Александр Чиненков - Крещенные кровью
Горовой выслушал подчиненного молча, с невозмутимым видом. Когда Степан решил, что с докладом покончено, и собирался закурить, Дмитрий Андреевич остановил его насмешливой фразой:
— И это говорит мне опытный следователь Управления! А что тогда ждать от молодежи, не отслужившей и года в органах ГПУ?
— Да ты хоть чего говори, Андреевич, хоть взашей со службы выталкивай, но в тупике я! — воскликнул Степан. — Плутаю, как в потемках, вокруг да около, но ничего, хоть тресни! Только один подозрительный ублюдок высветился — Пронькой зовут. И то неизвестно, кто он и откуда, блатные про него ничего не знают…
Дмитрий Андреевич поднял глаза на закурившего у окна Калачева:
— Этого Проньку искать пытались?
— Не значится такой как в наших списках оренбургских уголовников, и сами уголовники о таком ничего не знают.
— Глубоко законсперировались, — покачал головой Горовой. — Вот бы так наши подпольщики при Дутове работали…
— Что можно сказать: трудятся не покладая рук, — обронил Степан. — Судя по размаху, в наших краях орудует не просто банда, а целое диверсионное подразделение…
— Согласно собранным мною сведениям, орудует одна и та же шайка! — настаивал Горовой. — Смею предположить, что главарь просто феноменальный субъект. Он или умен до гениальности и умеет потрясающе руководить, просчитывая с математической точностью все ходы и выходы, или…
— Кто-то помогает бандитам, очень сведущий относительно дел ГПУ, — закончил за него Калачев.
— Стоп, ты этого не говорил, а я, стало быть, не слышал, — перешел на шепот Дмитрий Андреевич. — Ты что, охренел, Степан? Да за такие речи…
— Ладно, сменим тему, — усмехнулся Калачев. — Вот, например, из нашей беседы, товарищ начальник, я не почерпнул ровным счетом ничего для себя полезного.
— Тогда я тебе даю козырь в руки, — сказал задумчиво Горовой. — Человек, который скончался у тебя в кабинете, оказался скопцом!
— Кем?! — изумился Степан. — Я не ослышался?
— И еще добавлю к сказанному, Степа, — прищурил глаза Дмитрий Андреевич, — этот жмурик числится в коммуне, в которой ты уже побывал однажды! Надеюсь, теперь тебя не нужно учить, как действовать и за какой конец хвататься?
— Теперь нет, — сказал, вскакивая со стула, взволнованный Калачев. — Вот это действительно то, что надо! Разрешите идти?
— Действуй!
* * *Время перевалило за полночь, когда Степан Калачев приблизился к забору коммуны. Деревья вокруг усадьбы стонали и гнулись. Ветер раскачивал стволы, и казалось, что они вот-вот начнут ломаться, как спички.
— Ты уверен, что у нас получится? — с тревогой спросил Игнат Теплов.
— Был бы не уверен, не потащил бы вас за собой такой буйной ноченькой, — огрызнулся Калачев.
Решимость и выдержка у него были на пределе. Он понятия не имел, что ожидает его в усадьбе, но не мог позволить тревоге возобладать над его мужеством.
Чекисты осторожно передвигались вдоль высокого забора. Бурматов, идущий последним, вдруг воскликнул:
— Эй, товарищи, что-то движется за нами. Не пойму, волк или человек?
— Хрен знает, — пробубнил Теплов. — Ночь хоть глаз коли, а ветрюга…
У Степана тоже появилось чувство, будто за ними кто-то охотится. Собак при прошлом посещении коммуны он не видел. Тогда, может быть, поблизости бродят волки? Он выхватил из кобуры наган и обернулся. Оперативники сделали то же самое.
В кустах, справа от забора, что-то мелькнуло, и выпрыгнула огромная собака. В темноте ее трудно было отличить от волка. Тварь угрожающе зарычала, громко гавкнула и ринулась в атаку. Позабыв от страха о секретности операции, Теплов выстрелил. Собака кувыркнулась в воздухе, задев собою Степана, и, громко воя, ринулась обратно в кусты.
Но из мрака появилась еще одна громадина и резво прыгнула на Бурматова. Тот крикнул, отшатнулся, и злобно рычащее животное налетело на забор. Собака тут же вскочила на ноги, обернулась, пригнулась, готовясь к повторному броску, но Степан опередил ее. Он быстро нажал на курок и выстрелил. Нападавшая завизжала, завертелась по земле. Выстрел из нагана Теплова отбросил ее в сторону, и она затихла.
Вдруг что-то сверху обрушилось на Степана. Он покачнулся и закричал от боли. Клыки третьей псины впились в руку. Калачев попытался освободиться, но хватка оказалась чудовищной. Выстрел Бурматова прогремел вовремя. Собака несколько раз дернулась и подохла, так и не разжав своих страшных челюстей.
— Сейчас я отцеплю эту суку! — крикнул Бурматов, выхватывая из складок одежды нож. — Потерпи немного, Степа, щас я… щас…
Калачев поморщился. Он чувствовал, что из раны на руке сочится кровь, но боли не ощущал.
— Твою мать, да их здесь целая стая! — закричал Теплов, тыча стволом нагана в темноту. — Да они сейчас разорвут нас в клочья, товарищи!
Пока Бурматов разжимал челюсти мертвой охотницы на его руке, Степан разглядел еще несколько силуэтов. Злобно рыча и пригибаясь, животные медленно приближались к ним. Теплов дважды выстрелил, и собаки замерли на месте.
В следующий момент Степан почувствовал облегчение: Бурматову удалось освободить его руку. Калачев зажал кровоточащую рану ладонью и посмотрел на псов, злобно рычавших рядом.
— Зря мы втроем сюда притащились, — ухмыльнулся Бурматов, пряча нож. — Теперь, поди, всю коммуну хренову разбудили.
— Сматываться надо! — крикнул Теплов. — Вернемся завтра с большим отрядом и…
— Носов тоже уйдет, — огрызнулся Степан. — Мы за ним пришли, а не на прогулку. Он бросит сектантов и исчезнет, а вместе с ним… — он поморщился от резкой боли в руке и продолжил: — Нам нужен Купец, тогда и банде конец!..
Из-за забора послышался протяжный свист. Собаки закрутили головами, принюхались и исчезли в темноте.
— Уходить надо, Степан, — схватив Калачева за руку, зашептал возбужденно Теплов. — Сдается мне, что пирогов нам нынче не напекли для встречи. А если банда здесь квартирует, то…
— А ну замри! — послышался полный угрозы выкрик из темноты.
Степан, повинуясь вдруг обострившемуся инстинкту самосохранения, тут же грохнулся на землю. Это его и спасло.
Теплов и Бурматов бросились в кусты. Громыхнули выстрелы. Калачев услышал вскрик одного из своих оперативников. Он хотел было отползти в сторону, но увидел нескольких человек, спешащих к ним, и прижался боком к забору.
— Ага, вот вы где!
Степану стало понятно, что оперативников обнаружили, и, не зная, как им помочь, он в досаде сжал кулаки.
— Кто вы есть такие, скоты приблудные? — крикнул один из нападавших. — Молчать будете, прямо здесь и пристрелим!
Ответа не последовало.
— Давайте их из кустов выволочим и разглядим, — предложил кто-то.
В кустах послышались возня, кряхтение и матерные выкрики. Вскоре сопротивление оперативников было сломлено. Их поставили на ноги и осветили лица.
— Чего тут рыскали, паскуды? — послышались выкрики, и Степан зажмурился, увидев, как оперативников повалили на землю и принялись пинать ногами.
Слышались глухие удары и стоны. Калачев в бессилии кусал губы и скрежетал зубами. Избиение продолжалось довольно долго. А когда он решил-таки вступиться за товарищей, послышался голос, заставивший его отказаться от отчаянного намерения:
— Все, хватит с них… Оттащим к монашке, пусть сама разбирается, что с ними делать.
Бурматова и Теплова снова поставили на ноги.
— Чую, неспроста здесь эти голубчики в гимнастерках, — предположил один из бандитов.
— Гэпэушники, сразу видно, — поддакнули ему. — Теперь наше гнездышко нельзя называть безопасным.
— Чего здесь вынюхивали, падлы?
— Да мы так, просто мимо шли, — едва слышно ответил Бурматов, отплевываясь.
— Скажи еще, грибочки собирали?
— Нет, не грибочки, врать не буду, мы за ягодками пришли…
Бандит ударил Бурматова кулаком в живот, и тот упал.
— Сейчас до отвалу ягоды нажрешься, сука легавая!
— Не бейте его, я все скажу, — подал голос Теплов. — Мы гуляли, пока светло было, а на ночлег хотели в коммуну попроситься. Мы же не знали, что тут не слишком-то рады безобидным путникам…
— Шутники! — рассмеялись бандиты. — Безобидные путники в форме, с наганами не ходят и в собак чужих не стреляют.
Затем оперативников снова били, после чего подхватили под руки и поволокли в усадьбу.
Когда силуэты растворились в темноте, а шаги стихли, Степан облегченно вздохнул и поднялся на ноги. Он направился к привязанным в лесу лошадям и напряженно думал, как помочь попавшим в беду товарищам. «Почему я не поспешил к ним на помощь? — думал он, с горечью ускоряя шаг. — Убив пару гадов, я бы… Да ничего бы я не смог сделать, бандюганов же было больше десятка…» Нет, обнаружив себя, он сразу же угодил бы вместе с оперативниками в лапы бандитов, и пиши пропало! Никто в Управлении не знал об их поездке в усадьбу. О принятом решении Степан не сказал ни одной живой душе, боясь утечки информации. А вышло намного хуже, чем он предполагал. Следователь ругал себя за неосмотрительность, самонадеянность и проклинал свое бессилие.
