Ночная ведьма - Малаваль Шарлин

Аня!

Вот он и заручился свидетельством ее непослушания. Несмотря на его вмешательство, которое закрыло Ане возможность летать в истребительном полку, девушка все же нашла лазейку и примкнула к нему. Ведь Голюк намеренно оттеснил ее от славы, обрушившейся на Советскую армию, и потому Анин поступок он счел личным оскорблением. Паршивка!

Следствие по подозрению в предательстве было достаточно серьезным мотивом, чтобы начальство освободило Голюка от назначения в Ленинград. Он тотчас пересел на первый же поезд, идущий на юг. Во время долгого путешествия он пережевывал свою горечь, эту ослеплявшую его болезненную зависть, и твердил, что на сей раз он принудит Аню заговорить, вырвет у нее признание и заставит заплатить за свое дезертирство из 588-го полка и присвоение чужого имени.

Глава 51

Цимлянский заповедник,

сентябрь 2018 года

— У Ани Любимовой были враги, это ясно. Прежде всего Голюк. Он сам говорит во время допросов, которые вел в 1943 году, что непрерывно разыскивал ее. Все женщины истребительного полка, или почти все, были опрошены десятки раз. Прямо болезненная навязчивость! Сотни и сотни страниц протоколов. Нам недели не хватит, чтобы все это прочитать.

Дима медленно оглядел лежащий на столе скелет.

— А если в самолете была не Аня, а мужчина, тот самый политрук? Мы сразу решили, что это женщина, потому что нашли шлем с личными документами на имя Ани Любимовой. Но, может, все не так просто…

— Идите посмотрите! — голос Василия вывел парней из раздумий.

Дима, Павел и Никита вышли из палатки, и Василий показал им новое открытие.

В нескольких сотнях метров от самолета мох затягивал ровным ковром всю землю, густо переплетались ветви плотно стоявших деревьев. Здесь Василий и Юрий обнаружили и расчистили ото мха могилку. Маленькую. В ней мог бы найти последний приют ребенок. Могилу расположили в этом укромном месте, возможно, для того, чтобы никто никогда ее не нашел.

Креста не было, из-под земли едва выглядывала жестяная табличка, видимо вырезанная из фюзеляжа, на ней отчетливо читались имя и дата:

Костя Леев

29 января 1943

— Это же имя мы видели в архивах: ребенок, который исчез одновременно с Аней и Оксаной в январе 1943 года! — воскликнул Павел дрогнувшим голосом. — Может ли быть, что захоронение сделали гражданские? Дима, как ты думаешь, мог ли самолет упасть после февраля 1943 года?

— Вряд ли, потому что немецкие солдаты 6-й армии, попавшие в Сталинградский котел, сдались между 30 января и 2 февраля 1943 года. После этой даты линия фронта сдвигалась только к западу.

— Тогда почему никто не удосужился похоронить летчика?

На этот вопрос ответа не нашлось. Если можно было в то время пройти мимо могилки и ее не увидеть из-за обильной растительности, то не заметить остов самолета было невозможно. Во время падения самолет наверняка ломал деревья и ветви. Здешние жители, даже в этих малонаселенных местах, не могли не заметить крушения. Мертвых не оставляли без погребения, прежде всего чтобы отдать им последние почести, но и чтобы не допустить распространения болезней.

— А как здесь выглядела местность в 1943 году? — спросил Павел.

Василий обрадовался энтузиазму племянника и с гордостью взглянул на него.

— Деревья, вероятно, были пониже, если верить штабным картам, окрестность была заболочена.

Все молчали. Павел смотрел на могилу.

— Самое вероятное объяснение, что человек, убивший летчицу, убил и ребенка. Он не захотел оставлять его в лесу, во власти хищников… Или, может, вырыть вторую могилу, для летчика, было ему не по силам?

— Ну а мы раскопаем маленькую могилу, — сказал Юрий. — Я даже предлагаю отдать эту привилегию Павлу, и это будет его первым опытом. Если никто не возражает, конечно.

Юрий рассмеялся. Он знал, что принимать решения полагалось ему.

— Я не против, — отозвался Василий. — Ребята, идите за лопатами, кирками, металлоискателем и фонариками.

Павел с Димой отправились за инструментом, и Дима, не глядя на Павла, сказал:

— Вот смотри, этот самолет, эта могила… Никто их за все это время не обнаружил. А единственный человек, который мог бы знать точную дату смерти Кости и Ани, — это все тот же начавший расследование Иван Голюк…

Павел кивнул, и Дима продолжил:

— Третий человек, имеющий отношение к делу, Оксана, вероятно, от Голюка ускользнула. И дело было заведено, возможно, не для того, чтобы допрашивать летчиц и их судить, а просто чтобы поставить точку в расследовании.

Павел вонзил лопату в землю, наступил на нее и извлек из Костиной могилы первый ком земли.

— За работу! Наверное, мы тут всю ночь проковыряемся.

Глава 52

Авиабаза под Сталинградом,

январь 1943 года

— А слабо тебе, Костя, забраться в Оксанин самолет перед ее следующим вылетом? Да где тебе, ты же мокрая курица! — крикнула Маша. Она прекрасно понимала, что мальчик ненавидит самолеты.

Костя знал, как погибла его мать, и все время твердил, что женщины не могут быть пилотами.

Проказница Маша готова была поспорить, что на этот раз она заставит Костю сдрейфить.

— Увидим, — откликнулся Костя после короткого замешательства. — Я это сделаю, — добавил он, уходя. И не заметил, что девчонка ­прямо-таки давилась от смеха.

Костя выстроил план действий. Он знал, что механики начинали проверять самолеты в пять часов утра. Значит, ему нужно было забраться в кабину до этого часа и сидеть там не шевелясь.

После бурной стычки на новогодней вечеринке Костя не разговаривал с Аней, что ее очень беспокоило.

Утром январского дня, когда Костя решил залезть в самолет, Аня, как всегда, протянула руку, чтобы убедиться, что мальчик спит рядом. Но Костя предусмотрительно затолкал в кровать под одеяло охапку одежды. Он тихонько вышел из землянки, направился к ангару, где стояли Яки. Тут тоже нельзя было шуметь, поскольку некоторые из девушек-­механиков так уставали, что оставались спать рядом с самолетами. В углу ангара они набросали матрасов и, прижимаясь друг к дружке, чтобы спастись от холода, дремали несколько коротких часов.

Дверь ангара была приоткрыта, и Костя, не трогая ее, тихонько прокрался внутрь и двинулся на цыпочках вперед.

Одна из девушек-­механиков тяжко вздохнула и повернулась на другой бок.

Костя затаил дыхание и на несколько секунд застыл. Убедившись, что девушка уснула, он осторожно продолжил путь. Мальчик держал себя в руках, как и тогда, лежа под мчащимся поездом. А вот и его цель, черно-­зеленый Як под номером 17, Оксанин. А впереди нарисована маленькая белая стрекоза, какая была и на Софьином самолете. К­то-то из мужчин с авиабазы однажды сделал обеим летчицам такой сюрприз, прославляя их отвагу. Но после гибели подруги Оксанино сердце всегда сжималось от горя, когда она замечала эту стрекозу.

Костя осторожно начал карабкаться на крыло самолета, оступился, ­чем-то громыхнул. Ойкнул в страхе, что выдал себя. Нужно было торопиться: уже светало, и механики скоро проснутся. Было холодно, и Костю бил озноб.

Ему удалось забраться в кабину. Он спрятался за креслом пилота и укрылся прихваченной с собою простыней.

Мальчик почти задремал, когда его разбудили голоса и звук шагов у самолета.

— Все полностью проверено, — сказал женский голос. — Жду через час!

Ольга всегда повторяла эти слова, одни и те же, во-первых, чтобы подтвердить Оксане, что топлива в баке для выполнения задания достаточно, во-вторых, чтобы отвести беду, ведь Ольга очень надеялась через час увидеть летчицу снова. Каждая девушка-­механик была закреплена за своим пилотом и неизбежно очень привязывалась к ней. Механики знали все привычки и фантазии летчиц. Так, Ольга поджидала возвращения Оксаны, тревожно вглядываясь в небо и держа наготове сигарету. Оксана выкуривала ее в ожидании, пока бак заполнится и оборудование перед новым взлетом будет проверено и налажено. Оксана никогда не говорила о том, что было в воздухе: на земле ей хотелось думать о другом. Прежде чем подняться в кабину, она вполголоса произносила строки стихотворения, того самого, которое прочла во всеуслышание по прибытии на авиабазу в Энгельсе: «Ты все равно придешь — зачем же не теперь? / Я жду тебя — мне очень трудно. / Я потушила свет и отворила дверь / Тебе…»