению прямо вперед, несмотря на окружающие их со всех сторон ледяные глыбы. Берег с правого борта постепенно менялся: появились густые леса, и вновь хёвдинги сошли на землю со своими людьми. На этот раз они вернулись на корабль со свежим оленьим мясом и поведали остальным, что на берегу много разной дичи.
Продвигаясь вдоль берега на юг, люди заметили белых медведей, и Гудрид думала, что, пожалуй, Лейв оказался прав, когда рассказывал им о несметных богатствах далекой страны. Повсюду были видны всякие морские птицы, тюлени, и люди, сойдя на берег в очередной раз, закинули сети и вытащили множество рыбы.
Затем они на мгновение потеряли берег из виду, но Карлсефни и Асгрим уверенно держали курс на юг, измеряя шестом глубину и сверяясь с деревянной дощечкой, на которой Лейв вырезал им ориентиры. И вот вновь перед ними появился берег. Гудрид почудилось, что такого она не видела никогда в жизни. Это был длинный белый, песчаный берег с темной стеной деревьев. На юге песчаная равнина граничила с мысом, выступающим далеко в море.
Карлсефни изучающе смотрел на прибой и решился наконец высадиться на самом мысе. Гудрид тоже попросилась сойти на берег. Снорри в ужасе посмотрел на женщину, но Карлсефни спокойно ответил:
– Только оставь ботинки на борту, Гудрид, и возьми с собой лук и стрелы.
Расстояние от мыса до песчаного берега было невелико – почти такое же, как дома от Бревенного Мыса по речки. Фафни прыгал вокруг людей, навострив уши, а Гудрид подоткнула юбку, сняла с себя платок, и теплый ветер приятно обдувал ее ноги и играл прядями волос на голове. Она охотно скинула бы с себя просоленое платье и бросилась бы в сверкающие волны.
Из леса текла небольшая речушка, теряясь в густой траве на песчаном берегу, и люди вдоволь напились кристальной пресной воды. Невдалеке начиналась густая лесная чаща, и единственным деревом, которое узнала Гудрид среди множества других, было что-то, похожее на березу. Карлсефни сказал ей, что из других лиственных деревьев чаще всего здесь попадается осина, а высокие хвойные вершины – это ель. Они издавали приятный терпкий запах, словно это был можжевельник, которым в домах посыпают пол.
Пока мужчины обследовали лесную опушку, Гудрид подалась искушению и спустилась по берегу к самой воде, позволяя волнам нежно ласкать ее ноги. Она нашла палку и бросила ее в воду, играя с Фафни, и пес уже бросился за ней, но внезапно остановился и навострил уши. Хвост у него повис, а глаза застыли от напряжения.
Гудрид похолодела от страха. В ушах у нее раздался голос Стейна: «Откуда ты знаешь, что скрелинги не следили за Лейвом и его людьми, оставаясь незамеченными?» А что, если лесная чаща прячет в себе этих скрелингов. И может, этот чудный, прекрасный берег – всего лишь коварная приманка, чтобы привлечь к себе незванных гостей и заставить их сойти на берег…
Фафни бросился назад и принялся яростно скакать по берегу, поблизости от холма. Гудрид поспешила за псом, не сводя глаз с лодок. Вдруг она увидела на песке следы. Целую цепочку следов. Она испуганно вскрикнула, и к ней подбежали Карлсефни с Асгримом Худым.
– Бурый медведь! – довольно произнес Асгрим. – В лесу их полным-полно. Медведь вышел на берег полакомиться рыбой. А это – старые следы оленя. А там – видели? Жирные куропатки. Я всегда говорил, что в этой стране невозможно умереть с голоду. То ли мы еще увидим дальше к югу!
– Туда мы и отправимся, – уверенно произнес Карлсефни. – Похоже, здесь большая разница между приливом и отливом, и я не хочу рисковать, А на этот берег мы снова приедем и исследуем его. Отныне я назову его Сосновым берегом, а мыс, к которому мы пристали, будет зваться Прохладным Мысом.
Когда же Гудрид обернулась на лес, прежде чем взойти на борт корабля, она заметила, что Фафни остановился и настороженно зарычал. Примерно в шести-семи саженях от них сидело столь причудливое существо, что Гудрид безмолвно потянула Карлсефни за рукав, чтобы привлечь его внимание. Животное походило размерами на маленькую собачку, но на самом деле было гораздо больше и вместо шерсти из его тела торчали черные и серые иголки. Гудрид мельком заметила его передние лапы, которые напоминали человеческие, и его круглую, с черными глазками, головку. Она перекрестилась, а Карлсефни тяжело выдохнул, прежде чем свистнуть Фафни. Существо исчезло так же быстро, как и появилось: словно его никогда и не было, а пес понуро возвратился к Карлсефни и Гудрид.
– Ну как? – с любопытством спросила Торкатла, когда Гудрид уселась на носу корабля, натягивая на себя чулки и ботинки и приводя в порядок растрепавшиеся волосы.
– Прекрасно, – только и ответила Гудрид. Люди Карлсефни подняли парус, и палуба, закачавшаяся под ее ногами, вызвала в Гудрид чувство, словно она грезит наяву.
Несмотря на мрачные дождевые тучи и туман, путешественники не теряли берег из виду, хотя Карлсефни и не захотел плыть вдоль него, опасаясь подводных скал. Ближе к вечеру дозорный воскликнул:
– С леврго борта виден большой остров!
– Все правильно, Карлсефни, – обрадовался Асгрим Худой. – Продолжай держать курс, и ты увидишь, что пролив расширяется. Там начинается сильное течение. Потом с правого борта появятся небольшие острова, вокруг мыса, и еще вниз от западного берега мыса как раз и лежит бухта, где стоят дома Лейва. Плыви медленно, чтобы нам не проскочить ее.
Карлсефни спустил парус, и на борту корабля воцарилось напряженное ожидание. Гудрид закуталась в свой теплый плащ и следила за мужем. Ей хотелось увидеть Виноградную Страну одновременно с Карлсефни.
Когда они проплывали мимо большого острова, с него поднялась в небо большая стая морских птиц. Вокруг корабля над водой носились тупики и олуши. Асгрим сказал:
– На этом острове, да и на других тоже, гнездится много кречетов: можно ходить от гнезда к гнезду и только набивать себе мешок. А гаг там видимо-невидимо!
Но где же пастбища, думала про себя Гудрид. Все, что до сих пор попадалось им в пути, было не лучше скудной растительности на полях между Восточным и Западным Поселениями в Гренландии. Но ведь Лейв обещал, что животным в Виноградной Стране будет вольготно…
Они плыли теперь вдоль западного берега мыса, а сама земля на другой стороне пролива лежала темная, прерывистая. Когда же они наконец зашли в широкую, глубокую бухту, о которой говорил Асгрим, они внезапно увидели зелень, словно кто-то сдернул с земли темный плащ. Перед ними зеленели заливные луга, а вдали стоял густой лес. Пышные луга, мягче шелка, большие купы дикой ржи лежали нетронутые, дожидаясь серпа, а на лесной опушке виднелись дома.
У берега начиналось мелководье, и «Рассекающий волны» задел дно, хотя они были еще на приличном расстоянии от берега. Карлсефни отдал приказ бросить якорь и травить концы, а сам вступил на корму и сказал:
– Мы должны выбрать, что нам делать дальше: оставаться на борту, дожидаясь прилива, или спустить лодки и плыть к берегу, а потом уже вернуться на корабль.
– Спустить лодки! Мы не хотим ждать!
Перебросив через поручни трап, люди спустились в лодки, а вскоре те, кто добрался до берега первым, радостно вскрикивали на суше, брызгаясь друг в друга водой. Торбранд сын Снорри нес на руках Фафни, а остальные подняли лодки на плечи и вытащили их на берег. Торкатла с Эммой решили оставаться на корабле, но Гудрид отправилась вместе с другими на берег, чтобы успеть приготовить пищу до того, как все шестьдесят голодных людей окажутся на суше. Корабль Бьярни и Торхалла тоже направлялся в бухту следом за ними.
Гудрид ступила на песок, и в воде от нее в разные стороны бросились камбалы; тут же рядом, в воде, кишмя кишели мидии, а в вечернем воздухе далеко разносились крики потревоженных крачек и чаек. Легкий ветер с берега был напоен ароматом сосен. «Торбьёрг-прорицательница была права, когда предсказывала мне судьбу», – подумала Гудрид.
