Мирей Марк - Варьельский узник
— Смотрите, мессир. Если вы проезжали мимо Шевильера, то тогда должны были двигаться по Белой тропе вдоль реки, которую никак не могли не заметить.
— Я не видел никакой реки.
— Ясно. Значит, вы добирались сюда по дороге Красных Камней.
Эммануэль сложил карту. В эту минуту в комнату вошел Сальвиус — его личный лекарь и астролог, как обычно, взъерошенный и слегка небрежный. Он с рождения занимался воспитанием сеньора и единственный в замке мог позволить себе определенную вольность в обращении с ним.
— Дозорный отряд вернулся,—сообщил он, усаживаясь рядом с Эммануэлем перед затухающим камином.— Кочевники, как обычно, засели на Зеленом острове. Никаких новостей, никаких происшествий. Кроме сущей ерунды — схватили браконьера.
— Ну да, самое время. Сколько плетей ты велел ему всыпать?
— Нисколько.
Удивленный взгляд де Лувара заставил его рассмеяться:
— Браконьеру всего семь лет. Он здесь, в коридоре. Велите впустить?
— Впустите,— улыбнулся Эммануэль и покачал головой: — Черт побери, да что же это творится?! Они уже с семи лет разбойничать начинают!
В комнату ввели рыжеволосого крепыша. Господин встал, подошел к нему и строго спросил:
— Мне сказали, ты промышлял браконьерством?
— Это не я,— тут же ответил ребенок.
Он был опрятно одет, как все дети из деревни. За его поясом торчала заостренная палка.
— Не лги мне! — громко сказал Эммануэль.— Тебе известно, что за браконьерство полагается наказание плетьми? Двадцать, а то и тридцать ударов. После этого тебе вряд ли захочется заниматься подобными делишками!
Ребенок поднял голову и глянул на хозяина дерзким взглядом:
— Я не боюсь порки! Совсем-совсем!
— Ты — смелый парень! Я уважаю смелых и сегодня прощаю тебя, но имей в виду: в следующий раз тебе это с рук не сойдет!
Когда мальчишка вышел, Эммануэль снова сел в кресло и повернулся к Сальвиусу:
— Вели отвести его завтра к отцу. И передай ему немного денег. Чертов пройдоха!
Видимо, было уже одиннадцать часов. В комнату вошел охранник, развязал узнику руки и вывел прочь. Эммануэль с Сальвиусом обменялись грустными взглядами.
— Какая странная история! Почему Регент выслал его именно сюда, на север? — спросил астролог.
— Я тоже все время задаю себе этот вопрос,— отозвался его воспитанник.— Мне оказана большая честь, без которой, откровенно говоря, я бы вполне обошелся. Что у него с плечом?
— Ничего серьезного. Несколько порезов. Но как он молод, сеньор!
— Он рассказал тебе что-нибудь вчера?
— Ни единого слова. Он валился с ног от усталости. Даже не представляю, почему этот юноша убил своего отца!.. Он будет свободно разгуливать по замку?
— Нет, только в пределах отведенных ему покоев, лишь при условии его благоразумного поведения и в присутствии охраны. До тех пор, пока я не удостоверюсь, что ему можно доверять. В любом случае, если вдруг начнется очередной приступ умопомешательства, лучше не оставлять его одного.
Сальвиус помрачнел:
— Он еще так молод! Браслет доставляет ему большие мучения, не дает спать. Сегодня утром наш узник громко стонал. По-моему, он сильно напуган.
— Да, я еще вчера заметил. А сегодня, когда я приблизился к нему, он подумал, что я собираюсь его ударить.
— С момента ареста у него не было ни одной минуты настоящего отдыха.
Эммануэль поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее:
— Но теперь у них много свободного времени — у него и его браслета... сорок, пятьдесят лет впереди...
На следующий день на дороге показался отряд, издалека было видно развевающееся огромное знамя Верховного Трибунала Систели. Прибыл официальный конвой Проклятого. Эммануэлю передали ценный груз: два дополнительных трилистника и футляр от браслета, а также щедрый подарок лично от Регента — шелковые ткани.
* * *Узник покидал свои комнаты лишь на время вечерних аудиенций. Даже если он и был сумасшедшим, до сих пор это никак не проявлялось. По словам Сальвиуса, который навещал его каждый день, заключенный вел себя крайне разумно.
— Он очень много читает,— сообщил лекарь.— Может провести несколько часов подряд, уткнувшись в книгу. Я никогда не видел, чтобы дворянин столько читал! Он даже спросил у меня совета, что почитать... Такое бывает?
— Случается,— ответил ему Эммануэль.— Пусть читает, сколько ему вздумается. Так он избавит всех от ненужных хлопот.
Тем же вечером Сальвиус тихо сетовал:
— Его мучения воистину ужасны! Я видел сегодня браслет Хочется верить, эти муки юноша действительно заслужил!
* * *Комнаты, отведенные преступнику, находились на самом верхнем этаже в конце коридора. Там постоянно держали караул два стражника: один — у дверей покоев, другой — в начале коридора. Когда узник выходил, они повсюду следовали за ним на небольшом расстоянии. Выражение: «Я завтра проклят» — быстро вошло в обиход у солдат замка, отправлявшихся на его охрану.
Около полуночи в субботу, в полном соответствии с переданными ему предписаниями, Эммануэль направился в покои Проклятого. Сальвиус увязался за ним. Он сгорал от любопытства, желая посмотреть, как снимается Зеленый браслет. Когда они вошли, узник что-то писал. При их появлении он резко вскочил, поскольку согласно распоряжению Трибунала не имел права сидеть без разрешения в присутствии сеньоров. Перо выпало у него из рук, и чернила растеклись по бумаге.
— Я решил не возиться с чертежами,— обратился к нему де Лувар,— Думаю, вы сами покажете мне, как открывается браслет.
Юноша кивнул. Необходимость произносить что-то, кроме: «Да, монсеньор» и «Нет, монсеньор»,— явно доставляла ему неудобство. Он протянул руку и глухим низким голосом принялся давать короткие указания:
— Надо приподнять пластинку и вставить трилистник... Надавите... Теперь можете разомкнуть звенья...
Сальвиус зачарованно смотрел на механизм.
— Далее приподнимите эти кольца и как можно дальше отведите их вправо... Два других — влево. Теперь опустите их на место. Все.
Замок открыт.
Между звеньями появился небольшой зазор. Эммануэль нажал на него пальцами с двух сторон и снял браслет. На запястье юноши не было видно никаких ран, кожа даже не покраснела. На краткий миг его лицо озарилось радостью. Но всего лишь на миг. В следующую секунду оно вновь стало непроницаемым. Он опустил голову. С этой минуты казалось, его интересует только чернильное пятно на бумаге.
На внутренней стороне браслета в углублениях виднелись два маленьких зубчатых колесика и крошечная ампула, наполненная зеленоватой жидкостью. Эммануэль положил дьявольское изделие на стол, и Сальвиус тотчас бросился к нему, дабы рассмотреть поближе:
— Это очень любопытно... Смотрите, сеньор!
Это кровь камней, я читал о ней в священных книгах. Какая филигранная и сложная работа! Взгляните на эти колесики. Единственный ювелир, кто мог бы это сделать... Потрясающе! Воистину удивительное устройство! — Он поднял глаза на юношу и замолчал, несколько смутившись.
Эммануэль взял браслет и положил его в футляр, где тот согласно постановлению Трибунала должен был храниться в День Благодарственного Молебна.
* * *На следующий вечер в воскресенье Эммануэль вошел к Проклятому один. Узник уже приготовился отойти ко сну, надел длинную ночную рубашку, на плече у него висел ночной колпак.
«В таком виде убийца скорее похож на послушника из монастыря»,— глядя на него, подумал де Лувар. Он открыл футляр и достал «чудесное изобретение», столь заинтересовавшее лекаря. Юноша взял браслет и сам надел его на запястье, затем протянул руку. Сеньор проделал необходимые манипуляции. Когда золотая пластинка встала на место, раздался тихий щелчок.
* * *— Знаете все-таки наш узник — очень странный молодой человек,— поделился Сальвиус своими впечатлениями с сеньором.— Он почти не говорит со мной и ни разу не посмотрел мне в глаза. А вам?
— Один раз. Но тут же отвел взгляд. Похоже, глаза ему нужны лишь затем, чтобы не натыкаться на людей,— ответил ему Эммануэль, улыбаясь.
Но время шло, и постепенно узник начал обращаться к Сальвиусу с просьбами и вопросами. Он попросил бумагу, чернила и книги. Потом вдруг заговорил о северном климате и спросил у лекаря, где ему разрешено бывать и какие его просьбы обязана исполнять охрана.
— И все-таки, он сумасшедший или нет, как тебе кажется? — не переставал спрашивать Сальвиуса Эммануэль.
В ответ тот лишь печально качал головой:
— Не знаю, сеньор. В самом деле не знаю.
— Было бы гораздо лучше, если бы он совершил убийства в приступе умопомешательства...
Несмотря на то что юноша ежедневно проводил в кабинете Эммануэля положенные протоколом два часа, его поведение не внушало опасений и ничто не намекало на кровожадность и безумие. Прислонившись к стене, узник неподвижно стоял и ждал истечения срока. Он был настолько спокоен и сдержан, что казалось, будто он приходит сюда по доброй воле. Оставалось загадкой, понимал ли Проклятый на самом деле, что происходило вечерами в кабинете.
