Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
– А тут кто в случае чего семью оборонять будет?
– Ратники дружины.
– Которая может уйти в поход? Кстати, вместе в тобой. Нет. Ты останешься здесь. И не перечь отцу!
Алексей вздохнул.
– Я и не перечу. Только…
– Все! – повысил голос Ургин. – Дело сделал и ступай.
– Может, еще чего надобно, отец? Не гневайся, я же помочь тебе хочу.
– Помочь? Вот, что, Лешка, надобно узнать, как связаны между собой Ефросинья Старицкая и Ростов. Как он попал тогда в царскую свиту? Зачем? Вопросов много, ответов нет. Их придется найти. Тут уже Кирьян не справится.
– Я понял тебя, отец. Что смогу, то узнаю.
– Но быстро, Алексей. Я завтра же буду просить царя, чтобы отпустил меня на Соловки. Мне до обеда надо как можно больше узнать о князе Ростове и его связях, особенно в Москве.
– Хорошо, отец.
– Давай, сын! Будь осторожен.
– Уж кто бы говорил! – Княжич улыбнулся и вышел из горницы.
Дмитрий вызвал Кирьяна и спросил:
– Кто у нас на подворье из ратников дружины?
– Ефим Ушаков.
– Зови его сюда.
– Слушаюсь.
Вскоре в комнату вошел Ушаков.
– Я здесь, князь!
– Срочно собери отряд человек в десять, передай приказ подготовить струг с гребцами.
– Далече поплывем, князь?
– Далече, Ефим. На Соловки. Пусть ратники вооружатся как следует, приготовят теплую одежду. Путь предстоит долгий и дальний. Сегодня же в ночь надо послать гонца к князю Борису Андреевичу Чернышеву. У него встанем на сутки. Надо, чтобы он подготовил нам коней да оповестил игумена Соловецкого монастыря Филиппа о нашем приезде. Все понял, Ефим?
– Понял, князь. Значит, на Соловки пойдем? А позволь узнать зачем?
– Не надо задавать подобных вопросов, Ефим. Скажу, когда время наступит.
– Понял. Позволь идти, князь?
– Готовность к отплытию – завтра после полудня. Ступай.
Отдав все необходимые распоряжения, князь Ургин спустился к семье.
Наутро он был уже в Кремле.
Иван тут же принял верного подданного:
– Пришел просить разрешения отбыть на Соловки.
– Зачем? С Филиппом ты недавно виделся. Или замыслил постриг принять?
– Нет, государь, постриг подождет. С делами мирскими разобраться надо.
– Что за дела, князь?
– Уж и не знаю, надо ли говорить о них.
– Надо, Дмитрий. Отвечай, я жду.
– Прости, государь, что за больное задену, но иначе нельзя. Всем известно, что твой первый сын Дмитрий пал жертвой подлого заговора. Истинного виновника смерти младенца так и не нашли. Кроме подозрений, у нас ничего нет. Вернее, не было до вчерашнего дня.
Царь резко поднялся с кресла.
– Тебе что-то стало известно об убийцах Дмитрия?
– Появилась одна зацепка. Ниточка тоненькая. Но коли суметь потянуть за нее, не порвать, то, глядишь, и размотается клубок заговора.
– Я должен знать, что стало известно тебе.
– Да, государь, конечно.
Дмитрий передал Ивану все, что узнал сам.
Царь ударил посохом по полу.
– Значит, все-таки Старицкие?
– Это надо доказать, государь. Вот за доказательствами и собираюсь на Соловки. А там мне во всем Филипп поможет.
– Езжай, Дмитрий. Как можно быстрей!
– Я уже приказал своим людям готовиться. После обеда тронемся в путь.
– Как добираться до Соловков будешь, продумал?
– Конечно.
– Какая моя помощь нужна?
– У меня все есть.
– Все, говоришь?
– Да, государь.
– Хорошо. Слушай тогда мой наказ. Коли вина Старицких подтвердится, то послушника этого доставить сюда. Ко мне.
– Сделаю. Думаю, надо и князя Ростова повязать.
– Надо, да поздно. Убежал князь Ростов в Литву. Я сам только вчера узнал об этом, но со смертью сына не связал. Ничего, коли нужда будет, я его и в Литве достану. Благодарю тебя, Дмитрий.
– За что, государь?
– За верную службу, Дмитрий Михайлович. Езжай с Богом, возвращайся с доказательствами. Но смотри, чтобы Старицкие не прознали про твой отъезд на Соловки.
– А прознают, так что? Чего княгине Ефросинье опасаться? Если бы она знала, что ее холоп, причастный к темным делам, утек на Соловки, то убила бы его и в обители.
– Это верно. Но лучше будет, если княгиня не узнает о твоей поездке.
– Да, государь.
– Дьяк тебе охранную грамоту выпишет, ты погоди недолго.
– Подожду. До свидания, государь.
– Да хранит тебя Господь, Дмитрий!
В десятом часу князь Ургин с охранной грамотой вернулся на подворье. После молитвы и обеденной трапезы его новый струг тихо отошел от причала и начал спускаться по Москве-реке. Мало кто обратил на это внимание. А кто заметил, тот не побежал на подворье Старицких. Мало ли куда отправился князь Ургин! Москва готовилась к походу на Ливонию. Отъезд из столицы малой дружины ни у кого не вызвал вопросов. Значит, так нужно.
Отпустив верного князя на Соловки, царь вплотную занялся подготовкой похода на запад. В середине декабря он вызвал к себе хана Шах-Али, воевод Глинского и Захарьина-Юрьева.
Иван указал вельможам на скамью и обратился к Шах-Али:
– Готово ли войско для похода на Ливонию, хан?
Шах-Али поднялся.
– Готово, государь. В Новгороде с ноября стоит и ждет приказа сорокатысячная рать.
Царь кивнул, повернулся к брату жены, князю Захарьину.
– Где сейчас находится вспомогательная рать?
– В походе, государь. В начале января она должна выйти к Ивангороду.
Шах-Али со свойственной ему горячностью воскликнул:
– Быстрее бы, государь. Мы с нашим войском за несколько дней разгромим этот орден. Я лично привезу тебе головы магистров и рыцарей. Города их сожжем, кроме портов, чтобы все знали, что русскому царю перечить нельзя. Коли должен, то долг в срок отдавай!
Глинский и Захарьин переглянулись, улыбнулись.
Иван же повысил голос:
– Мы громить, пленить и жечь не будем! Запомните, воеводы, цель вашего похода – большая разведка. Вы должны пройти по Ливонии, на короткое время окружать крепости и отходить. Я должен знать, что они собой представляют. Слыхал, их считают неприступными. Вот вы и посмотрите, справятся ли с ними наши осадные орудия.
Поднялся князь Глинский.
– Так что, государь, вот так просто провести сорокатысячное войско по Ливонии и вернуться ни с чем?
– Князю Шестунову надо попытаться взять Юрьев, но особо в этом не усердствовать. Наш зимний поход должен заставить ливонцев уплатить полагающуюся дань и открыть путь к русскому порту.
– Надо показать им, что сейчас они имеют дело уже не с прежней Русью?
– Ты, Михаил Васильевич, знаешь, что Русь у нас одна, православная. Наши предки и прежде крепко бивали врагов. Но силу показать не мешает. Здесь ты прав.
Царь определил задачи войскам Шах-Али, Глинского и Захарьина и отпустил полководцев.
Россия начала войну с Ливонским орденом 17 января 1558 года. Еще до этого основная рать двинулась из Новгорода к Пскову. Вспомогательное войско князя Шестунова вышло к Ивангороду, построенному еще в 1492 году на крутых склонах Девичьей горы и реке Нарве, в труднодоступном месте.
Напротив него, на другом берегу реки стоял город ливонских рыцарей Ругодив. Так русские называли Нарву.
В январе 1558 года основная рать подошла к Юрьеву (Дерпту), где соединилась со вспомогательной. Войска предприняли попытку взять Юрьев, но с ходу сделать это не смогли и отступили, дабы не понести неоправданных потерь. Только гарнизоны Ивангорода и Нарвы обстреливали друг друга.
Цель первого похода была достигнута. Рать прошла по территории Ливонского ордена, заставляя местное население укрываться за крепкими городскими стенами, и вернулась на русскую землю. Наступило затишье.
В то же время небольшой отряд князя Ургина наконец-то вышел к Онежскому озеру. Он совершил длительный переход по воде, суше, девственным лесам и болотам. С берега дружина перебралась на остров, где находился монастырь.
Дорогого гостя вышел встречать сам игумен.
– Рад приветствовать тебя на святой земле, дорогой князь. – Филипп обнял Дмитрия. – Как далась дорога?
– Путь к тебе нелегкий, Филипп.
– Но как же здесь хорошо, Дмитрий! Как легко дышится!
– Да, но я к тебе по делу.
– Знаю, гонец известил. Он не сказал, какое именно дело у тебя здесь, но я и сам догадался. Ты же ради послушника Кучера приехал, не так ли?
– Так. Только не Кучер он, а Федор Курилин, холоп Ефросиньи Старицкой.
– Думаешь, он замешан в убийстве царевича Дмитрия?
– Да. Я хотел бы как можно быстрее переговорить с ним.
– Но захочет ли он того же?
– Что? – повысил голос князь Ургин. – Еще как захочет! Он у меня всю правду выложит как на духу! Уж поверь, я заставлю этого послушника выложить всю правду.
Филипп твердо ответил:
– Насилию в обители не быть! Поговорить можешь, но пытать его я не дам.
– Но ты же понимаешь, насколько важны показания Федора Курилина? Государь ждет их. Если он признается, то я повезу его в Москву. Иван выразил уверенность в том, что ты поможешь мне.
