Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон
«Какое странное решение наших проблем, — думала Рейчэл. — Томас Грин еще давно предлагал нам остаться в Натчезе. Скольких волнений мы избежали бы, какой приятной могла бы быть там жизнь».
— …Губернатору обеспечивается все: дом, прислуга, кареты, военный аппарат и заработная плата наличными. — Он подошел к ней и обнял, его голос был тихим, ласковым. — Я помню, как тебе нравились красивые дома Натчеза. Мы встретимся с новыми людьми, завяжем новую дружбу. Для военного там уйма возможностей, мы заставим Севьера взять назад свои слова.
До этого момента она не понимала отчетливо, почему он хочет уехать из штата. Он хотел навсегда избавиться от бесконечных пересудов, оскорблений, наносившихся их любви и браку. И не потому, что он потерпел поражение или у него не было стойкости противостоять; все это осталось, и в избытке. Он просто выводил свою жену из-под огня.
Она стиснула его лицо своими руками, прижала свои губы к его губам и почувствовала крепость костей его головы.
— Ты будешь первой леди территории, — прошептал он. — Помнишь, что я сказал тебе в Поплар-Гроув? Мы доберемся до вершины, и тогда никто не будет выше нас и не сможет напасть.
В течение февраля из Вашингтона не приходило известий о назначении. Груз железа, заказанного в Питсбурге, который составлял, по расчетам, половину груза, был отправлен отдельно, что, естественно, означало вздорожание доставки вдвое. Когда этот груз прибыл в Нашвилл, Эндрю пытался собрать нужную сумму — триста семьдесят пять долларов, но не преуспел в этом. Джон Коффи высыпал на обеденный стол небольшую кучку английских, испанских и американских монет — явно свои сбережения. К этому добавились несколько долларов, которые предложил Джон Овертон.
— Подумай, Рейчэл, мы владеем плантацией, стоящей десять тысяч долларов. У нас на складах товаров на несколько тысяч долларов, а другие товары, на тысячи долларов, уже отправлены на север и юг. Общая сумма земельных участков, записанных на наше имя, должна достигать сотни тысяч долларов… и все же после недели попыток найти триста семьдесят пять долларов наличными я не могу собрать такую ничтожную сумму.
— Разве ты не можешь продать железо и использовать часть оплаты для покрытия расходов по перевозке?
— Уже пытался. Все, что удалось, — это двести долларов, которые мне задолжали как судье.
К концу февраля, пытаясь возместить потери одним смелым шагом, он послал Джона Коффи на север Иллинойса, где были открыты залежи каменной соли, и поручил ему предложить пятнадцать тысяч долларов, в крайнем случае тридцать тысяч, за залежи… личными обязательствами.
Рейчэл была удручена шагом Эндрю, хотя Джакс принял поручение без тени сомнения. Как мог Эндрю брать обязательства на пятнадцать — тридцать тысяч долларов, не будучи в состоянии собрать триста семьдесят пять долларов, чтобы покрыть расходы по доставке?
В течение следующих недель ее изумление возросло. К этому времени Эндрю уехал в Вашингтон, направляясь в Филадельфию. Военный министр по-приятельски принял его, доверительно сообщив, что военному департаменту потребуется в ближайшие шесть недель два судна для перевозки войск по Миссисипи. Министру нужны были также цепи для паромов на реке Теннесси. Может ли Эндрю поставить такие цепи?
Джон Коффи привез письмо в Хантерз-Хилл, и Рейчэл прочитала его много, много раз, качая головой в изумлении.
— Фантастический мужчина мой муж. Военному министерству нужны суда? Он их построит. Министерству нужны цепи? Он их сделает. Я уверена, у него в карманах нет и десяти долларов, да и в наших сейфах нет десяти долларов. Что это — чудовищное безумие или восхитительная мудрость? Что ты думаешь, Джакс?
— Видимо, мудрость, миссис Джэксон, — ответил Коффи, расплывшись в улыбке. — Потому что, когда мистер Джэксон приказал мне починить лодку, наскочившую на камни у Спринг-Бенч, и вторую подготовить к плаванию через шесть недель, он, видимо, предвидел, что я смогу это сделать. Когда время поджимает, деньги не помогают, а даже мешают.
— Разумеется, если Эндрю предоставит лодки, то военный министр погрузит войска на них и обяжет его командовать экспедицией.
— Не могу сказать, миссис Джэксон, может быть, и так.
Она не знала, в какой день Эндрю получил известие, но из филадельфийских газет ей стало известно, что президент Джефферсон назначил Уильяма С. Клэрборна губернатором Луизианы. Планы Эндрю сбежать, построить для них новую жизнь, воссоздать свой престиж рухнули в очередной политической комбинации. Джэксоны были вынуждены остаться дома и бороться со своими трудностями как могли.
/14/Эндрю добрался до Хантерз-Хилл 19 июня. Они оба знали, что должны продать все, чем владели, за любую цену, какую им предложат. Эндрю посмотрел с любовью на пианино и ореховый письменный стол.
— Мы сохраним их для нашего нового дома, — сказала она.
— Для какого нового дома?
— Куда мы поедем. А куда мы поедем?
— Не знаю. Из двух путей, открытых нам, есть, к примеру, Эрмитаж. Прямо через реку.
— На что он похож?
— Ну, это прекрасный участок, холмистый, со многими родниками. Там прекрасные деревья, одно расчищенное поле. Я купил этот участок у брата Роберта Хейса. Сделка еще не оформлена.
— А дом? Есть ли там дом, Эндрю?
— Нет, есть старый блокгауз, превращенный в лавку. Его не использовали долгие годы. И рядом пара хижин.
— Можем ли мы посмотреть на него?
Он провел пятерней по своим волосам, затем по лицу и закрыл руками лицо.
— Я не могу перевезти тебя туда. Это… унижает мою гордость. Грубая, полуразвалившаяся хижина на полудиком участке земли, словно мы… нищие поселенцы. Как низко я уронил тебя!
Она стояла перед ним, ее ноги твердо уперлись в пол, а в глазах сверкала решимость. Низким певучим тоном она объявила:
— Эндрю, прикажи Джорджу оседлать лошадей.
После того как они пересекли Стоун-Ривер и проехали две мили, а затем вышли на тропу, огибавшую выжженный солнцем луг, Эндрю сказал, что они — на участке Эрмитаж. Они провели своих коней через тенистые заросли американского орешника и скоро вышли к журчавшему роднику, из которого вытекал ручей в соседний лес. Неподалеку в тени деревьев стояли четыре бревенчатые хижины. Здесь они сошли с лошадей.
Рейчэл задержалась на некоторое время у бывшего торгового форта. Он стоял на этом месте уже несколько лет, но построившие его были мастерами своего дела: бревна были подогнаны друг к другу, а связки ровно вырублены. Почти двухэтажное квадратное здание выглядело прочным, гордым и независимым.
— Можно войти внутрь, дорогой?
Эндрю приподнял тяжелую кожаную петлю, служившую замком, и открыл дверь для Рейчэл. Она вошла внутрь, через открытую дверь и ее плечо в здание заглянуло и солнце. Деревянный пол размером семь метров на восемь был чистым, словно кто-то подмел его накануне. Брусья были уложены с искусством мастера, время отполировало их до блеска, и отбрасываемые ими солнечные лучи освещали массивные балки над головой. Известь, которой были заделаны щели между бревнами, приобрела цвет теплого серебра. Рейчэл подошла к камину, сложенному из булыжников. Камни камина были подобраны с большим вкусом, и их цвет гармонировал со всей комнатой. Камин был огромным — в холодные дни в него вместилась бы целая вязанка хвороста. Рейчэл стояла перед камином, покоренная его красотой.
— Эндрю, здесь великолепно.
— Это всего лишь бревенчатая хижина, как все другие…
— О нет, мой дорогой, этот дом не похож на другие. А название Эрмитаж означает… убежище?
Книга четвертая
В один из дней последней недели августа 1804 года они осторожно проехали по извилистой дороге к подножию холма. Эндрю правил первым фургоном, Рейчэл устроилась в карете, нагруженной их личными вещами, серебром, платьями, постельным бельем. Вслед за ними следовали Молл, Джордж и другие негритянские семьи; в их фургонах находились посуда, кухонная утварь, сельскохозяйственный инвентарь и другое имущество. Позади тащился скот. Хантерз-Хилл был продан вместе с мебелью, кроме кровати, на которой они спали со времени возвращения из Байю-Пьер, пианино, купленного Эндрю для нее в Филадельфии, напольных часов и письменного стола, доставшихся ей от родителей, книжных шкафов и книг из кабинета Эндрю.
В полдень Рейчэл стояла в середине большой комнаты, заставленной мебелью, упакованной в одеяла, и осматривала свою новую обитель. Рядом стояли Эндрю, Сэмюэл, Джон Овертон и Джон Коффи, готовые расставить мебель так, как она скажет. После того как мужчины подняли тяжелую кровать наверх, в спальню, она попросила их поставить к правой стене обтянутый сатином диван, привезенный из Филадельфии, а напротив дивана — три кресла красного дерева. Так образовалась гостиная. Около задней стены большой комнаты она решила поставить пианино, музыкальную стойку Эндрю с его флейтой; так возникла музыкальная комната. Вдоль той же стены, но чуть подальше от гостиной, нашлось место для письменного стола Эндрю и шкафов с его книгами. В углу около дивана встали напольные часы из столовой Донельсонов. Перед камином оставили пространство для обеденного стола и стульев, которые предстояло приобрести. Рейчэл не стала вешать занавески на окна, потому что Эндрю обещал сделать их в три раза больше. Молл и Джордж развесили блестящую медную посуду и чугунки на крюках около камина и занялись приготовлением первого обеда в Эрмитаже.
