Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1
— Это новое доказательство милосердия вашего величества не останется без благотворных последствий! — отвечал Шейх-уль-Ислам.
— Я немедленно дам тебе относящиеся к этому приказания, великий муфтий, — продолжал султан и подошел к письменному столу. — Я докажу, что не отказываю сыновьям моего брата в из(просьбах и желаниях!
— Касательно престолонаследия я справлюсь в законах и тогда доложу вашему величеству, — сказал Шейх-уль-Ислам, — все мои старания будут направлены на то, чтобы и впредь заслужить доверие вашего величества! Но, во всяком случае, мне кажется важным, чтобы мои противники не противодействовали мне в разносторонних трудах, которые мне предстоят!
— Я позабочусь об этом, великий муфтий, я понимаю твои слова, и лучшим доказательством моей благосклонности пусть будет то, что я принимаю их без гнева, — возразил султан, знавший очень хорошо, что Мансур-эфенди подразумевал не кого другого, как султаншу Валиде.
— Моя всенижайшая просьба, мое высшее желание — это быть удостоенным полнейшего доверия вашего величества, — продолжал Шейх-уль-Ислам, принимая письменные приказы султана относительно принцев, — приношу мою благодарность вашему величеству за эти доказательства милости и надеюсь, что они будут иметь важные последствия.
В эту минуту их разговор был прерван приходом дежурного флигель-адъютанта, который доложил о гофмаршале дворца Долма-Бахче. Султан приказал ввести его. Мансур-эфенди остался, стоя в стороне, свидетелем следующей сцены.
Гофмаршал вошел в кабинет и низко поклонился султану.
— Какое известие привело тебя сюда в такой необычный час и без предварительной просьбы об аудиенции? — спросил Абдул-Азис.
— Да всемилостивейше простит мне ваше величество мое появление, необычная причина привела меня сюда, — сказал гофмаршал с глубокой преданностью, — В эту ночь во дворце Долма-Бахче тремя офицерами вашего величества было совершено неслыханное дело!
— Значит, ты явился ко мне с доносом на этих трех офицеров?
— Увы! Долг вынуждает меня всепокорнейше донести вашему величеству о происшествии!
— Что случилось?
— Трое офицеров отважились на невероятное дело! Язык мой немеет доносить об этом вашему величеству!
— Кто эти офицеры?
— Зора-бей и Сади-бей из башибузуков и Гассан-бей, адъютант принца Юссуфа!
— Я знаю этих офицеров! Они на деле показали себя верными и отважными!
— Они неслыханным образом злоупотребили своей отважностью, и гнев вашего величества постигнет их!
— Говори, что случилось?
— Пусть ваше величество не сделает подателя этой вести ответственным за случившееся, — сказал гофмаршал, бледный от страха и волнения, — я дрожу даже при мысли о преступлении!
— Офицеры моей армии — и к тому же еще адъютант принца? Что могли они учинить? Они должны лучше всякого другого уметь отличать правое дело от проступка, а потому я "буду неумолим в своей строгости, если узнаю, что они употребили во зло свое достоинство!
— Трое офицеров осмелились прошлою ночью проникнуть во дворец Долма-Бахче!
— С каким намереньем?
— Чтобы войти в те покои вашего величества, где благочестивый лала и евнухи оберегают к Байраму жен!
Султан вскочил с места.
Мансур-эфенди с видимым удовольствием заметил впечатление, которое произвела на султана эта весть — погибли три изменившие его полку офицера, он понял это по вспыхнувшему гневу султана при этом неожиданном известии, подобного которому, конечно, еще никогда не было!
— Они хотели проникнуть в женские покои? — спросил Абдул-Азис. — Офицеры хотели отважиться проникнуть в женские покои?
— Увы! Я вынужден ответить утвердительно на вопрос вашего величества!
— Намеренье это заслуживает строжайшего наказания! Говори же! Им ведь не удалось исполнить своего намерения, это не могло им удасться, так как покои строго охраняемы.
— Тем не менее они привели в исполнение свое желание.
— Как! Они попали в женские покои?
— Да, ваше величество!
— В таком случае неверные стражи первые получат наказание, — гневно воскликнул султан, — где была стража?
— На своих местах, но капиджи не смели задержать офицеров!
— А евнухи? А ты? Где был ты?
— Я только что лег спать!
— В таком случае, ты ответишь мне головой за то, что дерзким офицерам удалось это неслыханное дело! — воскликнул султан.
— Смилуйтесь! Умоляю ваше величество о помиловании!
— А евнухи? Где были они?
— Они отлучились на минуту!
— Пусть за это бросят их в подземные тюрьмы сераля, и назначить других сторожей, ты же, под наблюдением которого находится весь дворец, сложишь немедленно маршальский жезл! Где трое офицеров?
— Они отдали мне свои шпаги и находятся теперь во дворце Долма-Бахче в ожидании приговора вашего величества!
— Они заслужили смерть! — воскликнул султан з сильном раздражении. — За эту дерзость они поплатятся головами!
Шейх-уль-Ислам слышал приговор — улыбка торжества скривила ему рот.
Итак, три офицера недолго должны были пережить выход из полка капиджи, выход, так оскорбивший Шейха-уль-Ислама.
— Смилуйтесь надо мной! — молил гофмаршал, преклоняя колена пред султаном. — Всенижайший раб вашего величества невинен в ужасном происшествии!
— Прочь с глаз моих, вон из дворца! Мне уже давно донесли, что ты в должности гофмаршала приобрел большой капитал! Если деньги нажиты честным путем, они останутся у тебя, но следствие покажет, верным ли слугой был ты мне.
Гофмаршал лежал на ковре, дрожа от страха, как преступник, внезапно увидавший, что вина его открыта. Он не мог произнести ни слова и только простирал руки к султану.
Гневный жест последнего приказал ему оставить кабинет. Абдул-Азис был в гневном возбуждении, которое до сих пор было только раз замечено в нем, когда он впал в тяжкую болезнь. Лицо его было бледно, глаза лихорадочно блестели, неровными, порывистыми шагами ходил он взад и вперед по кабинету.
— Разошли приказы, великий муфтий, — закричал оп Шейху-уль-Исламу, — пусть их отошлют сегодня же к великому визирю! Трое офицеров должны быть приговорены к смерти, евнухи — к удалению, а гофмаршал привлечен к строжайшему следствию — это моя воля! Ступай!
Мансур-эфенди знал султана — он очень хорошо понимал, что в данную минуту лучше всего ретироваться, поэтому немедленно поспешил воспользоваться приказанием удалиться. Кроме того, во время сегодняшней аудиенции он достиг всего, чего только желал, а потому с внутренним удовлетворением оставил кабинет. В руках его был важнейший вопрос двора! В руках его было достижение полного доверия принцев.
Таким образом, он держал теперь в своих руках все нити и одним ударом опередил султаншу-мать во всех вопросах. Приказы относительно принцев, которые лежали в его кармане и которые он немедленно хотел привести в исполнение, могли служить знаком его победы!
Едва наступил вечер, как любимая яхта султанши-матери показалась внизу у берега Беглербега. Она пристала к берегу, и султанша пошла в покои своего сына. Султан только что встал от послеобеденного спа, когда султанша Валиде в сильном волнении явилась к нему.
— Что ты сделал, великий султан? — воскликнула она, оставшись наедине со своим сыном. — Что случилось? Кто побудил тебя отдать приказания относительно принцев? Шейх-уль-Ислам, эта хитрая, пронырливая лисица! Но мое слово последнее, султан!..
— Ты в волнении, успокойся, султанша, — ответил Абдул-Азис.
— Мое слово последнее, султан! Если Шейх-уль-Ислам останется твоим советником и главой церкви, я добровольно отправляюсь в ссылку! Он или я! То, что ты уволил мушира Изета, этого добросовестного и бдительного чиновника, что ты возвратил принцам их увеселительные дворцы и прежних слуг, — все это дело его рук. Но ты не думаешь о последствиях!
— Мансур-эфенди пересмотрит законы относительно престолонаследия!
— И ты доверяешь этому хитрому муфтию? Ты веришь, что он будет служить твоим целям? Ты исполнил его домогательства и просьбы, по ты думаешь, что он будет следовать твоим желаниям? И если он даже действительно провозгласит прямой порядок престолонаследия, если ты достигнешь высшей цели, султан, к каким последствиям приведет тогда эта свобода, которую ты даешь принцам? К чему приведет твое великодушие? Умоляю тебя подумать, так как без противодействия не примут оми этого порядка и не откажутся от своих прав! А ты еще увеличиваешь их власть, ты делаешь их свободными и независимыми! Отмени свои приказы, султан! Прикажи еще надежнее караулить их!
— Я не хочу посеять между нами злобу и возмущение!
— Ты этого не хочешь, но никто не может этому воспрепятствовать! Верь мне, что крайне необходимо еще внимательнее присматривать за принцами теперь, когда ты хочешь возвести на престол своего сына, принца Юссуфа!
