Энтони Ричес - Стрелы ярости
Как только умолкло непрестанное гудение луков, на их стороне поля битвы наступила внезапная тишина. Поредевшее войско варваров не устояло перед яростной лобовой атакой. Сотни людей бросились бежать, спотыкаясь о тела убитых и раненых. Казалось, оставшимся варварам удастся выбраться за стены крепости и их придется останавливать кавалерийским патрулям, но внезапно на всем периметре вала появились зловещие силуэты римских воинов с копьями наперевес, готовые отразить любую попытку прорыва.
– Шестой легион.
Дубн кивнул в знак согласия.
– Да уж, давно пора. Похоже, берем пленных.
Разбитые варвары, бессильные перед лицом такого численного преимущества, побросали оружие на землю и неподвижно застыли, косясь на копья легионеров.
Легат Эквитий с оставшимися когортами легиона появился ближе к полудню. Теперь ему нужно было узнать, почему войско остановилось в таком опасном месте. Бойцы пребывали в прекрасном расположении духа. Старший трибун не скрывал своего удовольствия. Антоний повел легата тем же путем, по которому ранее проследовали когорты: вверх по дороге к крепости, а потом вниз, за крепостной вал. С гребня стены легату открылся весь масштаб недавнего сражения. Легионеры стаскивали в одну сторону убитых варваров, с другой стороны в большом количестве сидели и лежали раненые. Эквитий огляделся.
– Сколько у них убитых?
– Примерно четыреста семьдесят человек. Раненых в два раза больше.
– А наши потери?
Улыбка трибуна сказала ему всю правду еще до того, как Антоний успел открыть рот.
– Тридцать четыре человека убиты, шестьдесят два ранены, из которых двенадцать, предположительно, не доживут до завтра.
Эквитий остановился и удивленно посмотрел на трибуна.
– Вы убили и ранили двенадцать сотен варваров, потеряв при этом не более пятидесяти человек? Я ожидал, что наши потери будут в десять раз больше. Как тебе это удалось?
Антоний скромно улыбнулся.
– Я разместил ауксилиев перед нашими людьми и провел штурм как обычно, с одним небольшим изменением. В тунгрийской когорте есть удвоенная центурия лучников, поэтому я…
Эквитий уже догадался, в чем дело.
– А… понимаю. Тунгрийские лучники. Давай взглянем на раненых, если ты не против.
Они пересекли внутреннее пространство крепости. Телохранители Эквития с обнаженными мечами окружали их со всех сторон, а впереди важно выступал центурион с жезлом из виноградной лозы под мышкой. Большинство ранений были одного рода. Легат одарил своего заместителя понимающей улыбкой.
– Ужасные раны причиняют зазубренные стрелы, если на тебе нет кольчуги и приличного шлема. А уж если оказался без щита на открытом месте – прощайся с жизнью. Отличная идея, Антоний, тонкая работа. Ты скрывал от меня свои незаурядные полководческие таланты?
Антоний быстро сообразил, к чему клонит легат.
– Это не только моя заслуга, легат. Префект Скавр был первым, кто рассказал мне о существовании лучников…
Эквитий непринужденно улыбнулся.
– Совершенно верно, трибун, надо отдать ему должное.
– Я разместил людей по периметру крепости, когда бой был самом разгаре, и мы захватили почти триста пленников.
– Вы взяли пленников?
Трибун осторожно посмотрел на своего командира.
– Вы же хотели узнать, как они здесь оказались. Вот я и позволил себе…
Эквитий согласно кивнул.
– Где они?
– Я препроводил их в лагерь в сопровождении двух центурий, господин. На мой взгляд, имело смысл отправить их подальше отсюда, пока мы будем разбираться с ранеными.
Эквитий снова кивнул.
– Разбираться по законам военного времени?
– Да, господин. Старшим центурионам приказано действовать по обстановке. Поскольку у нас мало раненых, у легионных медиков есть возможность потренироваться в извлечении стрел. Тех, кто не в состоянии идти сам, относят за крепостную стену и убивают.
Эквитий равнодушно пожал плечами, глядя, как двое легионеров тащат тяжелораненого варвара к стене.
– Какая разница, они все равно скоро умрут. Теперь я бы хотел спуститься в лагерь.
– Да, господин. Ты хочешь допросить их вождя?
– Вам удалось захватить его живым? Прекрасно, трибун. Как говорил легат, под началом которого я служил на германской границе, удача нужна не меньше, чем доблесть. А тебе удалось обрушить на головы этих несчастных идиотов железный дождь, а потом вытащить их предводителя из этой каши целым и невредимым. Это невероятное везение. Разумеется, я хочу поговорить с этой грязной скотиной, но до этого мне надо встретиться кое с кем еще.
Через пятнадцать минут Эквитий широким шагом вошел в палатку Скавра и обнаружил, что префект и примипил ожидают его прихода.
– Господа… Вы знали, что я приду?
Префект сдержанно улыбнулся и похлопал себя по уху.
– Нетрудно догадаться, что вскоре на пороге твоей палатки появится старший офицер, если крики «смирно» раздаются все ближе и ближе. Это либо легат, либо губернатор. А Ульпий Марцелл не имеет привычки заглядывать в лагерь.
Легат криво усмехнулся.
– Умно! Как, впрочем, и тот трюк, который вы провернули сегодня утром, когда послали юного Трибула Корва и его лучников практиковаться в стрельбе по варварам. Мой заместитель хотел представить это исключительно своей заслугой. Похоже, он даже не подозревал, что у вас есть лучники, да еще и под началом человека, который недели не может прожить без того, чтобы не придумать какой-нибудь новый способ истребления синеносых. – Он поймал взгляд Скавра. – Вы чем-то огорчены, префект. Правильно я понимаю?
– Что я посвящен в вашу тайну, касающуюся одного из моих офицеров, легат? Что я уже размышляю над тем, куда бы спрятать его от тех, кто наверняка им заинтересуется? Или что я опасаюсь, как бы этот успех не привлек к нам внимания любопытных, которые скоро налетят как мухи на свежее говно? Ответ будет «да» во всех трех случаях.
Фронтиний отвернулся, пряча улыбку.
– Так, значит, вы взяли юного Корва под свое крыло, префект? Почему вы на это пошли, если все, вплоть до губернатора, говорят мне, что вы человек честный и прямой, как дорога от Темного пруда до берегов реки Абус? Вы преданы делу империи до мозга костей. Так зачем же вы пачкаете руки, помогая нашему беглецу избежать правосудия?
Скавр упер руки в бока и облизнул губу, обдумывая, как ответить человеку, который был его командиром.
– Почему? Потому что в нем я узнаю себя, но если вы хотите услышать что-то еще, то ждать придется долго. Кстати, мой примипил очень убедительно охарактеризовал его достоинства как офицера. Он…
– Стоит того, чтобы спасти его от ищеек трона, да, префект? Именно так я ответил себе на этот вопрос, когда был на твоем месте. Но сейчас перед нами стоит задача посложнее, чем сочетать верность своим идеалам с верной службой империи, правильно я понимаю?
Скавр огорченно кивнул.
– Вне всякого сомнения. Меньше чем в двух сотнях шагов отсюда находится человек, который ненавидит меня с невероятной силой. Этот человек абсолютно убежден, что Трибул Корв нашел прибежище в нашей когорте. Могу вас заверить, что все почести и богатства, которыми осыплет его империя, – ничто по сравнению с той радостью, которую доставит ему мое разоблачение как покровителя беглеца.
На следующий день с утра зарядил моросящий дождик. Когорта, торопливо позавтракав, готовилась к очередному трудному дню. У себя в палатке Марк с помощью Антеноха и сонного Лупа заправлял тунику в шерстяные штаны. Этот предмет одежды разрешалось носить лишь в случае, если военная кампания затягивалась и когорта оставалась в поле до наступления сезона дождей и сильных ветров.
– Никогда в жизни не привыкну к этим проклятым колющимся штуковинам. Всю жизнь я читал, что штаны – признак варвара, а тут посередине лета, ну или того, что тут называется летом, я не могу выйти без них на улицу.
Антенох, уткнувшись в груду офицерского обмундирования, пробормотал:
– Не спорь, твоим нежным ногам нужна защита, центурион. Может, наденешь еще онучи?
Они переглянулись, и Марк негромко фыркнул. На лице его мелькнула слабая улыбка.
– Не смейся над страдальцем, писарь, и передай мне носки и сапоги.
Удерживая пальцами открытый передний край толстых шерстяных носков, Марк сунул ноги в сапоги. Комья грязи на коже свидетельствовали о том, что вчера вечером обувь осталась нечищеной.
– Сегодня утром мы отсюда уходим. – Антенох пригладил съемный гребень из конского волоса, вставил его на место и положил шлем на скатку с бельем. – Парни в бронзовых доспехах не любят, когда войско долго стоит на одном месте. Тогда они перестают чувствовать свою значимость.
Марк натянул толстый жилет, призванный защитить своего обладателя от порезов в случае, если кожу защемит между металлическими кольцами брони, и аккуратно расправил все складки, чтобы нигде не натирало.
