Наталья Павлищева - Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения
– Зачем он сделал это?
– Кто?
– Чезаре. Больше никто не поверит слову Борджиа, никто не поверит…
Анджела хотела сказать, что и так не верил, но сочла за лучшее промолчать. Но Лукреция бездумно сидела час за часом, она не впустила в комнату пришедшего Строцци, отказалась выходить сама… В Ферраре не верили страданиям герцогини, считая, что она, как все Борджиа, притворяется. Не могут брат и сестра быть разными, они одного поля ягода, одной матерью и одним отцом рождены, значит, и Лукреция такова же, как ее страшный брат Чезаре Борджиа – коварная предательница!
Именно этого так боялась Лукреция – что ей снова придется отвечать за поступки Чезаре, за его жестокость и обман. Она очень любила брата, даже понимала его поступки, но почему же тень Чезаре должна лечь на сестру? Как теперь смотреть в глаза всем д’Эсте, для которых Елизавета Гонзага родственница? Как оправдываться, что не все Борджиа одинаковы? Лукрецию охватило отчаянье, может, лучше было не покидать Рим и оставаться рядом с отцом и братом, чтобы никто не посмел бросить в лицо обвинения? Ведь завоевать расположение новых родственников все равно не удалось, ее презирали за рождение, боялись и ненавидели из-за принадлежности к Борджиа. Так если она все равно для всех только Борджиа, то стоило ли покидать родных?
Внутри требовательно толкнулся ребенок, ему вовсе не нравилось, что мать плачет. Ребенок… пожалуй, это единственное, что в ту минуту удерживало ее от простого побега обратно в Рим. А ведь рука сама потянулась к бумаге написать отцу, чтобы позволил вернуться. Лукреция прекрасно понимала, что Александр не вечен, что он уже стар, а случись что-то с ним, на Чезаре навалится столько врагов, что отбиться будет трудно. Но все равно они были единственными, кто мог помочь, защитить, дать денег…
Однако немного погодя пришло весьма странное известие, заставившее Лукрецию… хохотать!
В Урбино у герцога Гвидобальдо де Монтефельтре и герцогини Елизаветы была прекрасная коллекция художественных произведений, в том числе несколько скульптур, которыми очень гордилась Елизавета и которые у нее никак не удавалось выманить ее подруге Изабелле маркизе Мантуанской. Особенно нравился Изабелле «Спящий Купидон» Микеланджело. За эту изящную скульптуру она была готова отдать половину герцогства. Но чувствуя свое превосходство хотя бы в этом, Елизавета не поддавалась ни на какие уговоры.
И вот теперь маркиза больше всего жалела не родственников, вдруг оказавшихся нищими, не их разграбленный город и дворец, а этого купидона. Маялась она недолго, уже на следующий день в Урбино отправился гонец с письмом от Изабеллы к… Чезаре Борджиа с просьбой продать ей «Купидона» в знак родственных отношений. «Я так очарована вашей сестрой! Думаю, ей понравилось бы, если бы вы пошли мне навстречу». Изабелла уверяла Чезаре в своей дружбе как по отношению к нему, так и в отношении к его сестре.
Чезаре, получив столь странное послание, приказал найти эту скульптуру, искренне восхитился и сразу понял, что может получить за такой трофей не просто деньги, а нечто большее. У него была возможность отомстить за недоброжелательность по отношению к Лукреции, некоторое время Чезаре об этом и размышлял, даже хотелось в пику Изабелле подарить скульптуру сестре.
Но уже в следующую минуту он вдруг осознал, как воспользуется «Купидоном». Рука Чезаре даже потянулась к мрамору:
– Ах, ты мой драгоценный…
Получив ответное предложение Чезаре, Изабелла отреагировала совсем иначе: она перебила немало подвернувшихся под руку вещей, рвала и метала, решив просто не отвечать! Этот наглец предлагал, во-первых, изгнать из Мантуи герцога и герцогиню Урбино, а во-вторых, и это бесило Изабеллу д’Эсте больше всего, обручить его дочь от Шарлотты Ангулемской и сына Изабеллы и Франческо Гонзага! Породниться с Борджиа еще раз?! Никогда! Ни за что! Пока стоит свет, этого не будет!
Два дня длилась истерика, но вскоре выяснилось, что французский король Людовик XII, явно вознамерившийся все же не только захватить Неаполитанское королевство, как его предшественник, но и удержать, прибыл в Павию, куда и созвал всех итальянских герцогов и тиранов независимых городов. Как и в прошлый раз, правители бросились выслуживаться перед королем в надежде, что французы обойдут их стороной. И чем ближе к предполагаемому пути французской армии находился город, тем сильнее прогибался его правитель. Венеции легче, она в стороне, а что делать Мантуе? Ферраре?
Маркизу Мантуанскому не до переживаний супруги по поводу судьбы «Спящего Купидона», свою бы уберечь. А когда стало ясно, что король весьма благоволит своему почти другу Чезаре Борджиа и готов поддержать его в обмен на помощь в походе, многие почувствовали, что надо заглядывать и в страшные глаза Борджиа тоже. Участь герцога Урбино и его супруги была решена. Что из того, что Елизавета сестра Франческо Гонзага и близкая подруга самой Изабеллы? Дружба дружбой, а шкура у каждого своя…
Герцог и герцогиня Урбино были безжалостно изгнаны из Мантуи. Изабеллу больше не интересовала судьба опальных родственников. Мало того, она начала переговоры с Чезаре Борджиа по поводу… обручения их малолетних детей! Трехлетняя дочь Чезаре и Шарлотты могла стать невестой двухлетнего сына Изабеллы и Франческо. Правда, Изабелла сделала все, чтобы как можно дольше затянуть переговоры, но сам факт, что они начались, приводил всех в ступор.
Первым таковой испытал герцог Эрколе д’Эсте. Его дочь, его надменная Изабелла, так кичившаяся своей принадлежностью к роду д’Эсте и открыто осуждавшая его самого за согласие женить Альфонсо на Лукреции, насмехавшаяся над Лукрецией за принадлежность к семейству Борджиа, согласна отдать своего ангелочка этому самому Борджиа?! Герцог почувствовал, что земля уходит из-под ног.
В то время как Лукреция сидела взаперти и согласно доносам слуг страшно переживала захват Урбино, не смея показаться на глаза родственникам, Изабелла спокойно прогнала Елизавету и Гвидобальдо прочь из Мантуи?! Что творилось в этом мире? Неужели больше не было верности, чести, гордости от принадлежности к достойной фамилии? Он так долго сопротивлялся, приложил столько усилий, чтобы не вводить в свою семью Борджиа, а Изабелла так легко все предала. Как она теперь будет смотреть в глаза Лукреции?
Лукреция тоже не могла поверить своим ушам: Изабелла согласна обручить своего красивого мальчика с очень некрасивой девочкой Чезаре?! Понятно, что дети совсем малы, что за то время, пока они повзрослеют, многое может измениться, но сам факт, что надменная д’Эсте согласна на обручение сына с дочерью Борджиа и в угоду Чезаре даже изгнала свою многолетнюю подругу, был не просто потрясающим, он свидетельствовал, что Чезаре стал одним из самых сильных людей Италии. Лукреция старалась не думать, что, прежде всего, этот факт говорит о продажности самой Изабеллы, а потом уже об остальном.
Но насладиться триумфом Лукреции не удалось. В Феррару пришла беда.
СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ
Пока герцоги, дожи, тираны разных городов в Павии с отчаяньем наблюдали, как король Франции Людовик XII чествует их заклятого врага, этого безжалостного захватчика Чезаре Борджиа, как устраивает в его честь приемы, обнимает за плечи, называет «дорогим кузеном» и «другом», явно давая понять, на чьей он стороне, в Ферраре началась эпидемия чумы. Это не была бубонная чума, выкашивавшая целые города и страны, но заболели очень многие.
Прежде всего, в Ферраре испугались за здоровье беременной Лукреции. И, конечно, случилось худшее – она заболела! Папа, узнав, что дочь опасно заболела, обрушил на Феррарского герцога всю свою злость, объявив, что если Лукреция не выздоровеет, то он уничтожит и Ипполито, живущего в Риме, и саму Феррару сотрет с лица Земли. Александр сходил с ума, буквально забрасывая угрозами д’Эсте. Старый герцог понимал, что так и будет, нелепой смерти любимой дочери Папа ему не простит, а прежде всего, не простит находящийся совсем рядом с большущей армией и поддерживаемый французским королем Чезаре.
Альфонсо был в Павии, а Эрколе, осознав, что сноха может умереть, пришел навестить ее, пытаясь успокоить нелепыми обещаниями дать те самые двенадцать тысяч дукатов в год, если она выздоровеет. Но Лукреции было не до его обещаний, женщина находилась между жизнью и смертью и смотрела на свекра отсутствующим взглядом.
Срочно вызванный Альфонсо примчался из Павии так быстро, как смогли нести кони. Но Лукреция не узнала и его, она была готова к свиданию с вечностью и не желала выбираться из забытья, чтобы поговорить с равнодушным к ней мужем и принесшим столько неприятностей свекром. Врачи заявили, что выносить ребенка Лукреция не сможет, но сейчас речь шла уже не о дитя, а о жизни матери.
Был момент, когда руки опустились у всех, врачи объявили, что до утра герцогиня не доживет. Эрколе был готов рвать на себе волосы, прекрасно понимая, что Феррару действительно уничтожат. Ему не столь важна жизнь самой Лукреции, сколько страшно за свою судьбу и судьбу семейства. Герцогиню решили причастить.
