Геннадий Левицкий - Великие Князья Литовские: Ягайло
— Далеко. Он там, куда не дотянутся твои грязные руки, чудовище.
Ягайло понял всю бессмысленность допроса: у него не осталось ни малейшей надежды схватить Витовта.
— Зачем ты это сделала? — Спросил он Елену, когда немного успокоился.
— Так велел бог и мое сердце. — Гордо ответила девушка.
— Знаешь ли ты, глупая, что тебя ожидает смерть?
— Я к ней готова.
— Так умри же, несчастная.
Печальную участь Елены разделили начальник стражи и два воина, стоявшие на посту в последний приход княжны Анны.
Князь Остей или нашествие Тохтамыша
В то время как княжна Анна прилагала все усилия, чтобы спасти Витовта, другой беглец Кревского замка приближался к Москве.
Утром 23 августа 1382 года с московских крепостных стен воины заметили двигающийся по направлению к городу небольшой отряд всадников. Так как установить личности всадников пока не представлялось возможным, москвичи принялись рассуждать между собой.
— На татар они вроде не похожи — наверное, наш Дмитрий Иванович шлет вести.
— Что-то я не припомню на службе у московского князя таких бояр. — Подал голос другой воин.
— Может это литовцы? — Высказал догадку третий.
— Может и литовцы, — согласился первый, — только их что-то мало.
— Наверное, это разведка. — Подвел итог старый воин.
А тем временем отряд подъехал к крепостным вратам.
— Москвитяне, пустите к вашему князю! — Крикнул один из всадников, доспехи и одеяние которого, выдавали в нем человека, наделенного властью и богатством.
— Зачем тебе наш князь понадобился?
— Еду на службу к нему наниматься.
— А кто ты такой?
— Князь Остей.
— Что-то не помним мы на русских землях такого князя. — Отозвались воины на стене, предварительно переговорив между собой.
— Я из Литвы.
— Из Литвы? В Литве мы Ягайлу знаем, Ольгерда — с ним в былые времена славно повоевали…
— Я с Ольгердом три раза на Москву ходил. — Признался гость.
— Вот поганец! А чего ж ты теперь едешь нашему князю служить?
— С нашим нынешним владыкой — Ягайлом — не поладил.
Воины на стене получили всю информацию и замолчали.
— Так пустите вы к Дмитрию или нет? — Потерял терпение Остей.
— Нет в Москве князя, мил человек. И князь, и митрополит, и бояре, и богатые гости сбежали от страха перед грозным татарским владыкой. Одни сирые да убогие в Москве и остались, потому что бежать им некуда.
— О каком татарском владыке вы говорите?
— Сам хан Тохтамыш ведет на нас неисчислимые рати.
— Так может, и я сгожусь для битвы, — предложил Остей. — Слава богу, повоевал на своем веку немало.
На стене опять начали совещаться:
— А что, давайте, впустим его в Москву. Какой никакой, а князь. — Предложил старый воин.
— А если что, то мы его враз успокоим. Народу при нем немного. — Поддержал воина ремесленник, вооруженный увесистой дубиной.
Наконец, ворота распахнулись, и отряд Остея въехал в город, погруженный к этому времени в полный беспорядок.
После бегства виднейших бояр и митрополита с женой Дмитрия Донского княгиней Евдокией, черный московский люд принялся грабить дома богатых горожан. Всех, кто пытался бежать из города, избивали камнями и палками. Лишившись своих правителей, черные люди предались неистовому разгулу: "Все одно помирать! Хоть погуляем напоследок!" Буйные головы вытащили из погребов, не из своих, разумеется, все хмельное зелье, и народ принялся пить прямо на мостовых, закусывая содержимым купеческих лавок и складов. День и ночь продолжались пьянки и разбои. Напрасно пытались старые воины образумить толпу напоминаниями о предстоящей опасности — никакие уговоры на нее не действовали.
Приход Остея несколько способствовал прекращению хаоса внутри города. Воины понимали, что пьяный разгул ни к чему хорошему не приведет, и поэтому, признали князя Остея своим воеводой. Они увидели в нем опытного, искушенного в ратных делах воителя.
Самых буйных и непокорных Остей приказал связать, а некоторым всыпать палок для острастки. Волна беспорядков начала спадать и сама по себе, так как все запасы медов и вина были уже уничтожены.
Где силой, где уговорами успокоив жителей Москвы, князь Остей принялся готовить город для борьбы с татарами. По его приказу возле крепостных стен развели множество костров, над которыми грелись огромные котлы с водой и смолой. На кремлевские стены тысячи людей тащили валуны, каменные глыбы, чтобы потом их сбросить на головы врагов. Благо, недавно построенные Дмитрием Донским кремлевские каменные стены, были неприступны и ремонта не требовали. За стены московские Остей был спокоен, не подвели бы только их защитники.
Многое было сделано Остеем за столь короткий срок его пребывания в Москве, но многое еще предстояло сделать для защиты города от врага. А уже после полудня того же 23 августа с напольной стороны города вновь появилась группа всадников. Это были, несомненно, татары. Махая кривыми саблями, на небольших подвижных лошаденках они начали приближаться к стенам города.
А из-за холма выезжали все новые и новые отряды золотоордынцев. Появившаяся на горизонте группа всадников начала стремительно расти вширь, и постепенно татары заняли все поле к востоку от Москвы. Словно саранча, слетающаяся на поле, покрытое сочной растительностью, татары устремились к Москве, гонимые жаждой крови и добычи. Человек семь отделилось от татарской рати, державшейся, все же, на почтительном расстоянии, и подъехало к стенам.
— Есть ли во граде князь Дмитрий? — Спросил татарин по-русски. — Мы хотим говорить с ним.
— Нет его в Москве. — Поспешили признаться молодые ратники.
Татары, отступив немного, поехали вокруг города, рассматривая подступы, ворота, бойницы и башни.
Идти на приступ в этот же день татары так и не решились. День был на исходе, кроме того, люди и лошади были измучены бешеной скачкой: никогда еще со времен Чингисхана ордынское войско не продвигалось с такой быстротой.
В этом походе хан Тохтамыш, учитывая печальный опыт Мамая, сделал ставку на стремительность и неожиданность. Свой замысел подчинения Руси Золотой Орде Тохтамыш начал осуществлять с того, что послал большой отряд в Булгар, где приказал перебить русских купцов, а их товары переслать в столицу. Таким образом, хан убил двух зайцев: лишил Русь сведений о золотоордынской жизни, которые она обычно получала через купцов, и завладел огромной добычей.
Покончив с русскими в Орде, Тохтамыш быстрым маршем повел свое войско к Москве. Ежедневно хан покрывал расстояние на многие десятки верст, останавливаясь на короткие привалы лишь ночью. Едва в степи появлялся человек, как его тут же настигали всадники из особых отрядов Тохтамыша и безжалостно убивали, не разбирая, кто он: русский или татарин. И все же нашелся человек, который предупредил Дмитрия Донского о предстоящей опасности. Это был союзник Тохтамыша князь Олег рязанский.
Едва Дмитрий узнал о приближении татарского войска, он ушел на север собирать рать. В неприступности московских стен князь настолько был уверен, что оставил в городе даже свою жену Евдокию с детьми, которым, правда, во время бунта удалось покинуть Москву. Тохтамыш удивился, когда посланные к стенам Москвы мурзы доложили, что князя в городе нет. Затем он понял, что Дмитрия кто-то известил о приближении золотоордынцев. Следовало брать Москву немедленно или уходить ни с чем, пока московский князь не вернулся с войском. Но слишком много сил и времени потратил Тохтамыш, чтобы оказаться с огромным войском у стен Москвы. Убраться к себе в Орду с пустыми руками для нового хана было равносильно гибели.
Утром 24 августа 1382 года Тохтамыш бросил свои тумены на штурм кремля. Со всех сторон навалились татары на город, посылая на ходу тучи стрел в сторону осажденных. Смертоносный дождь был настолько густым, что защитники Москвы не могли даже высунуть носа из-за каменных стен. Жертвы были огромными как на стенах города, так и внутри его от шальных стрел. Но вот железный дождь несколько ослаб: это татары в некоторых местах добежали до крепостных стен и с помощью приставных лестниц и веревок с крючьями принялись карабкаться вверх. И тут на головы им полетели камни, полилась горящая смола и кипяток, замелькали дротики, защелкали самострелы. Словно гром с ясного неба загрохотали огромные тюфяки — так назывались пушки на Руси. Впервые на русской земле при обороне Москвы получило боевое крещение огнестрельное оружие.
Первый приступ отбит. Обожженные, изрядно поредевшие, татарские тумены отхлынули назад, а на смену им пришли новые. Во время разыгравшейся борьбы один из москвичей, купец Адам, стрелой пущенной из самострела убил знатного мурзу — любимца Тохтамыша. В гневе Тохтамыш бросил на стены свои лучшие отряды, но и они не принесли успеха. Шел день за днем, приступ сменялся приступом, кровь лилась рекой с обеих сторон, но защитники Москвы по-прежнему держались стойко. Тогда Тохтамыш решил прибегнуть к хитрости.
