Григорий Чхартишвили - Другой Путь
– Закричишь – воткну, – тихо сказал голос.
Мощные руки рывком развернули Мирру и прижали спиной к стене. Прямо перед глазами посверкивало хищно заостренное лезвие финского ножа. Она посмотрела на тусклый блеск стали, на желобок для стока крови – и с трудом перевела взгляд выше.
Неистовые глаза Сокольникова сверкали таким же мертвым блеском.
– За каждый вопрос, на который не ответишь, буду колоть вот сюда.
Острие коснулось щеки, где подглазничный нерв, еще более чувствительный. Черт его знает, кто он такой, этот Сокольников, но в анатомии он разбирается.
Ладонь со рта он снял, а нож, наоборот, придвинул.
– Говори: как вы меня срисовали?
Она не поняла, моргнула.
– Кто «мы»?
Глаза угрожающе сузились.
– Я видел тебя в клинике. Потом у трамвайной остановки. Потом сразу здесь, на улице. Таких совпадений не бывает. Я слышал, что в ЧК работают бабы. Но что филерами – не знал. Как вы вышли на след? Откуда узнали, что я появлюсь в клинике? Ну!
Так и есть. Офицерюга. Врангелевец. Ах, Антон, Антон…
– Я на двух трамваях приехала. На «пятнадцатом» и на «Б». Поэтому быстрее извозчика. А за вами я поехала, потому что вы искали Антона Клобукова.
– И что?
– Он мне тоже нужен.
Белогвардеец молчал, сверлил лицо своими буравчиками.
– Стоять смирно.
Нож спрятал, стал обшаривать – сноровисто, не пропуская ни сантиметра. Время от времени отдавал короткие приказы.
– Руки в стороны… Ноги широко. Шире!
Всюду залез, скотина. Даже в промежность. Всё, что находил, собирал в левую руку: расческу, платок, документы, ключ, кошелек.
Наконец отпустил. Достал фонарик, стал рассматривать изъятое.
Мирра боялась уже меньше. Во-первых, потому что Сокольников не парализовал ее своим удавьим взглядом, а во-вторых, появился план. Вмазать гаду коленом в пах, отпихнуть и с криком на улицу. Вон она, Пятницкая, в десяти шагах. Там светло, там люди ходят.
– Мирра Носик, – брезгливо сказал страшный человек, глядя в студенческий. – Жидовка. Ладно, документы ваша контора какие хочешь нашлепает. Это что?
В руке у него была фотокарточка рогатого Логинова. Однако, перевернув и прочитав надпись, Сокольников взглянул на Мирру уже по-другому, без прежней угрозы.
– Вы Антону Клобукову кто?
По тону, по обращению на «вы» Мирра поняла: убивать ее прямо сейчас он не будет. И бить беляку коленом по яйцам передумала. Черт его знает, дьявола железного. Может, у него там булыжники, только ногу отобьешь. Вон когда лягнула его каблуком по голени, он даже не охнул, а там, между прочим, надкостница – нормальный человек заорал бы благим матом.
Из всех возможных ответов она выбрала самый короткий:
– Невеста. А вы кто? Что вам от него нужно?
У Сокольникова лицо – впервые за все время – пришло в какое-то движение: он удивился. Но не так, как удивляются нормальные живые люди, а будто попытался вспомнить, каково это – удивляться, да не вспомнил. Качнул головой.
– Хм, невеста… Я и забыл… Чуть не прикончил…
Он не договорил, но Мирра догадалась, про что он забыл. Что у кого-то на свете еще бывают невесты.
– Антон вам про Севастополь рассказывал? – спросил Сокольников возвращая всё отнятое и пряча финку в рукав (там, кажется, был чехол).
– Что он был у Врангеля? Да.
– Про меня рассказывал? Я – капитан Сокольников.
– Нет.
– И правильно. – Капитан посмотрел на часы, что-то прикидывая. – Ладно, нет времени на разговоры.
– Так кто вы?
– У него потом спросите. – Сокольников еще поколебался секунду-другую. Принял какое-то решение. – Извините, сударыня, вам придется пойти со мной. Не могу рисковать.
– Куда пойти, к Антону?
До клобуковского дома отсюда было всего пара минут.
– Нет. Он велел ждать его во дворе номера 51. Я нарочно раньше слез. Чтобы вас взять. Думал, слежка… Идемте. Время дорого.
Взял ее под руку, крепко. Вывел на Пятницкую.
Пятьдесят первый был всего через два дома. Там тоже подворотня. Зашли, остановились.
– Стойте здесь. Молча, – велел контрик, осторожно выглядывая из тени на улицу.
Мирра сказала себе: «Это диверсант. Террорист. Очень возможно – из тех, кто ночью кинул бомбу в общежитие ГПУ. Надо его обезвредить. Но как?»
И тут вдруг услышала донесшуюся откуда-то команду:
– Взвод, запе-вай!
Чистый звонкий голос вывел:
Нас не сломит нужда,
Не согнет нас беда,
Рок капризный не властен над нами, –
И тут же, во много глоток, подхватили:
Никогда, никогда,
Никогда, никогда
Коммунары не будут рабами!!!
Мирра тоже выглянула.
В сторону Садового маршировали красноармейцы, человек тридцать. У каждого под мышкой деревянная шайка.
Мыться идут. Там, на Житной, бани.
Пересохло в горле, задрожали колени.
Ну, комсомолка Носик, не трусь! Красноармейцы безоружные, а у беляка наверняка не только нож. Но наших много. Не уйдет, гадина!
– Неплохо строй держат, – удивленно пробормотал Сокольников, не догадываясь о Мирриных намерениях. – И унтер-офицер бравый…
Колонна протопала мимо. Мирра осталась на месте. Не из-за того, что струсила.
Из-за Антона.
Ведь если бы взяли капитана и выяснилось, что у него встреча с аспирантом Клобуковым… Нет, хуже. Если выяснится, что Антон связан с белогвардейским подпольем…
Дальше мысль идти отказывалась, но уже этого хватило, чтобы на Мирру накатил паралич.
Антон – враг? Бред. Не может быть!
Но ведь Сокольников этот – точно враг…
– Идет, – сказал капитан. – Как обещал. Долго ждать не заставил.
По тротуару, все время оглядываясь, быстро шел Антон.
Мирра отшатнулась вглубь подворотни. Ей снова стало очень страшно. Еще страшней, чем когда перед лицом сверкал финский нож.
Что он скажет, когда увидит ее здесь? Вдруг что-нибудь… ужасное?
Она зажмурилась.
– Капитан! Тихон… Андреевич! – послышался голос Антона – с запинкой, как будто он не сразу вспомнил отчество. – Вы от Петра Кирилловича? Но я думал, он давно в Париже или еще где-то там?
– Я тут не один, – оборвал его Сокольников. – С вашей невестой. Так вышло. Долго объяснять.
Мирра обреченно открыла глаза, готовая ко всему. Например, что увидит звериный оскал на изменившемся до неузнаваемости лице. Если Антон скажет: «Никакая это не невеста, а одна прилипчивая жидовочка из университета, прикончите ее» – она не удивится. Получается, что она совсем, совсем его не знает…
Лицо у Антона действительно было не такое, как всегда, а испуганное.
– Мирра? – пробормотал он. – Ты, наверно, бог знает что подумала… Это мой старый знакомый, еще с крымских времен. Я не знаю, как Тихон Андреевич меня отыскал. Мы с двадцатого года не виделись.
– Потом поговорите, – перебил капитан. – А нашел я вас очень просто. У меня товарищ тяжело ранен. Пулей в живот. Необходима срочная помощь. Мы здесь, как вы понимаете, нелегально. В больницу не обратишься. Стал смотреть по адресной книге хирургов. Наткнулся на знакомое имя. Хирургическая клиника какого-то «Первого МГУ», ассистент-наркотизатор A.M.Клобуков. Редкая фамилия, инициалы совпадают… У вас дома что-нибудь есть? Инструменты, лекарства?
– Есть саквояж с самым необходимым. Но только для анестезии. Я ведь не хирург…
– Анестезия – отлично. Он сильно мучается, препаратов никаких. Едемте. И придумайте, где взять хирурга. Такого, чтоб не выдал и не струсил.
– Пулей в живот? – Антон нахмурился. – Погодите… Мне рассказали, что сегодня ночью, во время перестрелки около общежития ГПУ, один из нападавших был ранен. Остались следы крови.
– Да, это были мы, – бесстрастно подтвердил Сокольников. – Не повезло. – Глянул на Мирру. – А что с вашей невестой? Ей можно доверять? Извините, мадемуазель, но я отвечаю за товарища.
– Конечно, – быстро сказал Антон. – Я ручаюсь. Мирра, ты иди. И прости меня, пожалуйста, что… так вышло.
– Да-да, мадемуазель, идите. – Капитан сразу утратил к ней всякий интерес. – Давайте, Антон Маркович, несите ваш саквояж. Я пока найду извозчика.
Стараясь не смотреть Мирре в глаза, как-то боком, Клобуков попятился из подворотни, развернулся. Часто застучали каблуки – побежал.
Сокольников, не попрощавшись, тоже вышел на улицу, прямо на середину мостовой. Посмотрел вправо, влево. Должно быть, увидел вдали извозчика.
– Эй, ванька! Сюда! Куда?!
Кажется, тот не услышал.
Мирра решительно двинулась к капитану. Тот, услышав за спиной шаги, резко развернулся, сунув руку в карман черного пальто.
– Что вам еще?
– У нас извозчиков так не подзывают. Вы себя выдадите. Надо кричать «гражданин извозчик!»… Но дело не в этом. Я хирург… Почти хирург. Учусь на пятом курсе.
– Женщина – хирург? – Страшный человек слегка качнул головой. Мирра уже знала, что так он выражает удивление. – Ладно, не до жиру. В любом случае лучше, чем липший риск… Эй, гражданин извозчик!
