Софрон Данилов - Красавица Амга
«Зачем я им понадобился? — думал Аргылов. — Это же догадались вооружить круглого дурака! Нет уж, милые, с Аргыловым вам придётся теперь разговаривать вежливенько, с оглядкой. Дур-рачьё!»
Аргылов проворно встал — не хотят ли они сообщить что-нибудь о сыне? Может, есть что-нибудь такое, чего нельзя передать через гонца?
— Подожди меня там. Сейчас оденусь.
Гость закосолапил в сторону камелька, неслышно ступая ногами в длинных курумах, сшитых мехом наружу. Подкравшись к Ааныс, он бесцеремонно опустил свой толстый грязный палец в горшок.
— Ой! — воскликнула женщина.
Незнакомец с ружьём облизал палец и удовлетворённо мыкнул. Затем небрежным жестом он отстранил хозяйку в сторону, цепко ухватил горшок и легко, будто в другой горшок, опрокинул его в себя. Опорожнив посуду, человек утёрся рукавом волчьей дохи и прошёл за печку. Чуть погодя он вернулся оттуда с большим куском жирной конской ребрины и вытащил из-за голенища длинный нож. Вцепившись зубами в мясо и ловко отрезая от куска у самых губ, он принялся жевать. Ааныс с испугом наблюдала за ним.
Аргылов между тем оделся и взял с загрядки рукавицы.
— Поехали!
Сначала он вознамерился было поехать на своём коне, но раздумал: попадётся какой-нито паршивец да отнимет лошадь. На нужды войны…
Попутчик всё ещё трудился над прихваченным с собою куском мяса. Аргылов взял у него вожжи.
Проехав некоторое время молча, Аргылов спросил попутчика:
— Как тебя зовут?
— Хар-лам-пий… — с набитым ртом пробормотал тот.
— Родом откуда?
— Усть-майский.
Аргылов быстро обернулся: не вор ли Харлампий? Он! Краем глаза взглянул на громадный нож в руках Харлампия: и впрямь не поморщится! Лет шесть-семь назад Аргылов видел его в улусной управе, Харлампий был пойман на краже скота. Это он! Вот почему давеча голос его показался знакомым. В те времена у него шрама не было, наверно, позже его схлопотал. Одежда явно с чужого плеча: рысья шапка мала, даже лопнула по боковому шву, рукава дохи чуть ниже локтя. Ясное дело — убивал и раздевал.
Сопя и утробно вздыхая, Харлампий высосал мозг из костей и неожиданно манерным жестом бросил их вбок дороги. Вслед за этим Аргылов почувствовал, как сосед вытирает лезвие ножа о его спину. По телу старика прошёл озноб.
— Старик, мы не едем, а ползём. Вдарь! С потягом, чтобы спина прогибалась! Чего жалеть, не век на них ездить!
Схватив лозу, Харлампий яростно хлестнул, и лошадь понесла.
Добравшись до слободы, они заехали во двор большого дома купца Корякина, где помещался штаб пепеляевцев. Не так хотелось бы Аргылову явиться в штаб. Ему хотелось бы на глазах у всех пройти под конвоем этого вооружённого разбойника: дескать, глядите, люди добрые, Аргылова повели в штаб насильно! Как знать, впоследствии, если обстановка изменится, это сослужило бы службу. Но случилось иначе. Завезя старика прямо во двор, Харлампий не дал ему времени ни оглядеться, ни отряхнуться, а сразу повёл в дом.
— Брат командир, доставил! — отрапортовал он. Подражая военным, Харлампий попытался приставить винтовку к своим кривым ногам.
— Разве мы сказали «доставь»? Тебе говорили «пригласи»! — Поднимаясь из-за стола, Сарбалахов обратил к Аргылову приветливое лицо. — О, старик Митеряй, здравствуй! Познакомься: ротмистр Угрюмов Николай Георгиевич.
Услышав своё имя, русский военный приподнялся и лёгким кивком склонил голову, а Сарбалахов указал Харлампию на дверь:
— Ты иди. Понадобишься — позовём.
Харлампий нехотя повернулся и вышел, со стуком волоча винтовку по полу. Русский, презрительно скривив губы, молча проводил его взглядом.
— Какие новости? — вглядываясь в лица хозяев, осторожно осведомился Аргылов.
— Ждём их от вас, почтенный Митеряй. — Сарбалахов любезно усадил старика на стул.
— Откуда новостям взяться у меня? — проговорил Аргылов, не спуская испытующего взгляда с лица Сарбалахова и пытаясь угадать: приятную или плохую весть предстоит ему услышать.
Помолчали.
«Мнутся чего-то. Может, беда какая…» — встревоженно подумал Аргылов.
— Позвали зачем?.. — еле выдавил он.
— Старик Митеряй, вы сами знаете, в чём нуждаются военные люди, — сказал Сарбалахов. — Мы пригласили вас как старшего и по возрасту, и по уму… Так что уж постарайтесь, выручите нас…
Старика Аргылова, уверовавшего почему-то, что ему сообщат о сыне, льстивые слова Сарбалахова застали врасплох. Обрадовавшись вначале, он затем разозлился: «Только о себе заботятся, на мою беду им начхать».
— О моём Бэлерии что-нибудь вам известно? — напрямик спросил Аргылов.
— Н-нет…
— Мой сын поехал с важным заданием. Вы о нём позаботились?
— Заботимся, заботимся, да красные не тот народ, чтобы одолжить ключ от тюрьмы.
— Не скалься! Давно ли вы обещали вызволить Валерия из беды? Что сделали? «Суох» да «суох». Или вы уже вычеркнули его из живых?
Заметив, что старик рассердился, ротмистр что-то сказал Сарбалахову. Тот пересказал разговор с Аргыловым, затем, выслушав русского, вновь повернулся к Аргылову — уже без улыбки.
— Старик Митеряй, хотя вы и вправе сердиться, но всё же ошибаетесь: никто не намерен шутить. Все мы ходим по острию ножа. Мне могут сказать хоть сегодня: «Иди!» — и я пойду. Напрасно обвиняете нас, что не заботимся о судьбе вашего сына. Вчера направлен в Якутск человек с заданием вызволить Валерия из беды. Об этом знает также ротмистр Угрюмов.
Ротмистр, услышав своё имя, снова закивал головой.
«Врут! По глазам видно, что врут!» — отметил Аргылов.
— Говорили же, что к Якутску пойдёте насквозную. Если бы поспешили, то могли бы застать в живых…
— Потому мы и пригласили вас. Уж вы, почтенный…
— Ладно-ладно! Как будто подговариваешь дурака…
— Что вы, что вы? — Сарбалахов сокрушённо вздохнул, взглянул на собеседника и, уже приостывши, стал продолжать: — Так вот. Скорость передвижения зависит от наличия подвод…
— Почему ты это рассказываешь мне? Учишь уму-разуму тупицу или выпрашиваешь у меня подводы?
— Полноте, Митеряй, что за разговор!
— Спрашиваете у меня подводы, так их нет у меня, подчистую забрали «товарищи». Правда, остался один конь, только на нём я сам езжу.
— Этого не говори! Будь излишки, вы бы сами нам предложили…
— Зачем же меня обхаживать, как девку? Я поболее твоего хотел бы спасти своего Бэлерия…
— Желать на словах — этого мало!
— Хватит мутить мне голову. Говори, что нужно!
— Требуются подводы. Много подвод. Генерал Пепеляев отдал приказ, чтобы к его прибытию подводы были приготовлены. Мы должны этот приказ исполнить…
— Затруднительно будет собрать много коней, — выразил сомнение Аргылов. — Лошадей нынче то белые, то красные требуют, да всё с угрозами. Остатки тягла у зажиточных под метёлку вычистили красные. Только бедняков обошли.
— Бедняки ли они, голяки — нас не интересует. Нам нужны их лошади.
— Голь на выдумки хитра — теперь они лошадей своих прячут в тайге, подальше от жилых мест.
— Местный человек сумеет отыскать и спрятанное… Мы просим вас об одолжении, помогите собрать лошадей. Вчера наши люди вернулись с пустыми руками — все загоны оказались пустые.
— Прихварываю я… — попробовал увильнуть Аргылов.
— Уговоры и всё прочее мы берём на себя. Вы просто сидели бы в санях. Что-нибудь подскажете, посоветуете, где искать. К тому же поездка ближняя.
Аргылов сидел поникнув: как тут увильнёшь? Этот отпрыск купца Сарбалаха весь в отца, подлец: ласковый, тихий, чистая сука! Обвёл вокруг пальца и завёл в тупик. Нет, нельзя Аргылову показаться людям в роли указчика!
— Тарас, вы бы подыскали себе другого!
— Мы доверяем только вам и надеемся только на вас. Останемся без подвод, будет плохо, уже тогда-то широко распахнутся ворота для наших бед! Каждый раз Пепеляевы объявляться не станут. Короче, придётся вам поехать.
Считая, что разговор окончен, Сарбалахов повернулся к ротмистру и заговорил с ним по-русски. Выражая крайнее нетерпение, Угрюмов бросил несколько коротких фраз.
Прислушиваясь к чужой речи, Аргылов задумался: обвинял их в медлительности, а они между тем торопятся — вон как приспичило, давай им подводы, как из души две души… И показалось Аргылову, что всё же нельзя не помочь. Дело даже не в совестливости, приходилось ему не морщась обделывать и не такие дела. Но сейчас Бэлерия, Бэлерия надо спасать! Поспеши Пепеляев, может, и вытащат его из беды. Если генерал проиграет войну, право слово, и жить-то не стоит. Во время засилья ревкомовцев голодранцы чересчур уж ликовали. Отобрать бы сейчас у них коней, то-то бы закрутились!
Аргылов подвинул свой стул поближе к Тарасу Сарбалахову.
— Ты знаешь, в какую сторону изменился ум людей? Большевики многих перетянули на свою сторону, и не только бедняков, о них я уже не говорю. Сейчас самый захудалый хамначчит, едва-едва различающий, где восток, где запад, краснее любого красного. Начнёт рассуждать — что твой коммунист! Говорю прямо: на тех, кто станет помогать вам в открытую, люди будут коситься. Если сейчас я стану держать вашу сторону не таясь, то дальше вам от меня никакого проку: уменьшится моё влияние на людей, убавится вес. А я бы мог помогать вам и впредь и во многом…
