Виктор Поротников - Князь Святослав II
Роман и Перенег, также находившиеся за столом, дружно засмеялись: Всеволод угодил не в бровь, а в глаз. Святослав смутился и замолчал.
Дочери Всеволода разделили мнение Святослава. Более того, в своем черниговском дяде Янка и Мария видели последнее средство, способное избавить их от мачехи-половчанки. Юные княжны со слезами на глазах заклинали Святослава образумить отца или забрать их с собой в Чернигов. Это, пожалуй, было единственное, чего добился Святослав своим приездом. Всеволод объявил дочерям, что как только половецкая хатунь прибудет в Переяславль, им можно будет уехать в Чернигов. Чтобы не видеть ненавистную для них свадьбу.
Из Переяславля Святослав отправился в Киев. Ему захотелось узнать мнение Изяслава относительно затеи Всеволода. И особенно хотелось с его помощью попытаться расстроить этот брак.
Изяслав, к разочарованию Святослава, не выразил негодования, явно озабоченный чем-то другим. Он даже обронил фразу, что, мол, Всеволоду виднее, кого брать себе в жены.
Святослава подобное легкомыслие вывело из себя:
- Да ты, брат, белены объелся, что ли?! А ежели и я выгоню Оду ко всем чертям и женюсь на бохмитке[99] иль на язычнице косоглазой. Что ты тогда запоешь?
Видя, что Святослав закусил удила, Изяслав поскорее вытолкал из светлицы служанку, постригавшую ему ногти на руках, и плотнее притворил дверь.
- Чего ты разорался? - зашипел он на Святослав. - Эка невидаль, Всеволод на басурманке женится! Да венгры давным-давно с печенегами так перемешались, что не отличить ныне, кто там венгр, а кто печенег. Чай, не простолюдинку берет в жены брат наш, но ханскую дочь. Наши священники окрестят ее, имя дадут христианское. Станет половчанка одежды русские носить, а со временем и песни русские петь. Была бы мила, а что косы глаза не беда. Всеволод не вершком меряет, а аршином. Так, глядишь, и ханов половецких когда-нибудь окрестим. Смекай, брат! Святослав презрительно усмехнулся.
- Не все сбывается, что желается.
- Спорить не стану, - согласился Изяслав, - споткнуться и на ровном месте можно. Но запретить Всеволоду мы не можем. Он сам князь.
- Но ты-то великий князь! И нам со Всеволодом вместо отца, - упорствовал Святослав. - Прояви же свою волю, избавь наш род от позора!
- Сплеча ты рубишь, брат мой, - вздохнул Изяслав, - а в таком деле горячиться нельзя. Сам говоришь, что сваты Всеволоды уже из степи вернулись и согласие хана на брак с ним привезли. Теперь на попятный идти нельзя: и невесте позор, и Всеволоду посрамление.
- У нашего Федорки свои отговорки - недовольно бросил Святослав. - Тогда вина хоть налей, великий князь. В горле что-то пересохло.
Изяслав вскочил со стула, оживился, заулыбался.
- Вина так вина! Нешто я брату своему не налью.
Он выглянул за дверь. Пока Изяслав отдавал распоряжения, Святослав перелистывал лежащую перед ним на столе книгу. То была «Русская Правда».
За вином разговор Ярославичей перешел в другое русло.
- Ума не приложу, брат, что мне со Всеславом делать, - посетовал Изяслав. - Гертруда все уши мне прожужжала, убей да убей Брячеслава вместе с сыновьями. Бояре мои советуют убить одного Всеслава, а сынов его отпустить, но клятву с них взять не поднимать меч на князя киевского и его братьев. А ты что присоветуешь?
- Посади Всеслава на стол новгородский, пусть-ка новгородцы над ним поизмываются, - с улыбкой сказал Святослав.
- Тебе смех, а у меня от дум голова пухнет, - проворчал Изяслав.
- Тогда отправь Всеслава прямиком в ад, в рай-то этого колдуна вряд ли пустят.
- А сыновей его?
Изяслав в упор посмотрел на Святослава, но тот и бровью не повел.
- И сыновей туда же.
- Хочешь, чтоб я еще грех на душу взял? - нахмурился Изяслав. - И так черноризцы глаза мне колют тем, что я крестное целование нарушил. Сначала митрополит битый час пыхтел у меня над ухом, потом игумен Феодосии из Печерской обители приезжал, тоже слюнями брызгал. Знаешь, брат, меня ведь от Церкви православной отлучить грозятся, коль я казню Всеслава.
Святослав серьезно покивал головой: с такой угрозой нельзя не считаться.
- Митрополит грозил? - спросил он.
- А кто же еще, - криво усмехнулся Изяслав. - Антоний же Печерский обещал проклятье на меня наложить, коль я до зимы не отпущу Всеслава на волю.
- Серебром звенеть не пробовал?
- Да что ты, брат! В Печерах одни бессеребренники собрались. Для Всеслава на волю.
- А ты попробуй, - посоветовал Святослав, - сатана и святых искушает.
- Надумал я сына своего Святополка в Полоцк посадить, - вдруг признался Изяслав. - Что скажешь на это, брат?
- Дело верное, но вместо Святополка отправь в Полоцк Ярополка, больше проку будет, - ответил Святослав, вспомнив, сколь дней Святополк по лесам плутал, разбитый Всеславом. Для полочан, которые гордятся своим Всеславом, Святополк битый князь, уважать его они не будут.
- Молод еще Ярополк для княжеского стола, - отведя глаза в сторону, возразил Изяслав.
Святослав не стал настаивать, понимая, сколь дорог Изя-славу младший сын.
Разговор опять перешел на другое.
Изяслав неожиданно повел Святослава в свои дальние покои, окнами выходившие на широкую гладь Днепра и на застроенный низкими деревянными домами Подол.
- Вижу по лицу твоему, брат мой, случилось что-то у тебя, - смекнул Святослав, глядя на то, как Изяслав запирает за собой двери и ведет его дальше в самую укромную светлицу, где их никто не мог подслушать. - Не иначе, тучи над головой твоей сгущаются. Прав я аль нет?
- Сгущаются, сгущаются! - пробурчал Изяслав, усаживаясь в кресло с высокой спинкой. - Вот-вот молнии засверкают. Садись, брат. Слушай.
Святослав сел на стул и оперся ладонями в колени, так он делал, когда его разбирало сильное любопытство.
Изяслав коротко поведал брату о том, как один торговец оскорбил боярскую жену средь бела дня. Супруг оскорбленной боярыни в пылу гнева убил того торговца прямо на княжеском суде. Сын убитого поклялся отомстить обидчику кровью за кровь, что и сделал спустя полгода.
- Убийца моего боярина даже не пытался скрываться, ибо, по его утверждению, поступил он по Закону Ярослава, - сказал в конце Изяслав. - Дружина моя требует смертной казни торгашескому сынку. Тот сидит покуда у меня в порубе.
- «Покуда» - это до суда иль до смертного приговора, который ты намерен ему вынести? - спросил Святослав, чем смутил Изяслава.
- Я хотел спросить твоего совета, брат.
- Совета в чем?
- А ты не понимаешь?
- Я пойму, когда ты скажешь, чего ты хочешь - суда или казни, - спокойно пояснил Святослав. - Ведь по закону ты должен отпустить этого убийцу, но ты, видно, решил нарушить закон ради бояр своих.
- Я ничего еще не решил, - раздраженно промолвил Изяслав. - И что у тебя за привычка припирать меня к стенке! Я жду от тебя совета, как мне поступить с убийцей боярина моего, а ты вместо этого начинаешь цепляться к словам.
- Хорошо, давай спокойно во всем разберемся, - миролюбиво предложил Святослав.
Давай.
- Стало быть, ты не хочешь идти против своих бояр и вместе с тем не хочешь нарушать закон, установленный отцом нашим. Так?
- Так, - после краткого раздумья ответил Изяслав.
- Ты на распутье и не знаешь, как поступить? Изяслав молча кивнул.
- В таком случае ты должен поступить как князь, - твердо произнес Святослав. - Это все, что я могу тебе посоветовать, брат.
- Что-то я тебя не пойму, - медленно проговорил Изяслав, с неудовольствием взирая на Святослава. - Скажи-ка лучше, как бы ты поступил на моем месте.
Святослав опустил голову, пряча улыбку. Однако эта улыбка не осталась не замеченной Изяславом.
- Чему ты усмехаешься? - сдвинув брови, спросил он.
Святослав посмотрел в глаза брату с тем озорным вызовом, какой проявлялся у него не только во взгляде, но и в улыбке, и в речи, смотря по случаю и настроению.
Между братьями опять назревало противостояние, и первым это почувствовал Святослав. Но он не желал портить отношения с Изяславом.
- Ладно, я скажу тебе напрямик, брат, - промолвил Святослав серьезно, - поступай по закону, это и будет княжеским поступком.
- Иными словами, ты хочешь поссорить меня с дружиной, - мрачно произнес Изяслав. - Ты этого хочешь?
- Ты спрашивал моего совета, я дал тебе его, - пожал плечами Святослав. - Не хочешь, не следуй ему. Казни убийцу боярина твоего, и дело с концом.
- Легко сказать «казни убийцу»! - вспылил Изяслав. - Ежели бы все было так легко, я обошелся бы и без твоих советов. Стоит мне преступить закон, и все киевские торгаши возмутятся, их поддержит чернь. Дело-то громкое! Отпущу я убийцу, бояре мои на меня попрут, мол, не защищаю верных слуг своих от татей.
