Татьяна Янковская - Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени
На время практики на калийном комбинате ребят прикрепили к работникам-киповцам. Они ходили по цехам, смотрели, как с помощью приборов управляют процессами. На комбинате есть химфабрика и флотофабрика, на первой удобрения получают горячим химическим, на второй флотационным методом, есть обогатительная карналлитовая фабрика. Производятся и калийные удобрения, и сырье для магниевой промышленности. Вообще в Гиперборейске много крупых заводов – содовый, азотно-туковый, анилинокрасочный, титаномагниевый комбинат. Говорят, кто проживет в городе всю жизнь с рождения, умрет на десять лет раньше из-за загрязнений в воздухе. Когда ребята ездят в выходные в Огурдино, оттуда виден смог, нависший за рекой над городом, прочерченный «лисьими хвостами» окислов азота.
А в сосновом лесу в Огурдино чистый весенний воздух. Хорошо! Ребята играют в футбол, в чехарду, в слона – одна команда становится внаклонку друг за другом, держась за стоящих впереди, а вторая команда запрыгивает на них с разбегу. Тут важно первыми поставить самых прыгучих и оседлать «слона» поближе к голове, чтобы вся команда поместилась и могла от души покататься на «слоне», пока он с хохотом не развалится. Иногда ребята уезжают с ночевкой подальше от города. Аню всегда отпускают, хотя большинству девочек не разрешают ходить в дальние походы. Еду готовят на костре, спят в палатках, девочки и мальчики вместе. Аня оказывается между Севкой и Гришкой, с которыми больше всего дружит в последнее время. Тепло друг друга, тепло школьного товарищества – то, что останется с ними на всю жизнь. Еще год – и они разъедутся, каждый пойдет своей дорогой.
63
В августе Аня собиралась поехать в спортивный лагерь с волейбольной секцией, а перед этим родители отправили ее на две недели в дом отдыха. Сами уехали в Ялту. Они давно уже не берут ее с собой в отпуск, обычно отправляют ее то к бабушке с дедушкой на Украину, то к дедушке в Ленинград, то в лагерь, хотя последнее случалось редко. Но это ничего, что ее отправляли. Аня понимала: они любили друг друга, и им было хорошо вдвоем. Мама с папой часто рассказывали о своем знакомстве, о первом свидании – они ходили вместе смотреть кино в «Баррикаду». Девочка, влюбленная в папу в школе, покончила с собой, когда папа в первый же день на первом курсе влюбился в маму. Они поженились во время войны, когда папа после госпиталя приехал к маме в эвакуацию. Папа сказал, что они с мамой договорились после войны все простить друг другу. Неужели маме было что прощать? Она всю войну жила с родственниками, работала и училась, а папу польки учили песням про ноц и когута. Аня загадывает, что с кем она пойдет в кино в «Баррикаду», за того и выйдет замуж. А почему бы и нет? Ведь она тоже будет учиться в институте в Ленинграде.
Поздно вечером в доме отдыха палата пустела: все, кроме пожилых женщин и Ани с Тамарой, шли гулять. Тамара – лаборантка с содового завода, чуть старше Ани. На первых же танцах Аню пригласил худой, стройный парень из Перми, отличный танцор. Ему было девятнадцать лет. Так появился еще один человек, с которым можно было общаться. Аня понять не могла, как родители могли отправить ее в этот дом отдыха, ведь они сами бывали здесь. Разве это подходящее место для школьницы? Неужели дело только в том, что они хотели обеспечить ее трехразовым питанием? Но она не маленькая, сама бы пропиталась. Или боялись оставлять ее надолго одну, а тут она все-таки на виду. А может, хотели, чтобы она перед отъездом в Ленинград увидела вблизи реальный, не тепличный мир? Слава богу, что здесь оказалась Тамара и еще этот Валька, который неотлучно их сопровождал и был очень вежлив и предупредителен. Даже не верится, что в пятнадцать лет он год сидел в колонии, потому что связался с дурной компанией – так он сказал. Теперь он работал на заводе.
Он стал настолько привычной частью обстановки дома отдыха, что Аня удивилась и даже обиделась, когда в одно прекрасное утро Валька исчез. А ведь она никаких прав на него не имела, а главное, не хотела иметь! Он-то бы не против. Накануне была прогулка на катере на какой-то остров. Там росли березы и был маленький песчаный пляж с поваленными деревьями, уходившими в воду, на которых они сидели – Валька, она с Тамарой и двое парней, Санчо Пансы Валькины. В воде росли кувшинки, как у Тони в деревне, – не достать. Когда вернулись в дом отдыха, Аня обнаружила, что потеряла расческу – то ли на острове, то ли на катере обронила. Вечером был танцевальный конкурс, Валька пригласил ее на танго, и их признали самой красивой парой. Вот и все, и все права, а вот почему-то недовольна. То вертелся вокруг нее, а то вдруг исчез – слова не сказал. Весь день они ходили одни с Тамарой, потом немолодой, двадцатичетырехлетний Юрка с калийного к ним пристроился, Ане комплименты говорил. Ехидно так сказал: «А где же твой кавалер?» А ей-то что? А вечером они с Тамарой пришли в палату и ахнули – стоит большой таз с кувшинками. Женщины сказали Ане: «Это тебе – ты молодая, а нам вот никто не носит». Аня вышла в коридор, спустилась вниз по лестнице, вышла на террасу, а там Санчо Панса постарше: «На, мы твою расческу нашли на том пляже. Сегодня на первом катере поехали, все еще спали». Вот так Валька!
Накануне отъезда один из Санчо Пане постучал вечером в палату, сказал, что Валька просил Аню спуститься, и исчез. Он стоял у подножия лестницы. «Какие у тебя легкие шаги! Сразу видно, что ты идешь. Топ, топ, топает малыш». Они идут на веранду, Валька читает ей стихи собственного сочинения, трогательные и неуклюжие. Он берет ее за руку, карие глаза смотрят преданно. «Спокойной ночи!» – говорит Аня. Она не заслужила этой нежности, ведь она не может ответить ему тем же. Бедный Валька!
На следующий день они сидели на веранде в ожидании катера. В руках у всех паспорта, которые им вернули перед отъездом. «Покажи-ка свой паспорт! Разве ты не еврейка? И почему все евреечки такие красивые?» Ну как же, без этого нельзя. Но после артековского опыта она спокойно к этому относится. Да и что он плохого сказал? Катер отвез их на пристань в Гиперборейск, отсюда Валька поедет на ракете домой. «И сладким кажется на берегу поцелуй соленых губ», – пропел он вдруг. Ребята и Тамара улыбаются, в глазах интерес – все ждут прощального поцелуя. Но поцелуй не состоялся. Аня отвернулась, сделала вид, что к ней это не относится. Она еще ни с кем не целовалась, и что же – первый поцелуй будет с Валькой, в которого она ни капельки не влюблена, хоть он и хороший? Ракета подана, все прощаются с Валькой, Марией и другими пермяками из дома отдыха. Вот они отчаливают, ракета не спеша выплывает на середину реки, разворачивается и заглушает моторы. И в этот момент раздается крик на всю Каму: «Аня, я люблю тебя!» От неожиданности пристань на мгновение замирает. Моторы взревели, ракета заскользила вниз по реке, а люди на пристани зашумели «кто это, где она?», и побежали смотреть, кому это только что объяснились в любви почище, чем в кино. Аня и ребята молчали. Потом Тамара, которая жила неподалеку, пригласила их к себе попить чаю на дорогу. Тамара милая, и Санчо Пансы Валькины хорошие ребята, но Аня знает, что никогда их больше не увидит – ведь, собственно, кроме этих двенадцати летних дней, что случайно свели их в доме отдыха в сосновом бору на берегу Камы, у них не было ничего общего.
Через неделю пришло письмо от Вальки. Он писал, что видел Аню с отплывающей ракеты, что после его крика все бросились к нему. «Я плакал, а Мария меня утешала. Она говорила, что это и есть настоящая первая любовь». Маша Уральцева плакала над письмом, а у Ани почему-то нет слез и глубоких чувств к Вальке нет. Как будто это не в ее жизни происходит. Рядом, вокруг, но обтекает, не задевая ее. Почему так? Ведь ей всегда кто-нибудь из мальчиков нравился, еще с детского сада, а Валька нет. Неужели потому, что он в колонии был? Но он же хороший, добрый. А вообще она в последнее время так легко не влюбляется, как раньше. Она теперь строже судит. Ее трогает Валькина искренность – кто бы еще мог так открыто проявлять свои чувства? – и ее самолюбию льстит, что ее так любят. Но… почему-то ей не очень жалко Вальку. Наверно, если глубоко пожалеть человека, то невольно его полюбишь, а она этого пока не хочет.
В спортлагере палатки стояли в бору около поселка Орел, недалеко от Огурдино. Каждый день были тренировки по общефизической подготовке и спортивные игры. К волейболу Аня оказалась не слишком способной, были девочки, которые играли гораздо лучше. А вот подачи у нее шли хорошо, особенно, когда она стала подавать крюком. И откуда сила бралась! Кросс на три километра Аня еле выдержала, но пробежала с неплохим временем, на одной силе воли, тогда как некоторые девочки сошли с дистанции.
Девочки в лагере хорошие, доброжелательные. Все они, и мальчики тоже, из городских школ, Аня одна с калирудника. Болтали. Всех волновало, как сложится их будущая жизнь, найдут ли они свою любовь, выйдут ли замуж. Когда Аня поделилась сомнением – а что, если меня никто не полюбит? – черноволосая Дина, которая лучше всех «гасила» мячи у сетки, сказала твердо: «Ну, для тебя хороший человек всегда найдется», и все с ней согласились. Откуда у них такая уверенность, что у Ани все сложится хорошо? Вот, значит, как воспринимают ее другие.
