Лоренцо Медичи де - Заговор королевы
28
Воскресенье, 24 августа, 00.45. Лувр. КордегардияКак только во дворе послышались первые выстрелы, офицер Жан Лагариг понял, что либо кто-то нарушил приказ, либо гугеноты обо всем прознали. Не спрашивая разрешения командира, он решил действовать немедленно и внезапно атаковать дальние кварталы, куда выстрелы пока не доносились.
Вместе со своим отрядом он покинул королевский дворец и поспешно направился к своей цели. По улицам во всех направлениях двигались войска. Начиналось то, что капитан Нансей не без сарказма называл «предварительной чисткой». Лагариг приказал своим людям ускорить шаг. Он тоже торопился приступить к действиям. Путь до окраины занял не более получаса.
Гвардейцы окружили квартал, чтобы отрезать жертвам пути к отступлению. Начальник отряда приказал обходить все дома, один за другим. Того, кто окажет сопротивление, убивать на месте, не раздумывая. Будут кричать о своей невиновности — им же хуже. Солдаты должны были наступать, постепенно сжимая кольцо, пока не дойдут до церкви Святого Христофора, возвышающейся посреди единственной площади квартала. Таким образом, ни один не уйдет от возмездия. Молодым офицером все больше овладевала жажда мести. Нако-нец-то король понял, что его терпимость по отношению к так называемой новой религии наносит оскорбление Господу. Священник говорил об этом в воскресной проповеди. А священник разбирается в таких вещах, он не может ошибаться.
Жан Лагариг кое-что добавил от себя, передавая своим людям полученные им указания. Он сказал им так:
— Спрашивайте каждого: «Католик или протестант?» Тех, кто без колебаний ответит «католик», оставляйте в покое. Но перед тем, как идти в следующий дом, не забудьте спросить, не укрывают ли у себя гугенотов они или их соседи. Тех же, кто с гордостью заявит «протестант», рубите безжалостно. Тех, кто замешкается с ответом, тоже убивайте. Чтобы не говорили потом, что эти проклятые вероотступники сумели нас обмануть.
— А если мы наткнемся на аппетитную протестантскую бабенку? Можно нам поразвлечься с ней, прежде чем отправить ее в преисподнюю? — спросил один из солдат, маленький и уродливый, с длинными сальными волосами и выбитыми передними зубами.
— Заткнись, Лафиг, — сердито бросил Жан Лагариг, — если застану тебя с расстегнутыми штанами, сделаю евнухом. Клянусь.
Солдат Лафиг бросил на своего командира взгляд, полный ненависти, думая про себя: «Чертов ханжа».
— Нет, он точно никогда не знал женщины, — прошептал он стоящему рядом товарищу, кивая на офицера, — вечно таскает с собой молитвенник. Ему бы попом быть, а не солдатом.
Оба тихонько захихикали. Убедившись, что его не слышат, Лафиг шепотом продолжил:
— Все равно, если найдем девчонку, будь она хорошенькая или уродина, уж мы с ней позабавимся, верно?
— А то как же, — с готовностью отозвался товарищ, — ну а если этот попробует нам помешать, найдем способ от него избавиться. Шальная пуля, выпущенная удирающим гугенотом… Никто не догадается.
Они обменялись понимающими взглядами. Солдат Лафиг кивнул в знак согласия.
29
Франсуа проснулся весь в поту. Сон его был недолгим и тревожным. От горячего тела Тинеллы под боком на узкой кровати было еще жарче. Девушка крепко спала. Казалось, ни духота, ни зной ничуть не мешают ей. Даже во сне она прильнула к мужчине, научившему ее плотской любви. Франсуа некоторое время наблюдал за ней. Интересно, что ей сейчас снится? То и дело ее левая рука вздрагивала, и указательный пальчик скользил по его груди. С Тинеллы пот тоже лился ручьями, но она не просыпалась. Франсуа невольно отбросил локон, падавший ей на лоб. Во сне Тинелла казалась еще красивее. Ее кожа была мягкой и нежной. Он рассеянно провел кончиками пальцев по ее телу. Девушка не проснулась. Франсуа не хотелось будить ее, но духота была невыносимой. Поэтому он отстранился от нее, осторожно переложил ее голову со своего плеча на подушку и встал. От вечерней свежести не осталось и следа. Ночь выдалась на редкость удушливая. Франсуа подошел к открытому окну. Ни дуновения ветерка. Листья деревьев, видневшихся за крышей соседнего дома, замерли в неподвижном воздухе. Молодой человек отметил про себя, что впервые смотрит в окно ночью. Он мало времени проводил дома, предпочитая бродить по городу, если не было развлечения получше. Париж завораживал его своей суетой, толпами незнакомых людей, снующих по улицам днем и ночью, обилием предоставляющихся здесь возможностей. С самого приезда, не имея ни определенных планов на будущее, ни постоянной службы, Франсуа тем не менее все время был чем-то занят. Запираться в этой убогой каморке у него не было ни малейшего желания. Она служила ему лишь местом ночлега, вдали от бурлящего центра столицы, сулившего новые приключения и знакомства. Париж — не его деревня в Бретани, где все между собой знакомы. Наконец-то есть где развернуться. Можно гулять сколько душе угодно, не встретив ни одного знакомого лица. Вот за что Франсуа полюбил этот город. И еще за ощущение независимости и принадлежности к большому миру. Даже здешний воздух приводил его в восторг. В нем как будто витали изысканные ароматы настоящей жизни: любовь, удача, торговля, двор, богатство, развлечения. Да, Франсуа обожал Париж. Ни один город в мире с ним не сравнится. Впрочем, усмехнулся про себя юноша, других городов он и не видел. Ему никогда не доводилось путешествовать, если не считать нелегкого пути из деревни сюда. Но эти несколько сотен лье, пройденные пешком, открыли ему глаза на мир, совершенно не похожий на тот, в котором он жил раньше. Париж расширил для него горизонты. Он слышал рассказы о чудесах Италии. Женева, Антверпен, Лондон — его завораживали все эти незнакомые названия, которые он не сумел бы отыскать на карте. Но что ему до карты? В Париже Франсуа наконец удалось познать чувство свободы. И он был счастлив.
Ему вспомнились последние часы, проведенные в обществе Тинеллы. Приятные беспечные часы. Да, девушка ему нравилась. Особенное неуловимое обаяние отличает ее от других. Она ничем не напоминает девиц, которых он знавал до нее. Ее невинность и проницательный взгляд приводили его в замешательство. Сначала он видел в Тинелле просто юную милую барышню, ничем не лучше и не хуже прочих. Но тетушке как-то удалось заставить его присмотреться к ней. Из-за того, что она личная камеристка королевы-матери, всесильной Екатерины Медичи. Франсуа прекрасно понимал, что его тетушка уже давно строит воздушные замки. С ее точки зрения, Тинелла — идеальная партия для племянника. Девушка на выданье, которая сумеет обеспечить мужу теплое местечко при дворе. Бедная тетушка, ей и в голову не приходит, что служба при дворе — отнюдь не предел его мечтаний. Какое жалованье его может ожидать на королевской службе? Уж точно намного меньшее, чем он получает за передачу сообщений, смысл которых ему непонятен. Впрочем, это не важно, зато платят хорошо. К тому же сегодняшний день принес ему удачу. Он познакомился с самим герцогом Анжуйским. Если удастся еще раз с ним увидеться, то стоит только чуть-чуть постараться, и его жизнь полностью изменится. Не сказать, чтобы он предпочитал такого рода отношения, но герцог очень убедительно продемонстрировал свой интерес и свою щедрость. Так что не грех закрыть глаза на противоестественность его пристрастий.
И сегодня же он познакомился с Тинеллой. Она прелестна, умеет себя вести. Видно, что она выросла среди аристократии и усвоила благородные манеры. Она грациозно двигалась, говорила правильно — не так, как кухонные прислужницы, чьи бранные словечки заставили бы покраснеть и мясника. Изумительная девушка, Франсуа был очарован. А проведя с ней вечер, он открыл в ней такие качества, каких и представить себе не мог у женщины. Тинелла оказалась не просто сообразительной, а умной и образованной. Она непринужденно поддерживала разговор о чем угодно, включая такие вещи, о которых Франсуа ничего не знал. И при этом не смотрела на собеседника свысока, не кичилась своим хорошим воспитанием и образованием. Напротив, она невольно приоткрыла ему дверь в тот мир, о котором он всегда мечтал, в который стремился. Да, Тинелла — очень достойная девушка. Ему не хотелось бы причинить ей боль, она этого не заслуживала. К тому же она отдала ему свою невинность, позволила его опытным рукам ласкать свое чудесное тело. Тинелла стала ему еще милее оттого, что принадлежала ему одному, потому что к ней никогда не прикасался другой мужчина.
Франсуа проспал всего пару часов. Жара и необходимость делить на двоих и без того тесную кровать не позволили ему как следует отдохнуть. К тому же со вчерашнего дня его не отпускало напряжение. Непривычно беспокойные мысли прогоняли сон. Что-то было тревожное в многочисленных отрядах гвардейцев и солдат городской стражи на улицах. Удивила его и неумолимость охраны, никого не пропускавшей ни во дворец, ни из дворца. Что могут означать эти передвижения королевской гвардии? Неужели готовится мятеж? Для чего король среди ночи приказал войскам занять столицу? Непонятно. Последние дни все было относительно спокойно. Конечно, произошло покушение на адмирала Колиньи. Но разве это настолько важное событие, чтобы принимать такие серьезные меры безопасности? И вообще, все это случилось два дня назад. Почему же король решил действовать только сейчас? Почему не сразу после покушения? Даже на свадьбе принцессы Маргариты с королем Наваррским в городе не было столько гвардейцев. Странные дела творились в городе, и Франсуа никак не мог понять, чем это грозит.
