Уинстон Грэм - Росс Полдарк
Глазки Илая Клеммоу сверкнули, и казалось, он хочет что-то добавить. Но затем он передумал и молча вышел из дома.
Так получилось, что Джинни Картер, нянчившая ребенка у верхнего окна, увидела, как в дождь из-за холма медленной прыгающей походкой показался мужчина и зашел в соседний коттедж. Он пробыл там с полчаса, а затем Джинни увидела, как он вышел, держа под мышкой два предмета.
Чего она не заметила, так это задумчивого выражения на его хитрой монгольской физиономии. Своим редкостным чутьем Илай догадался, что менее недели назад в коттедже кто-то проживал.
***Той ночью поднялся яростный ветер и не стихал весь следующий день. В ту же ночь поползли слухи, что в залив зашел корабль и дрейфует вдоль берега между Нампарой и Солом.
Демельза провела большую часть дня так же, как и проводила все те дни, когда ливень отменял всё, кроме самой неотложной работы вне дома. Будь Пруди немного изобретательней, она могла бы обучить девочку чему-то большему, нежели аккуратному, но примитивному шитью, которым она теперь владела, ведь кроме этого еще можно было научить её ткать и прясть. Но эти занятия не были в числе представлений Пруди о ведении домашнего хозяйства. Когда работы было не избежать, она ее выполняла. Но любой предлог годился, чтобы праздно усесться, сбросить башмаки и устроить чаепитие. Так что сразу же после ужина Демельза прокралась в библиотеку.
Этим вечером она, по чистой случайности, сделала самое большое открытие из всех. В преждевременно сгустившихся сумерках она обнаружила, что один из сундуков заперт не на замок, а на потайную защелку. Демельза подняла крышку и увидела, что сундук полон одежды. Тут были платья и шарфы, треуголки и отороченные мехом перчатки, парик, красные и синие чулки и пара женских зеленых кружевных туфель с голубыми каблучками. Нашла Демельза и муслиновую шаль, и страусовое перо. Тут же лежала бутылка с жидкостью, запахом напоминавшая джин, единственный знакомые ей алкогольный напиток, и вторая с тем же запахом, но наполовину пустая.
Несмотря на то, что она задержалась дольше обыкновения, Демельза не могла заставить себя уйти, вновь и вновь переходя от бархата к кружевам и шелку, приглаживала их и вытряхивала крошки сухой лаванды. Кружевные туфельки с голубыми каблучками Демельза не решилась примерить, слишком изящными они казались, чтобы быть настоящими. Страусиное перо Демельза понюхала и прижала к щеке. Затем она обернула его вокруг шеи, надела меховую шляпку и принялась выделывать на цыпочках пируэты, изображая из себя знатную даму, Гаррик же ползал у ее ног.
Ее окутали сумерки, но она витала в грезах, пока не очнулась, обнаружив, что больше ничего не может разглядеть. Она была одна в мрачном зале с холодными сквозняками и дождем, просачивающимся сквозь ставни.
Перепуганная Демельза метнулась к сундуку, затолкала в него всё, что смогла найти и закрыла крышку, а затем прошмыгнула через большую спальню на кухню.
Пруди пришлось самой зажечь свечи, и она разразилась сварливыми наставлениям, которые Демельза, не желавшая отправляться спать, ловко поддерживала, пока те не перешли в историю о жизни Пруди. Так что она как раз поднялась наверх и не спала, когда Джим Картер с Ником Вайгасом пришли сообщить, что у берега корабль терпит бедствие. Когда Росс, которого оторвали от чтения, собрался выйти вместе с ними, то обнаружил Демельзу с повязанным на голове платком и двумя старыми мешками на плечах. Она спросила, может ли тоже пойти с ними.
- Тебе лучше лечь спать, - сказал Росс. - Но милости прошу, если тебе мокнуть охота.
Они вышли из дома. Джуд прихватил крепкую веревку, на случай, если придется оказывать помощь.
Ночь была такой темной, что можно почувствовать себя слепым. После уюта дома налетел ветер, дующий не порывами, а постоянно. Они попытались его преодолеть, шагая, наклонившись вперед. Один из штормовых фонарей задуло, другой качался и мерцал, отбрасывая пучок света, танцующий, как клоун, и выхватывающий тяжелые ботинки, хлюпающие по мокрой траве. Пару рас сила ветра была настолько сильна, что всем пришлось остановиться, а Демельзе, молча идущей рядом, пришлось хвататься за руку Джима Картера, чтобы удержаться.
Когда они приблизились к вершине утеса, опять полил дождь, за несколько секунд вымочив их до нитки, заливаясь в рот и глаза. Им пришлось повернуться и спрятаться за изгородью, пока тот не перестал.
На вершине утеса находились люди. То тут, то там как светлячки вспыхивали огни фонарей. В ста футах ниже, прямо под ними, мерцало еще больше огней. Они пошли по узкой тропинке, пока не добрались до широкого уступа, где стояла группа людей, обратив глаза к морю.
Прежде чем они смогли разобраться, в чем дело, на нижней тропинке показалась фигура, вынырнувшая из тьмы, как демон из ада. Это оказался Пэлли Роджерс, вода стекала с его обнаженного волосатого торса и огромной бороды лопатой.
- Плохи дела! - прокричал он. - Они сели на мель через пятнадцать минут после того как... - ветер отнес его слова. - Если бы корабль зашел чуть глубже в залив, могли бы перебросить им канат.
Он принялся натягивать штаны.
- Ты попытался до них добраться? - прокричал Росс.
- Трое наших попыталось доплыть. Но Господь воспрепятствовал. Теперь корабль долго не продержится.
Корабль повалило на борт, волны перекатываются через него. Еще до рассвета станет кучей плавающих обломков.
- Кто-нибудь из экипажа доплыл до берега?
- Двое. Но Господь забрал их души. До рассвета к ним присоединятся еще пятеро.
Между ними протиснулся Ник Вайгас. Отблеск фонаря осветил его сияющую розовую физиономию простачка с щербатой ухмылкой.
- Что за груз он нес?
Пэлли Роджерс отжал из бороды воду.
- Они сказали, что везли из Падстоу вощеный фитиль и шерсть.
Росс отошел от них и вместе с Джудом начал спускаться по утесу. Когда они добрались до самого низа, он заметил, что за ними следует Демельза.
Тут они были укрыты от ветра, но каждые несколько секунд в выступ скалы била волна и обдавала их брызгами. Начался прилив. Под ними на последнем пятачке песка мерцала группа фонарей, где люди всё еще ждали, что волнение ослабнет, чтобы рискнуть жизнью и подплыть к месту крушения. С этого места можно было различить темную массу, которая могла оказаться и скалой, но они знали, что это не так. На ней не светились огни, и не было видно никаких признаков жизни.
Росс подскользнулся на размякшей дороге, и Джим Картер схватил его за руку.
Росс поблагодарил его.
- Тут ничем нельзя помочь, - пробормотал он.
- Что вы сказали, сэр?
- Тут ничем нельзя помочь.
- Нет, сэр. Я, наверное, вернусь. Джинни будет переживать.
- Еще один показался, - завопила стоявшая рядом старуха. - Гляньте-ка, болтается на воде, как пробка. Вот нос, за ним корма. К утреннему приливу будет чем поживиться! Будет вам плавник!
Сильный порыв дождя обрушился на них, как рой насекомых.
- Прихвати с собой девчонку, - велел Росс.
Демельза раскрыла было рот, чтобы возразить, но от налетевшего порыва ветра с дождем у нее перехватило дыхание.
Росс смотрел, как они карабкаются, пока не исчезли из виду, а потом спустился, присоединившись к небольшой группе людей с фонарями на песчаном берегу.
Глава восемнадцатая
Джинни Картер шевельнулась в своей кровати. Она всё еще спала, точнее, дремала, и ей снилось, что она печет пирог стэрри-гейзи [8], а все рыбы вдруг моргнули, превратились в детей и начали плакать. Она сразу же проснулась, но этот плач до сих пор стоял у нее в ушах. Она встала и прислушалась к своему ребенку в колыбели, которую Джим сделал сам, но не было слышно никаких звуков. Скорей всего, ее фантазия разыгралась из-за стучащего по плотно закрытым ставням дождя, воя бури, проносившейся мимо коттеджей.
И почему только Джим оставил теплую постель и вышел в такую бурную ночь в надежде подобрать что-то после крушения? Она просила его не уходить, но он не послушался. Так было всегда. Джинни всегда просила его не уходить, а он всегда находил предлог и уходил. Каждую неделю две или три ночи он отсутствовал, возвращаясь на рассвете с фазаном или жирной куропаткой под мышкой.
Он сильно изменился за последние несколько месяцев. Всё началось в январе. Однажды он пришел из шахты и слег, кашлял, кашлял и кашлял. На следующей неделе он пропал на две ночи с Ником Вайгасом и вернулся с едой, которую, учитывая потерю его заработка, взять было неоткуда. Джинни казалось неправильным говорить ему, что уж лучше бы она сидела впроголодь, чем его поймают за нарушение закона. Джим же смотрел на это иначе, его задевало и расстраивало, что она не радовалась.
Джинни, поеживаясь, выскользнула из постели и подошла к ставням. Открывать их она не стала, потому что дождь ворвался бы в комнату. Но глянув сквозь щели в ставнях, где лил дождь, она поняла, что ночь по-прежнему черна.
