Иоаким Кузнецов - На холмах горячих
— Умны и храбры, как не слыхать!—ответил Емануель.— Правой рукой у Кази-Магомеда Шамиль, сын аварского узденя. Получил хорошее мусульманское образование, изучил арабских мудрецов, не расстается с книгами Древней Персии... С раннего детства занимается телесными упражнениями. Хилый от природы, он имеет несокрушимое здоровье, невероятную силу и ловкость. Юношей легко перепрыгивал через стоящего рядом человека, яму в двенадцать аршин шириной. В беге, в вольной борьбе никто не смел с ним состязаться... Лето и зиму ходил босиком, грудь нараспашку. Всякое повреждение закаленное его тело переносит без малейшего вреда для себя... Есть у имама и другие помощники — Гамзат-бек, Хаджи-Мурат...
— Серьезные противники!—покачал головой Вельяминов.—Теперь нам придется иметь дело с объединенными силами всего горского населения, пора расплачиваться за нашу политику на Кавказе!..
Оба генерала понимали, что серьезность создавшегося положения заключается не в руководителях движения мюридизма, а в том, что они сумели превратить в народное, освободительное, направленное против русского царизма. Безнаказанные действия больших и малых начальников на Кавказе, притеснявших горцев, вызвали взрыв недовольства. Все богатые и бедные взялись за оружие. Ханы, беки и старшины, идя на «свя-
щенную» войну, хотят освободиться от проникновения влияния русских в горы, жить по-прежнему, держа в повиновении своих холопов. Бедные, поддавшись на приманку равенства и свободы, хотят освободиться от внутренних угнетателей и царского колониализма. Но будет ли фактическим равенство, основанное на мюридизме? Пока рассеются иллюзии простых мусульман, сколько крови прольется на Кавказе! Сколько лягут костьми горцев и русских!..
Вельяминову было ясно, что он принимает тяжелые обязанности — впереди длительная и мучительная борьба. А что же будет с Емануелем, каковы его виды на будущее?
— А мне,— горестно вздохнул Емануель,— остается одно — подлечиться и уехать. Куда-нибудь в Россию доживать свой век...
После месячного лечения Емануель собрался уезжать из Пятигорска. Прощание с городом было тяжелым. Генерала застало еще одно неприятное известие: Кази-Магомед собрал огромную партию горцев, прорвался через Сунженскую линию и разграбил Кизляр. Много убитых и раненых, захвачено и увезено около ста семидесяти мирных жителей, преимущественно женщин. Кази-Магомед безнаказанно ушел в горы...
У подножия Машука строился, вытягивался прямыми улицами город. Однако работы в казенных и частных домах не были завершены — не было необходимых глины и алебастра, из которых можно было изготовлять крепкую штукатурку, лепные украшения на стенах и потолках.
Строительная комиссия снарядила команду солдат под руководством молодого инженера-путейца, поручика с созвучной ситуации фамилией — Глинского на поиски остродефицитных, материалов. Через месяц поисковики вернулись, обнаружив недалеко от Пятигорска редчайшего качества глину и довольно крупные залежи алебастра. Кроме того, они наткнулись на охру, ярко-желтую, нежную, потрешь комочек между пальцами, рассыпается в порошок — теперь есть чем красить полы, железные крыши, водосточные трубы.
Началась разработка карьеров. Оживились мастеровые— штукатуры и лепщики. Печники стали выкладывать в домах очаги и голландки, звонкий кирпич пошел на облицовку деревянных стен и зданий, которые теперь обретали привлекательный вид, да и прочнее стали.
Население города увеличивалось, а топить печи в домах, купальнях, госпиталях, казармах и учреждениях нечем — рубить лес в окрестностях начальство запретило, порубщиков ловили и накладывали большой штраф; кустарник в пойме Подкумка давно вырублен.
Снова снарядили партию инженера Глинского: мо
жет быть, каменный уголь или сланцы обнаружат. Разведчики исследовали долины и ущелья в верховьях Под-кумка и Малки, добрались даже до Приэльбрусья и привезли из Учкулана лишь образцы руды с содержанием свинца. Свинец тоже нужен на пули для воюющей армии, но топливо...
Братья Бернардацци как-то услышали, что ставропольский урядник Бахтияров, посланный областным архитектором Гайворонским на поиски белой глины, нашел в верховьях Кубани, около Хумаринской крепости, выходы пластов «земляного» угля. По распоряжению генерала Вельяминова в Хумаре приступили к разработкам угольных запасов.
Иосиф и Иоганн доложили об этом новому пятигорскому коменданту и окружному начальнику полковнику Озерскому, которого жители, города прозвали «индюком» за непомерную полноту и неповоротливость. У полковника было красное лицо, седеющие пышные бакенбарды, зачесанные вперед а ля Николай I, зеленые злые глаза навыпучку, голос гогочущий.
Выслушав архитекторов, полковник укоризненно прогоготал:
— Зачем ко мне... не со своим... уставом?
— Топливо тоже нас касается. Зимой в нашей вилле холодно — карандаш из рук вываливается. Пищу готовить не на чем,— ответил Иосиф.
Полковник пошамкал мясистыми губами, медленно подошел к карте, висевшей на стене его кабинета, спросил:
— Где... Хумара?
Иосиф показал на извилистую жилку Кубани.
— Сколько верст?
Архитектор ответил. Полковник опять пошамкал губами:
— Горы! Дорог нет, одна тропа. Напрямик вьючно возить накладно...
Бернардацци уже успели раскусить Озерского: с виду человек неповоротливый, однако, если его расшевелить, то вдруг он обнаруживал кипучую энергию.
— Зачем напрямик и вьючно?.. Можно возить уголь в обход гор, на подводах, по дороге через станицы Суворовскую и Баталпашинскую,— настаивал Иосиф.
— Ив обход далеко...
— Из Ставрополя до Хумары еще дальше, а уголек возят.
— Хорошо. Я подумаю. Благодарю.
Озерский вызвал к себе нового городского голову купца Симонова.
— Так-то исполняете устав, почему не докладываете про уголь?
Симонов сжался, непонимающе замигал глазами.
— Про какой, ваше превосходительство, уголь?
— А вот про какой!—и полковник «прогоготал» об открытии залежей каменного угля в верховьях Кубани. Архитекторы почли долгом немедленно донести о находке, а он, городской голова, в обязанности которого входит в первую очередь заботиться о благе жителей Пятигорска, и в ус не дует...
— Уголь?.. Лежит под небольшим пластом земли?., Его же лопатой можно нагружать в подводы, не то что в донской степи, в шахтах добывать!.. Это же клад! Золотая жила!—захлебнулся от радости Симонов, знающий, что такое уголь и какова его цена на Кавказе.
— Найдутся ли охотники?—спросил Озерский.
— Боже ж мой! У нас ухватистых людей лопатой греби! Только не прозевать бы захватить участок, скорее получить разрешение на разработку угля, а то ставропольские купцы-горлохваты наложат лапу на Ху-мару, и тогда уголек будет вдвое дороже.
— Разрешение будет!— заверил полковник...
Вскоре необходимые документы были получены. Пятигорский купец 3-й гильдии Фролов и Афанасьев, ставший тоже купцом, быстро сколотили из базарной голытьбы артель рудокопов, наняли десять возчиков с фурами, на окраине города соорудили склад, и потек хумаринский уголек на Минеральные Воды. Из труб домов и казенных зданий начал виться темноватый, с непривычным густым запахом дымок...
Еще одна проблема мучила Пятигорск — осветительная. Ее взялся решить сам Озерский. Случилось так, что вызвали его ночью по срочному делу в комендантское управление. Спеша на службу, он упал в яму и сломал ногу. В госпитале он вызвал городского голову и устроил ему разнос:
— Черт знает что творится в городе!.. Ночью на улицах темень, хоть глаз коли! Ни пройти, ни проехать!.. Поставить столбы на бульваре и других улицах, осветить город!—приказал он.
— Боже ж мой! Да разве у вас, ваше благородие, об этом у одного болит душа! У меня ж сердце изнывает! Но что я, голова, могу сделать? В думской кассе на освещение ни копейки!—взмолился Симонов.
— Тряхни купцов!
— Брал за шкирку-с. Огрызаются. У наших-де лавок есть фонари, а улицы нас не касаются!.. Да оно и правда, накладно купцам содержать освещение в городе. Фонарей двести надобно повесить. Ежели по одной свече будет сгорать за ночь, то два пуда стеарину в дымок превратится. За месяц — шестьдесят пудов. За год-— свыше семисот пудов. Где такую прорву свечей взять? И сколько они будут стоить!—подсчитывал купец.— Купцы ежемесячно доставляют из Ставрополя по пятнадцати подвод со свечами, и жители расхватывают их моментально.
— Плошки с белой нефтью в фонари ставить!.. Освещаются же так Кизляр и Моздок,— подсказал комендант.
— Вот плошки с нефтью — выход из положения! — ухватился Симонов.— Ежели перейти бы на нефтяное освещение да и отопление тож — зажили бы, как у Христа за пазухой... Но к нефти не подступишься. Близка она, как локоть, а не укусишь!..
