Алоис Ирасек - Скалаки
— Ты совсем забыл меня, но я знаю, почему. Увели твою голубку!
— И вы уже знаете? Ну, теперь пора начинать.
— Только поэтому? — спросил, усмехаясь, Достал.
— И да и нет. Прка князь здесь, самое подходящее время. Зима подойдет незаметно, он уедет, а его присутствие необходимо.
— Можно и начинать. У нас, видимо, дело пойдет.
— Но Рыхетский откладывает до весны, а ему все верят.
— Да, в этом он ошибается, — усмехнулся Достал. Иржик опустил голову, помолчал немного и вдруг горячо заговорил:
— Кум Достал, мы его заставим. Вы сказали, что у вас дело пойдет. Тогда вы и начинайте, а наши волей-неволей тоже присоединятся. Жаль, жаль, — добавил он с расстановкой, — я всегда думал, что мы начнем первыми. Когда здесь услышат, что в броумовских и полицких деревнях поднялись, наши, я знаю, тоже поднимутся. Соберутся все вместе, как пчелы, и осторожный Рыхетскии перестанет колебаться. Тогда мы двинемся туда, — сказал Иржик с обычной своей запальчивостью, — к гордому замку и… освободим ее тоже, — добавил он после паузы.
— Освободим, но как?
— Как? Окружим усадьбу, и они вынуждены будут выдать нам ее, а если нет… — Иржик вскочил и выпрямился перед сидевшим Досталом, который молча кивал головой. — Поэтому мы должны как можно скорее начинать, кто знает, что произойдет до весны. Пусть к началу полевых работ все освободятся от барщины.
— Да, это было бы хорошо, Иржик. Я думаю, что и Рыхетскии не будет колебаться. Наверное, он уже читал новую инструкцию.
— Инструкцию?
Достал рассказал Иржику о новой бумаге и слово в слово передал ее содержание. Молодой Скалак изумился.
— Барщину без упряжки уменьшают наполовину и можно договориться, — протянул Иржик, пристально глядя на цимбалы. — А хотели совсем барщину уничтожить. Половину — невозможно! — вдруг громко вскричал он. — Нас обманывают, нельзя этого допустить, нельзя! Это никому не поможет, не даст никакого облегчения. А ведь говорили, что совсем барщину собирались отменять! Достал, тут какой-то обман.
— И я в этом уверен. Пойдем на рыхту.
Иржик, взяв цимбалы, зашагал по полевой дорожке рядом с огромным Досталом к старинной усадьбе ртынских вольных крестьян.
— Мы должны и будем договариваться! — заявил Иржик. — Договоримся же, что мы не уступим и не отступим.
Рыхетского они застали под липами, где он вел беседу с батьневским старостой.
— Вот кстати! — еще издали крикнул им Нывлт. — Идите скорей. Хорошо, что мы здесь сошлись. Не напрасно я посматривал кругом, — говорил Рыхетскии, сердечно пожимая руки Досталу и Иржику.
Большая комната старой рыхты была полна людей. На лавках у стены и за столом сидели крестьяне разных возрастов. Многие стояли посреди избы и оживленно разговаривали. Все зашумели, когда Рыхетский привел Достала и Иржика. Здесь собрались старосты почти из всех деревень Находского панства. Сегодня, в воскресенье, они побывали в замке, прочитали там инструкцию и все были в растерянности.
Нывлт указал на Иржика:
— Это вот Скалак, юродивый, вы его знаете. Теперь для вас должно быть ясно, что это был за сумасшедший. Вы видите, что он сделал! Это сын Микулаша!
— Сын Микулаша! Того, который хотел нас освободить!
— Вечная память Микулашу Скалаку! — воскликнул старый седой староста, подавая его сыну руку. Примеру старосты с радостью последовали и все остальные.
Начался разговор о документе, который каждый староста нес в свою деревню. Рыхетский развернул свой экземпляр и стал его вновь читать.
— «Договориться», это что-то странно, — заметил радеховский староста.
— Да, мы договоримся, — добавил Рыхетский.
— Как? — одновременно спросило несколько человек. Хозяин рыхты изложил свой план. Когда будет дан сигнал, старосты с крестьянами своей общины должны собраться и всей массой двинуться к замку. Тогда паны вынуждены будут вступить в переговоры.
— А если кто-нибудь не захочет пойти?
— Заставьте его! — вскричал Иржик. — Мы это делаем не для себя, а для всех, все и должны идти.
— По крайней мере по одному человеку от каждого двора, — сказал Нывлт. Его предложение было принято единогласно.
— Соседи, все это хорошо, — сказал староста из Жернова, почесывая затылок, — только я хочу сказать, что ежели господа не пойдут на переговоры и вызовут из Градца против нас войска, так ведь это, собственно, выйдет мятеж.
— Мятеж? Да мы ведь требуем только того, что нам полагается! — возразил молодой Скалак. — Разве крестьяне не такие же люди, как паны? Почему мы должны гнуть спину и батрачить на них?
— Даже скотина и та защищается, если ее бьют, — добавил Нывлт.
— Да и кто знает, как обстоит дело с инструкцией, — продолжал Иржик. — Вы ведь хорошо помните, нам говорили, что при дворе барщину хотели отменить совсем и что только паны, и в первую очередь наш, помешали этому. Правда, инструкция облегчает повинности, но зачем панам идти теперь на уступки, если они все выиграли? А кроме всего, нам еще предлагают договариваться! Я моложе вас, соседи, вы более опытные люди, но думаю, что и вам такое дело показалось странным. Этот документ не настоящий. Государыня подписала другой указ, но в канцелярии его, видно, спрятали и нам подсунули вот этот. Неужели мы так и успокоимся?
Наступила тишина. Все смотрели на молодого Скалака, который стоял посреди комнаты, держа инструкцию в поднятой руке. Достал и Рыхетский кивнули головами. Поднялся невероятный шум.
— Верно он говорит!
— Хорошо сказал!
— И мне так казалось! — раздавалось в комнате.
Теперь заговорил Рыхетский. Он сказал, что никто не хочет мятежа. Никто не собирается никого разорять, грабить и убивать. Все хотят только добиться своего права, никто никого не желает обижать, но и себя в обиду не даст. Рыхетский указал на то, что народ волнуется не только в Находском крае, — и всюду то же самое.
На середину комнаты вышел Достал и рассказал, как обстоят дела в Полицкой и Броумовской округах. Он предложил всем крестьянам объединиться. Выслушав его, все охотно с ним согласились. Нывлт попросил каждого старосту объяснить своим односельчанам суть дела. Договорились насчет сигнала, немного поспорили о сроке выступления. Иржик настаивал, что надо начать как можно скорее. Против этого было большинство степенных крестьян, к которым присоединился и Рыхетский. Решили собраться еще раз.
— Соберемся здесь, это самое удобное место, здесь будет наше «губерно», — предложил молодой збечницкий староста.
— Да, «губерно», и Рыхетский будет командиром! — вскричал староста из Поржичи.
— Командир! Командир! — закричали разгорячившиеся крестьяне.
— Все это хорошо, друзья, но все должны помогать мне, особенно вы, — сказал Рыхетский, схватив за руки Достала и Иржика, стоявших рядом с ним.
— Будем помогать, будем! — закричали все.
— Господь нам поможет! Это святое, правое дело! Вдруг неожиданно открылись двери и в комнату быстрым шагом вошел Балтазар Уждян. Его лицо раскраснелось от быстрой ходьбы. У двери он остановился. Радостный шум и гул встретил общего любимца — старого солдата. Рыхетский и Иржик бросились к нему.
— Все обсуждаете и обсуждаете! — вскричал Балтазар. — Бросайте разговоры и пойдемте, я вас поведу! Долго ли мы будем совещаться? Мой совет один: выступим, пока они нас совсем не задушили и не уморили.
— Что случилось? — спрашивали все наперебой.
— Что случилось? Но ведь вы же сами хорошо знаете, что нас обкрадывают и обдирают. И дочь у меня забрали. А пока я хлопочу о ней, из меня, седого человека, шута делают.
Успокоившись, Балтазар рассказал, что он уже три раза был у князя с жалобой на плговского эконома, который увел Лидушку, но его каждый раз выпроваживали и назначали явиться в другой раз. Сегодня его просто выставили и приказали больше не беспокоить князя. Князь, мол, все равно не примет его, так как эконом действовал по закону.
— Вот я пришел за советом и помощью, — продолжал Балтазар. — Я хочу вам сказать, Рыхетский, что в замке обнаглели до крайности. Соседи, вы даете себя мучить, а я не позволю. Если вы не поможете мне, сам себе помогу. Мне не привыкать рисковать жизнью. Недаром я тридцать лет прослужил в армии.
— Мы все с вами! — кричали крестьяне.
И они решили собраться вновь, как только Достал подаст знак. Иржик многозначительно посмотрел на Достала, который понимающе кивнул головой.
— Вот тогда и решим, как и что, во всех подробностях, а пока каждый делает, что может, у себя дома.
— Помоги нам бог! — сказал седовласый староста, и все горячо повторили его слова.
— Как только будет что-нибудь новое, я дам вам знать через Иржика, — сказал Рыхетский. — А пока подпишитесь, что все вы согласны и все стоите за общее дело. — И он вынул из стола бумагу, чернила и перо.