Николай Андреев - За Русь святую!
А рядом с ним — Гучков. Та еще птица. Лидер партии октябристов, решивший, что он единственный, кто знает и понимает армию. Что, собственно, стало одной из причин развала и деморализации российских войск: Гучков вот так вот хорошо все понял…
Фото было сделано на фоне набережной зимнего Петрограда. А нет, кажется, поблизости от порта где-то. Кирилл не мог сказать точно: слабоват был в географии северной столицы. А зря, между прочим.
Ну да ладно, не это было главное. Полковник снова принялся просматривать документы. Какие-то донесения, несколько фактов из биографии присутствовавших лиц. Но вот наконец-то имя контр-адмирала, стоявшего в такой «дружной» компании. А вернее, не просто контр-адмирала, но Великого князя Кирилла Владимировича Романова.
Сизов точно помнил о нем очень интересный факт. Великий князь (ну да, очередной «выродок», по мнению официальной советской историографии) в первые дни революции изъявил свою готовность помочь всеми силами… Кому бы вы думали? Ну да. Вот этим самым господам, что стояли возле него. Вставил гвоздику в петлицу, красный флаг водрузил, над родным домом… Но только зачем члену правящей династии помогать ее политическим убийцам? Сизов не знал. Вернее, знал, но слишком много: разные люди выражали совершенно разные мнения. Одни говорили, что Кирилл решил отомстить (было за что), прибрать побольше власти к рукам, навести порядок, остановить кровопролитие. Все это было, конечно, интересно, но слишком уж просто, и вряд ли можно было бы назвать причиной, побудившей Кирилла присоединиться к революции…
Дальнейшие документы оказались донесениями охранки о существовании заговора против Николая II. Среди его участников упоминали имя и самого Кирилла Владимировича. Участников — но не лидеров…
Сизов рассмеялся: только сейчас полковник подумал, что они с Великим князем тезки, да еще и отчества одинаковые. И внешне не очень чтобы отличаются… Да, какие только интересные вещи не подбрасывает история! Хитро улыбнувшись, Кирилл вернулся к чтению документов…
Постепенно донесения охранки сменились уже показаниями каких-то агентов. Похоже, Временного правительства. Они твердили одно и то же: Великий князь собирается устроить переворот, вернуть династию к власти, повесить на столбах министров и так далее, и тому подобное…
Сизов резко вернулся к фотографии, едва прочитав это. Теперь он смотрел на этого человека по-иному. Кирилл Романов играл в какую-то свою игру. Сначала — поддержка Временного правительства. Затем — подпольная работа против него. Какова была истинная цель всего этого? Жаль, что Великий князь уже больше ничего не скажет: умер, пережив многих революционеров. Какие планы зрели в этой голове?
Кирилл Владимирович Сизов не знал ответов на свои вопросы и думал, что вряд ли все узнает точно. Он лишь всмотрелся повнимательнее в Романова. Лицо контр-адмирала приковало взгляд полковника. А еще точнее, не лицо, а глаза.
— Что, если бы план князя удался? — думал вслух полковник. — Ясно, что он искал поддержки у будущих членов Временного правительства. А если точнее, то у виднейших деятелей России того времени. Зачем? Для чего? Ради власти и влияния. — Сизов рассуждал точно так же, как если бы вербовал шпиона или пытался найти уязвимое место в агентурной сети противника. — Скорее всего, да. И опять же, зачем они ему нужны? Чтобы потом остаться в столице, когда грянет буря. Князь знал о ней. Не мог не знать: о приближении революции хорошо если не кричали с утра на улицах, министры все твердили о том, что висеть всем на фонарях…
И вдруг полковника осенило. Теперь он не отводил взгляда от глаз Романова на фотографии. Князь на самом деле задумывал восстание. А что? Быть постоянно рядом со слабым правительством. Иметь за своей спиной вооруженную силу, связи в обществе, деньги. Стоит только вовремя применить это все — и вот уже можно брать на блюдечке с кровавой каемочкой Временное правительство. Но не сложилось, что-то у Романова пошло не так. Перехитрил сам себя? Или не хватило сил? А может, просто личность оказалась не та, что требуется для переворота, не оказалось у контр-адмирала внутренней силы? Ума недоставало…
Кирилл Владимирович подумал, что, будь он на месте Великого князя, все пошло бы иначе. Полковник сделал бы все возможное, лишь бы Гражданская война — Сцилла и Харибда, разорвавшие империю и ее народ на куски, — не началась. Ведь у Великого князя, в отличие от тезки, не было главного: знания. Знания о том, что произойдет дальше…
Мысли и планы перемешались в голове полковника, но глаза продолжали неотрывно смотреть на фотографию. Внезапно Сизову почудилось, будто черно-белая фотокарточка обретает цвет, а изображение расплывается, ширясь и разрастаясь…
Вот оно уже заполнило всю комнату, затем — всю квартиру. А мгновением позже — весь мир. В глазах Кирилла потемнело, а уши наполнились самыми разными звуками. Кто-то окликал его. Звал по имени. Просил открыть глаза и посмотреть в объектив…
Великий князь Кирилл Владимирович Романов открыл глаза. Мир вокруг него продолжал плыть, но голова уже не так болела, как за секунду до того. Похоже, мигрень, матушка иногда жаловалась на нее. Неужели стареет? Да нет, мрак это все! Просто устал, просто очень и очень устал…
В голове внезапно мелькнула какая-то шальная мысль о перемещении во времени. И откуда только взялась-то?..
ГЛАВА 1
Повалил снег. Фотоаппарат наконец-то разразился белой вспышкой-«птичкой», заставившей Кирилла закрыть глаза. Великий князь никогда не любил вспышек фотографических аппаратов, они вызывали только головную боль и потерю ориентации в пространстве на пару мгновений.
Но теперь, после нескольких минут стояния на морозе в одном мундире, можно было наконец-то надеть шубу! Этот фотограф, господин Гаврилов, попросил, чтобы «судари непременно были без верхней одежды!». Видите ли, с шубами у «сударей» был не такой презентабельный вид. Что ж, Великому князю и раньше приходилось померзнуть, не велика беда!
Георгий Евгеньевич Львов отказался снять пальто, не желая с ним расставаться. Ни на какие уговоры фотографа он не поддался, требуя, чтобы именно в таком виде его и сфотографировали. «Что ж, потомки запомнят председателя Земгора именно таким», — почему-то подумал Кирилл. Ну что за странные мысли все норовят появиться в голове Великого князя?
Контр-адмирал[3] попросил позволения откланяться. Головная боль, которая настигла его во время фотографирования, была лишь предлогом тому. На самом деле Великий князь находил общество своих «друзей» просто невыносимым. Чего стоил один небритый толстяк Родзянко! Не зря Ники[4] ни во что не ставил председателя Государственной Думы. Глядя на его щетину, Кириллу на ум приходили сравнения со свиньями, которых вот-вот должны зарезать. Но Михаил Владимирович Родзянко был истовым сторонником монархии, а некогда — кавалергардом, и даже Ники — в качестве главы этой монархии. Хотя нет-нет да замечали многие, что Родзянко к императору относится без должного уважения и пиетета. Хотя, конечно, Николай не всегда заслуживал такого уважения…
И все же в случае чего на Родзянко можно будет полагаться. К тому же — он председатель Думы. А это многое значит в неспокойное время в такой стране, как Россия.
И опять в голову пришла мысль: «Ничего это не значит». Эта фраза настигла сознание Кирилла где-то на полпути между Адмиралтейством и Зимним дворцом. Норовила пронзить серое февральское небо Адмиралтейская игла, припорошенная свежевыпавшим снегом. Слева, за хмурым гранитом набережной, застыла закованная в ледовый панцирь Нева…
А невдалеке уже виднелся и Зимний дворец. Кирилл решил пройтись по набережной напротив «дома Романовых».[5] Великий князь думал, что это поможет выбросить из головы все лишние мысли. Благо никто не должен был мешать: народу в этот час было немного, мороз распугал. А водная стихия Невы, пусть и замурованная в гранитный мешок, помогала успокоиться.
Кирилл Владимирович оперся об ограду на Дворцовой набережной, вгляделся в солнечные блики, водившие хороводы на невском льду — и продолжил свои размышления. Все мысли Великого князя вертелись вокруг плана прогрессистов,[6] поведанного контр-адмиралу нынешним утром…
Милюков и Гучков, вторя друг другу, предлагали великому князю довольно-таки заманчивый план.
Части Гвардейского экипажа в сопровождении представителей прогрессистов, которые должны были «санкционировать» действия солдат и офицеров, направляются к Могилеву. Где-то между Царским Селом и Ставкой гвардейцы останавливают императорский поезд, который должен был там проезжать, и под многочисленными угрозами заставляют Ники отречься от престола.
Но это выглядело просто дико, если вдуматься. Например, Гучков дошел до того, что выдвинул идею устранить императрицу Александру Федоровну. Кирилл даже потребовал прекратить думать об этом плане: все-таки убить человека! Пускай императрица насолила Великому князю в свое время, но… Но Ники просто откажется иметь дело с любым, кто посягнет на члена его семьи…
