Этон Цезарь Корти - Любовь императора: Франц Иосиф
После поездки в Инсбрук завязывается оживлённая переписка. Письма и подарки, которыми они обмениваются, не оставляют никаких сомнений: в июне Карл Людвиг присылает Зизи прекрасное кольцо и розу, и она не только благодарит его, но, в свою очередь, тоже отваживается отправить ему кольцо. Воодушевлённый Карл Людвиг в пространном письме уверяет её, что никогда не расстанется с ним, на что Зизи отвечает, что и она носит его кольцо, приглашает кузена в Посси и рассказывает ему о цирковых наездниках и танцорах на проволоке, которых она видела. В августе и октябре Карл Людвиг пишет чаще и присылает Зизи в подарок конфеты и часы на цепочке, о которых она давно мечтала. Всякий раз она сердечно благодарит кузена, но никогда не пишет по собственной инициативе. Это всегда лишь ответы, очаровательные письма девочки-подростка: как она радуется двум «очень милым барашкам», которых подарила ей мама (они настолько ручные, что бегают за ней по пятам); как увлекательны эти прогулки по суше и по воде — как хорошо было бы, если бы кузены могли хоть раз отправиться вместе с нею, и так далее.
Сразу после пребывания в Инсбруке письма приходят одно за другим, затем переписка затихает. Ведь Зизи ещё так молода, в 1849 г. ей идёт всего двенадцатый год. В том, что ей понравился Карл Людвиг, а она — ему, для неё нет ничего необычного: она привыкла, что все её любят, поэтому не видит в этом ничего особенного. Со временем эрцгерцог тоже начинает писать реже, однако к новому 1850 году присылает ей браслет, за который Зизи благодарит его в коротеньком изящном письме. Синяя бумага, на которой написано её письмо, обрамлена цветами и красными розочками; это немного согревает душу, а в остальном письмо довольно прохладное и сумбурное.
У эрцгерцогини Софии эта маленькая идиллия вызывает умиление, и она поощряет её. Однако теперь не время заниматься этим. Положение империи критическое. В Венгрии взяли верх радикалы во главе с Кошутом[21]. 28 сентября 1848 г. в Будапеште убивают главнокомандующего императорскими войсками графа Ламберга, и вспыхивает открытая борьба с восставшей Венгрией. В Праге и Вене тоже беспорядки.
С ужасом наблюдала герцогиня София за развитием последних событий. Решительнее, чем когда-либо, она была настроена на то, чтобы самым энергичным способом задушить начавшуюся революцию. Фердинанд, буквально воплощавший слабость императорского дома, для этого не годился.
Давно задуманное превращалось теперь в реальность. Старшему сыну Софии, Францу Иосифу, исполнилось 18 августа 1848 г. восемнадцать лет, и он стал совершеннолетним. По этому случаю она назначила сыну в качестве обер-гофмейстера генерала графа Грюнне, завоевавшего её симпатии неприязненным отношением к Венгрии. Министерство Баттьяни, разумные либеральные министры Франц фон Деак[22] и фон Этвес, известный также как поэт, уходят в отставку. Молодое поколение первых семейств Венгрии, в том числе двадцатишестилетний граф Дьюла Андраши[23], переходит в лагерь радикалов.
2 декабря 1848 г. император Фердинанд отрекается от престола, а его место занимает Франц Иосиф. По окончании подобающих торжеств, всхлипывая от волнения и умиления, он попадает в объятия матери. Эрцгерцогиня может с гордостью сказать себе, что сделала всё для того, чтобы как можно лучше подготовить сына к его ответственной миссии. Хотя она и принесла ему в жертву право престолонаследия своего супруга и внешнее достоинство императрицы, в действительности София собирается остаться хозяйкой положения, следя за первыми шагами молодого императора и направляя их в нужную сторону.
Толковый, схватывающий всё на лету, Франц Иосиф вскоре убеждается, что в жизни нужно упорно трудиться. По складу характера он именно такой человек. Правда, юный император смотрит на вещи проще, чем они есть в действительности.
Он испытывает бесконечную благодарность к матери, и вполне естественно, что первые годы его правления пройдут под знаком повиновения ей. Эрцгерцогиня политически мыслящая женщина, и в этом же духе она воспитала своего старшего сына. Самая сокровенная её мечта — величие и единство Австрии. Всё, что происходит, подчинено этому. Тем легче следовать этой основной идее Францу Иосифу, его ничто от неё не отвлекает. Он не разбирается ни в музыке, ни в литературе, а трезвость мышления и рассудочность отличают его ещё в ранней юности. Однако пока им руководит мать.
Софии и преданным ей лицам необходимо теперь продолжать работу над публично провозглашённой программой, которая сводится к тому, чтобы «с согласия народов сплотить все земли и племена, входящие в состав монархии, в крупное государственное образование». Но достичь этого «согласования» нелегко. Его приходится добывать с оружием в руках. В Венгрии это приводит к восстанию, даже к войне, которая сопровождается провозглашением 14 апреля 1849 г. полной независимости Венгрии и низложения габсбург-лотарингской династии. В Вене, скрепя сердце, решаются обратиться за помощью к императору России. В результате венгерское восстание оказывается подавленным, а стремления Кошута — несбывшимися.
Между тем в Италии благодаря оставшимся верными войскам Радецкий подавил восстание, поддержанное королём Пьемонта, и добился победы в Ломбардии и Венеции. Короля Сардинии принуждают заключить мир, и народ с неудовольствием покоряется военной силе. Ломбардия и Венеция усмирены, однако они по-прежнему стремятся к своему идеалу — национальной свободе и отныне оказывают пассивное сопротивление даже самым благим устремлениям правителей.
С революцией в Италии обошлись намного мягче, чем в Венгрии. Здесь после капитуляции Вилагша барону Хайнау предоставляют свободу действий. Тринадцать генералов, принявших участие в венгерском восстании, безжалостно повешены или расстреляны. К сожалению, император Франц Иосиф, или лучше сказать эрцгерцогиня София, не препятствуют этой кровавой расправе. Их удалось убедить в том, будто бы совершенно необходимо показать устрашающий пример. Казнён даже премьер-министр граф Людвиг Баттьяни. Множество венгров попадают в тюрьмы, представители самых родовитых семейств страны, в частности, граф Дьюла Андраши, нередко бегут за границу. Ужасное впечатление от кровавых приговоров, с одной стороны, и убийства, совершенные повстанцами, — с другой, продолжают, словно чёрная грозовая туча, омрачать отношения между имперским домом с его стремлением к централизованной Австрии и свободолюбивой Венгрией, жаждущей конституции.
Итак, революция повсеместно подавлена, начинается разгул реакции. Мартовская конституция Австрии 1849 г. признает отныне единую империю — Австрию, которая включает в себя и «коронную землю» Венгрию; Ломбардия и Венеция точно так же считаются рядовыми провинциями. Тем не менее Венгрия продолжает мечтать о государственной самостоятельности. Бежавший граф Дьюла Андраши, которого повесили (по крайней мере символически) за участие в революционных выступлениях, даже в изгнании продолжает высоко ценить этот идеал. Однако приходится подчиниться победоносному венскому правительству.
Руки у правительства теперь развязаны. Можно вновь обратить свой взгляд на Германию и положить конец страстному стремлению Пруссии занять господствующее положение. На Баварию Франц Иосиф может положиться благодаря связям своей матери. Он даже дома не перестаёт думать о том, как бы ликвидировать мартовскую конституцию и вернуться к полному самодержавию. Это отвечает желанию императрицы-матери и её единомышленника графа Грюнне, который будучи назначен генерал-адъютантом императора стал командовать армией. Отвечает это и самым сокровенным помыслам высшей австрийской аристократии, сплотившейся вокруг двора, и возглавляемого архиепископом Раушером духовенства, очень близкого эрцгерцогине Софии. Теперь вся власть собрана воедино. Вопрос в том, как она будет использована, окажутся ли внешнеполитические и внутриполитические решения верными и дальновидными, а лишь это может в глазах народа и перед лицом истории не только оправдать установление персонального абсолютного господства, но даже представить его наивысшим благом, какое вообще возможно.
В Италии, как и в Венгрии, набрались терпения и выжидали. Эрцгерцогиня София одержала победу. Что ни говори, в самое тяжёлое время она целеустремлённо, энергично и уверенно осуществила то, что считала правильным и уместным. Правда, популярности она этим не завоевала, в ней видели главу «придворной камарильи». Но её окружение привыкло между собой называть её «наша императрица». И в первую очередь это касается Грюнне, который становился всё могущественнее. Оставаясь центром и душой всего двора, она не слишком симпатизирует России и её императору-иноверцу, несмотря на оказанную Австрии помощь, и заражает этим чувством сына.
