Сергей Сибагин - Прапорщик Щеголев
— Да может ли прапорщик участвовать в военном совете? — удивился молодой офицер. — Здесь, видимо, какая-то ошибка.
— Нет, это не ошибка, — уверял адъютант. — У нас ведь мало артиллерийских офицеров. Посмотрите, вы здесь не один в таком чине.
Спустя несколько минут, всех пригласили в кабинет. Среди военных было несколько важных гражданских чиновников из градоначальства. Вошел генерал Федоров.
— Господа! Сегодня ночью прибыл фельдъегерь от государя императора. Его величество прислал нам свой манифест. С сего дня Россия вступает в войну с Турцией. Призываю вас, господа офицеры, с честью исполнить свой долг перед отечеством, если понадобится — не щадя жизни.
Окинув взглядом собравшихся, он откашлялся:
— Не следует забывать, что турки не одни. Не заручись помощью Англии и Франции, они никогда не посмели бы напасть на нас... Недалеко от Константинополя стоит англо-французский флот, который в любой момент может напасть на наши берега и прежде всего на Севастополь и Одессу!.. Наш долг немедленно привести в полную боевую готовность все средства, могущие служить для обороны города. Полковники Рафтопуло и Гангардт сейчас изложат наши соображения.
Первым докладывал Рафтопуло. Он сказал, что десант, высаженный в Одессе, представлял бы грозную опасность не только для города, — он угрожал бы даже Дунайской армии, поскольку мог выйти на ее тыловые сообщения. Но силы для обороны города были совершенно ничтожны.
— В порту находится только 18-ти пушечный корвет «Калипсо», — сообщал полковник. — Пароходы «Днестр» и «Андия» не вооружены, к тому же они окончили кампанию и в море выйти пока не могут. На приморских батареях имеется всего двадцать пушек — шестнадцать на Карантинном молу и четыре на Военном. Все пушки двадцатичетырехфунтового калибра, в то время как на неприятельских кораблях имеются 68-ми и даже 96-ти фунтовые.
Не веря своим ушам, прапорщик узнал, что весь гарнизон огромного города состоит из 4-х резервных и одного запасного батальонов Подольского и Житомирского полков, в которых числилось 62 офицера и 1847 нижних чинов... Еще были: батальон карантинной стражи — 15 офицеров и 537 нижних чинов, две сотни Дунайского казачьего полка и, наконец, Одесская полубригада пограничной стражи. Всего насчитывалось 90 офицеров и 2808 рядовых.
— В довершение беды у нас совсем мало артиллерийских офицеров, — закончил Рафтопуло и молча сел.
Присутствующие растерянно смотрели друг на друга. Конечно, в зале не было никого, кто в той или иной степени не знал бы о слабости гарнизона Одессы, но знал это неофициально. Теперь же об этом заявили открыто, во всеуслышанье.
Генерал первый нарушил тягостное молчание. Стукнув палкой об пол, он тяжело поднялся.
— Силы наши недостаточны — это ясно, и я уже послал рапорт с просьбой о подкреплении. Но это не значит, что мы будем сидеть сложа руки!.. Если понадобится — сами встретим неприятеля. Работы каждому будет достаточно. Все поедят солдатской каши!.. — Он достал платок и вытер им лицо. — О дальнейшем доложит полковник Гангардт.
Помощник генерала Федорова полковник Гангардт в своем докладе указал на необходимость немедленно организовать службу наблюдения, а также приступить к выбору места для артиллерийских батарей. Наблюдению и защите, по его мнению, подлежала береговая линия верст на двадцать пять — тридцать — от Большого Фонтана, где стоял маяк, до Лузановки, на другом берегу Одесского залива.
— Ну, где нам думать об обороне такой линии! — сказал генерал. — Наблюдение мы установим по всей этой линии, это не так сложно, но обороне подлежит только непосредственно Одесса. Получим подкрепление, тогда будет видно... Пока же приказываю приступить к выбору мест для наблюдательных постов и батарей.
— Слушаю-с! — звякнул шпорами полковник.
Тут же была назначена комиссия под председательством Гангардта, которая должна была выехать на место и там решить все вопросы. В комиссию вошли капитан 1-го ранга Швенднер, назначенный начальником службы наблюдения и связи, офицеры парохода «Андия» и все артиллерийские офицеры, в большинстве своем молодые люди, немногим старше Щеголева. Артиллерийскую группу возглавил поручик Волошинов.
Спустя несколько часов члены комиссии верхом на маленьких казацких лошадях отправились в окрестности города на рекогносцировку местности.
В тот день много сделать не удалось: надвинулись тучи, стал накрапывать дождь. Добрались только до Малого Фонтана, что в шести верстах от города. Но в последующие дни побывали всюду, где было намечено.
Щеголев возвращался домой поздно вечером усталый и голодный. Но его всегда ждала теплая ванна, ужин, чистая постель.
Марья Антоновна строго-настрого приказала не беспокоить гостя вопросами: будет что интересное — сам расскажет. Приказ исполнялся свято, и прапорщик мог спать спокойно. Утром его шинель была вычищена, сапоги блестели. Вся дворня разделяла внимание хозяйки — в лице молодого офицера видели защитника отечества, и каждый старался сделать ему что-нибудь приятное. Скромного и застенчивого прапорщика немало стесняло такое внимание, но зато он имел возможность полностью отдаться своей служебной деятельности. А от этой деятельности Щеголев был в восторге.
Слова генерала, призывающие, не щадя жизни, исполнять свой долг, прапорщик понимал почти буквально... Он готов был пожертвовать жизнью в любую минуту, если только в этом возникнет необходимость. Как хотелось ему, чтобы появился неприятель и чтобы он — прапорщик Щеголев — мог совершить такое, о чем заговорила бы вся Россия.
Поздним вечером, лежа в постели, юноша представлял себе, как глухой ночью он переплывает бурный залив и тайно взбирается на борт огромного стодвадцатипушечного вражеского корабля, стоящего на рейде, уже готового напасть на мирную Одессу. Вот он метким ударом кинжала снимает часового у крюйт-камеры, взламывает дверь и поджигает порох. Страшный взрыв. В дыму и пламени взлетают в воздух обломки. Вражеский корабль тонет. А на следующий день устрашенный неприятель выводит свой флот из гибельной гавани, где имеются такие герои. Благодарный город, а затем и вся страна славят прапорщика. Газеты сообщают о его подвиге. В приказе жирными буквами написано о награждении Щеголева Александра... Ведь и Пушкин был Александр и Грибоедов!.. И Суворов! Кто знает, быть может к числу славных людей с этим именем прибавится и он — прапорщик Александр Щеголев.
Вот какие мысли приходили иногда в голову молодому офицеру.
Все нравилось прапорщику в его новых обязанностях. Он первый старался взлезть на крышу для обозрения местности, для него не составляло труда пробежать версту, чтобы посмотреть, хорошо ли видны сигналы с намеченного наблюдательного поста.
Иногда во время кратких совещаний он осмеливался высказывать и свое мнение. Его советы часто оказывались дельными, и начальство постепенно стало замечать молодого офицера.
Но Щеголеву казалось, что работает он еще мало, может быть, даже меньше других, и его очень мучила эта мысль. А трудились все с большим рвением. Несмотря на непогоду, вся работа была закончена в течение нескольких дней.
Было 7-е ноября — с начала войны прошла одна неделя.
В узком кругу офицеров, собравшихся вечером в кабинете генерала Федорова, капитан 1-го ранга Швенднер читал доклад, подготовленный комиссией.
Позднее время, плотные шторы на окнах, таинственные тени на стенах, под портретом, с которого мрачно глядел император, приглушенные голоса, низко склоненные головы у канделябров свечей — ламп генерал не любил — все это подчеркивало важность момента.
Щеголев сидел в углу, внимательно слушал доклад, известный ему наизусть (прапорщик сам переписывал его начисто).
Швенднер читал:
«Обследовав подробнейшим образом побережье, непосредственно примыкающее к Одессе, на предмет выбора места для установки наблюдательных постов и батарей, порешили:
1. Далее Большого Фонтана наблюдательных постов не устраивать, поскольку существующий там маяк вполне заменить таковые может. Наличие на маяке электрического телеграфа дает возможность предупредить городские власти о приближении неприятеля своевременно. Неприятелю же ходу до города с момента его обнаружения не меньше часа.
2. Второй наблюдательный пункт следует устроить на даче городского головы господина Картацци, находящейся в шести верстах от города. Эта дача хорошо видна как с Большефонтанского маяка, так и с города — с крыши Штаба Округа или пожарной каланчи.
Начальником первого пункта должен быть назначен начальник маяка, ему придать для помощи офицера. Начальником второго пункта предлагаю назначить кондуктора парохода «Андия» Кмиту — весьма дельного человека и входящего в состав комиссии.
3. Третий наблюдательный пункт надлежит устроить на одной из дач, что в полутора верстах от штаба.
