Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет
— Очень мало людей знают о моем приезде.
— А… вы хотите соблюдения тайны.
— Тверды ли вы в своей оппозиции Рамзесу?
— Больше, чем когда-нибудь. Он молод и вспыльчив, его царствование будет губительным. Назначив его, Сети совершил ошибку.
— Вы окажете мне доверие?
— Какое место вы собираетесь уготовить храму Амона, если займете трон?
— Разумеется, первое.
— Сети покровительствовал другим духовенствам Гелиополиса и Мемфиса; мое единственное желание — это не увидеть Карнак отодвинутым на второй план.
— Таково намерение Рамзеса, но не мое.
— Что предлагаете вы, Шенар?
— Действовать быстро.
— Короче говоря, до погребения мумии Сети.
— Это наш единственный шанс, поверьте.
Шенар не знал о серьезной болезни великого жреца. По мнению лекаря, тому оставалось жить только несколько месяцев, или даже несколько недель. Быстрое решение казалось сановнику проявлением благосклонности богов. Перед смертью у него появилась возможность увидеть Рамзеса лишенным верховной власти, а Карнак — спасенным;
— Я не потерплю никакого насилия, — заявил великий жрец. — Амон принес нам мир, и никто не должен его разрушить.
— Успокойтесь. Рамзес — мой брат, и несмотря на то, что он не способен царствовать, я к нему очень привязан. Я даже и не думаю причинять ему какое-либо зло.
— Какая участь его ждет?
— Он энергичен, влюблен в приключения и большие расстояния, я отправлю его в длинное путешествие по зарубежным странам. Затем он вернется с ценным для нас опытом.
— Я также надеюсь, что царица Туйя останется вашей первой советчицей.
— Без сомнения, так и будет.
— Будьте преданным Амону, Шенар, и судьба вам улыбнется.
Старший сын Сети почтительно склонился. Доверие старого жреца было очень своевременно.
Долент, старшая сестра Рамзеса, накладывала мазь на свою жирную кожу. Ни красивая, ни уродливая, очень богатая, постоянно уставшая, она ненавидела Фивы и юг. Женщина ее сословия не может жить нигде, кроме Мемфиса, где можно было проводить свободное время в устраивании тысячи и одной семейной сцены, которые так оживляли золотое существование знатных семей.
Она скучала в Фивах. Конечно, лучшее общество принимало ее, и она уходила с одного пира на другой, наслаждаясь положением дочки великого Сети. Мода доходила до Мемфиса с опозданием, пузатенький и жизнерадостный Сари, бывший воспитатель Рамзеса, постепенно становился неврастеником. Он возглавлял университет Кап, созданный для обучения будущих чиновников и руководителей, теперь, по вине Рамзеса, предавался праздности.
Да, Сари был душой сомнительного заговора, имеющего целью устранение Рамзеса. Да, его жена Долент встала на сторону Шенара, против брата.
Да, они ошиблись дорогой, но Рамзес по случаю смерти Сети мог бы их и простить.
Только месть могла быть ответом на такую жестокость. Счастье изменило Рамзесу, и сегодня Долент и Сари воспользуются случаем. Ожидая высокого гостя, Долент умащивала себя мазями, а Сари читал или спал.
Приход Шенара вывел их из оцепенения.
— Мой любимый брат! — воскликнула Долент, обнимая его. — Хорошие ли новости ты нам принес?
— Возможно.
— Не заставляй нас ждать! — потребовал Сари.
— Я буду Правителем.
— Близок ли час нашей мести?
— Поедем со мной в Мемфис, я вас спрячу до исчезновения Рамзеса.
Долент побледнела.
— Исчезновение…
— Не беспокойся, сестренка, он уедет за границу.
— Доверишь ли ты мне какой-либо важный пост при дворе? — спросил Сари.
— Ты неловок, — ответил Шенар, — но твои качества будут полезны. Будь преданным мне, и твоя карьера станет блестящей.
— Даю тебе слово, Шенар.
Красавица Изэт умирала от скуки в роскошном дворце в Фивах, где с любовью воспитывала сына Ка, рожденного от Рамзеса. С зелеными глазами, маленьким и прямым носом, тонкими губами, привлекательная, строптивая и жизнерадостная, Изэт была очень красивой женщиной и второй супругой Рамзеса.
«Второй супругой»… Как было трудно носить этот титул и согласиться на условия, поставленные ей. Однако Изэт не ревновала к такой прекрасной, мягкой и серьезной Нефертари. С достоинством будущей царицы она не выставляла напоказ свои амбиции.
Изэт жаждала, чтобы ненависть зажглась в ее сердце, позволив бы ей с кровожадностью бороться против Рамзеса и Нефертари. Но она продолжала любить того, кто подарил ей столько счастья и удовольствия, а самое главное — сына.
Красавица Изэт насмехалась над властью и почестями и любила самого Рамзеса, а не его могущество и сияние. Иногда жить вдалеке от него становилось невыносимо. Почему Рамзес не хочет понять ее тоску?
Вскоре Рамзес станет Фараоном и будет наносить ей визиты все реже и реже, и она будет уступать, не умея сопротивляться. Если бы она смогла влюбиться в другого мужчину… Но претенденты, сдержанные или настойчивые, как один были бесцветными и не имеющими индивидуальности.
Когда дворецкий объявил о визите Шенара, Красавица Изэт удивилась. Интересно, что привело старшего сына Сети в Фивы перед похоронами?
Она приняла его в хорошо проветриваемом зале, с узкими окнами во всю высоту стены, которые пропускали узкие полоски света.
— Вы восхитительны, Изэт.
— Что вы хотите?
— Я знаю, что вы меня не любите, но я также знаю, что вы умны и способны оценить ситуацию, руководствуясь своими интересами. По мне, так вы наделены всеми качествами Великой Супруги Фараона.
— Рамзес думает иначе.
— А он не может принять другое решение?
— Что вы хотите этим сказать?
— Мой брат не лишен здравого смысла. Он понял, что миссия управления государством за пределами его возможностей.
— Что означает…
— Означает, что я возьму на себя выполнение этой трудной задачи для блага нашей страны и что вы будете царицей Двух Земель.
— Рамзес не отказался! Вы лжете!
— Нет, моя нежная и красивая подруга, он готов отправиться в долгое путешествие в компании Менелая и попросил меня занять место Сети из уважения к памяти отца. Возвратившись домой, мой брат будет пользоваться всеми благами, положенными ему по рангу, будьте в этом уверены.
— А что он говорил… обо мне?
— Боюсь, что он позабыл вас, как и вашего сына, и только страсть к большим просторам живет в его душе.
— Возьмет ли он с собой Нефертари?
— Нет, он желает познать других женщин. Во всем, что касается удовольствий, мой брат ненасытен, не так ли?
Красавица Изэт, казалось, была растерянна. Шенар хотел взять ее за руку, но было еще рано. Поспешность могла привести к провалу. Сначала нужно было успокоить молодую женщину, а затем покорить ее мягкостью и уверенностью.
— Малыш Ка получит лучшее образование, — пообещал он, — и вам не нужно будет больше заботиться об этом. После погребения Сети мы вместе вернемся в Мемфис.
— Рамзес уже уехал?
— Конечно.
— Он разве не будет присутствовать на похоронах?
— Мне очень жаль, но это так; Менелай не желает больше задерживаться с отъездом. Забудьте о Рамзесе, Изэт, и приготовьтесь стать царицей.
Глава 5
Всю ночь Изэт не сомкнула глаз.
Шенар солгал. Никогда Рамзес не покинет Египет, чтобы в поездке за рубеж забыться. Если он будет отсутствовать на похоронах Сети, то не по своей воле.
Конечно, Рамзес был жесток по отношению к ней, но Изэт не предаст его, бросившись в объятия Шенара. У нее не было никакого желания быть царицей, и, кроме того, она ненавидела этого уверенного в победе честолюбца с лунообразным лицом и слащавыми словами!
Ее долгом было предупредить Рамзеса о заговоре против него и о намерениях старшего брата.
Изэт составила длинное письмо на папирусе, подробно рассказавшее о предложениях Шенара, и пригласила начальника царских гонцов, поручив ему отправить курьера в Мемфис.
— Это послание важное и срочное.
— Я займусь им лично, — уверил ее служитель.
Деятельность речного порта Фив, как и Мемфиса, на время траура была приостановлена. На причале, предназначенном для быстрых кораблей, направляющихся к северу, дремали моряки. Начальник царских гонцов подозвал одного из них.
— Поднять якорь, мы отплываем.
— Это невозможно.
— По какой причине?
— Требование верховного жреца Карнака.
— Я не был об этом предупрежден.
— Приказ только что вышел.
— И все равно я требую поднять якорь, я должен доставить послание в царский дворец Мемфиса.
На мостике корабля появился мужчина.
— Приказы есть приказы, и вы должны их уважать.
— Кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?
— Старший сын Фараона Шенар.
Начальник царских гонцов склонил голову.
— Простите мне мою дерзость.
