Фритцше Клаус - Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой
Для объяснения следует сказать о том, что мы узнали позже: в том районе Каспийского моря, где мы охотились за военными кораблями, работали рыбаки из Калмыкии. В море на якоре стояли плавучие базы по переработке рыбы, на которых работали в основном женщины. Многие из них жили на базе вместе с детьми. С высоты 1000 м, ночью, трудно отличить военный корабль от плавбазы. В результате – одна из баз была потоплена бомбой в предыдущую ночь. Погибло много женщин и детей, а в плен нас взяли родные погибших. Понять их можно. В Германии были случаи убийств экипажей американских и английских бомбардировщиков. Убили их пострадавшие от сброшенных ими бомб. Мы, трое из четверых, пока остались живы.
Историк из Одессы Олег Каминский все-же нашел в своих архивах фотографию этого вспомогательного крейсера «Меридиан», зенитных орудий которого мы и стали жертвой.
Позднее из рассказов политрука Мейера узнали, что капитана катера отдали под суд за убийство очень важного командира немецких ВВС – «ценного языка», как говорили в то время, а офицеру, который нас принял, был объявлен выговор за рукоприкладство. Он якобы не мог сдержать себя при виде пленных с явными признаками физического издевательства.
С письмом Олега Александровича Кузнецова, жителя города Саратова, 14 сентября 1998 года я получил выписку из книги Ю. А. Пантелеева «Полвека на фронте» издательства «Военные мемуары» следующего содержания:
«…В ту же ночь на 19 июня мы узнали от наших соседей – моряков Каспийской флотилии, что фашисты бомбили Астрахань, подожгли нефтебаржу и плавучий рыбозавод. Канлодка „Ленин“, отражая налет, подбила фашистский бомбардировщик. Экипаж совершил посадку на воду и пытался скрыться на надувной лодке. Проходивший мимо рыбачий мотобот взял немцев в плен. Среди них оказался майор Клаас командир миноносной эскадры, действовавшей на Волге. Это был матерый фашист, его грудь украшали четыре Железных креста. Вел он себя буйно, рыбакам пришлось с ним повозиться. В схватке Клаас был убит. При нем оказалась карта со всеми маршрутами полетов на Волгу. Это был для нас важный документ. Мы поздравили соседей с удачей».
Не могу не внести поправки в этот документ. Первый налет на Астрахань состоялся 23 июня, когда мы уже находились там, в плену.
Нефтебаржа и плавучий рыбозавод были потоплены на открытом море действительно в ночь на 19 июня, но нас подбила не канлодка, а грузовой пароход в ночь на 20 июня. Награды «четырьмя Железными крестами» в войсках Германии не было. И каким Клаас был буйным, уважаемый читатель мог убедиться по высказыванию очевидца. Могу поручиться за то, что у Клааса никакой карты не было, потому что все документы, включая карты, нам удалось уничтожить перед взятием в плен. Видно, не все историки хорошо осведомлены.
Лучшими историками считаю очевидцев!
Когда-то в 1947 году я познакомился с одним инженером на том химзаводе, на котором тогда работал. В начале беседы всегда стоял вопрос: когда и где попал в плен? Оказалось, в июне 1943 года он избежал катастрофы только благодаря недостаточной внимательности нашего командира.
Рассказывает он:
"Плыл я пассажиром на грузовом пароходе из персидского порта в Астрахань. Ночью на 20 июня около полуночи подняли тревогу. Немцы налетают! На пароходе имелось порядочное число стволов зениток разных калибров. Орудийные расчеты готовились открыть огонь по приближающемуся бомбардировщику. Расчеты подчинялись какому-то молодому неопытному лейтенанту, который собрался дать на это приказ.
Но тут появился майор, тоже пассажир, но, очевидно, опытный фронтовик. Закричал, чтобы все слушали только его команды, а лейтенанта дулом нагана убедил в том, что должность командира он берет на себя. Расчетам зениток он приказал повернуть орудия в сторону луны, так фрицы видят пароход только против луны, а после сброса бомб на ее фоне должен быть виден силуэт улетающей машины. Этим он сильно рисковал, но это был и единственный шанс попасть в бомбардировщик.
Так и вышло. Бомба не разорвалась, и зенитки открыли огонь по хорошо видимому силуэту самолета. Как будто не попали, но и самолет не вернулся тоже. Только двое суток спустя мы узнали о том, что бомбардировщик типа «Хейнкель-111» был подбит в ту ночь, а экипаж взят в плен. Очень похоже на ваш рассказ, не так ли? Имя парохода было «Меридиан».*
Весьма высока вероятность того, что тот инженер действительно был очевидцем победы пароходных зениток над ночным бомбардировщиком.
* По документам флотской классификации установлено, что «Меридиан» был в 1942 году переоборудован в плавающую зенитную базу (ПЗБ).
Глава 2: «Допросы в Астрахани».
Июнь 1943 г.
Пока плыли по Волге, мы, догадываясь о допросах, успели договориться, как будем объяснять наше происхождение. Нас могли и разъединить, поэтому не должно быть разных показаний. Сочинили сказку, якобы мы являемся экипажем дальнего разведчика, вылетевшего из Керчи для разведывания пароходного движения на Каспии. Пилот знал номер части и фамилию того командира, так что объяснения выглядели правдоподобно у всех троих.
После неожиданно доброго приема в астраханском порту нас посадили в черный ЗИС – роскошный восьмиместный лимузин – на заднее сиденье. Перед нами – два матроса с автоматами, а впереди – шофер и наш покровитель офицер-моряк. Ехали недолго, остановились, как позже узнали, перед комендатурой Каспийского флота.
Как мы и думали, – нас разместили по разным помещениям. И каким просторным – 6х6 метров. Есть софа, стол, стулья, большие окна с видом на порт. Смотрю, сижу, лежу, и так несколько часов. Появляется матрос с автоматом и движением головы объясняет, куда идти.
1. Командир корабля майор Пауль Клаас. Погиб 20.06.1943
2. Пилот фельдфебель Франц Диттрих
3. Бортрадист фельдфебель Клаус Фритцше
4. Бортмеханик ефрейтор Хуберт Бот. Умер в августе 1943 г. в лазарете для военнопленных в Астрахани.
Читал я много о страшных событиях, которые происходили в России под властью коммунистов. «Коммунист» в моем понятии – убийца, жестокий и свирепый человек со зверскими нравами. Так отражалось в печати и кинокартинах. Да и наглядное подтверждение этому мы только что получили: издевались, убили командира, оставив его без помощи после ранения, это ли не зверство?
А теперь шагаю по длинным коридорам, за мной – великан в черном мундире с красной звездой на фуражке. Страх начинает проникать во все поры тела. Вдруг меня расстреляют?
Входим в комнату, там сидит офицер не в морской форме и еще человек в штатском. Предлагают садиться. В гражданском – это переводчик, по-немецки говорит с заиканием и страшным акцентом. Кое-как понимаю его вопросы, отвечаю медленно, в манере диктора по радио, и он меня понимает.
Офицер спрашивает, переводчик переводит, отвечаю на немецком, переводчик опять переводит, а офицер пишет и пишет. Этот ритуал тянется долго, пока не записывается вся эта ложь, придуманная еще на катере. Дают мне подписать. «Как же подписывать, я не имею представления, что там написано?» Переводчик с трудом переводит мне текст допроса с русского на немецкий. Думаю: «Все равно ложь, можно и подписать». Так и сделал.
Матрос вернул меня в прежнюю резиденцию. Женщина принесла ужин: кусок хлеба, кружку горячей воды и тарелку с горячей, желтой, зернистой массой, от которой идет непривычный и неприятный запах, аппетита не вызывающий. Заставляю себя есть, но запах и вкус пшенной каши отвратительный, так что не мог его переносить в плену еще долгое время. Ложусь на уютную софу и моментально засыпаю. Обращение офицера и переводчика было настолько человеческим, что душевное перенапряжение последних суток ослабело, а душа нашла забвение во сне.
Просыпаюсь от сигнала тревоги. Слышны выстрелы зениток. Знакомый матрос кричит и толкает меня вперед. Возникает мысль о расстреле в подвале – так показывали в кино. Однако слышу знакомый звук двигателей, это наши бомбят Астрахань. Боже мой, теперь нам конец – отомстят за жертвы от бомбежки.
В подвале большой зал, битком набитый людьми в военной форме, мужчинами, женщинами и детьми. Вижу пилота и механика, присоединяюсь к ним. Русские пытаются завести с нами разговор. Матрос, улыбаясь, подает клочок газетной бумаги, я даю понять, что не понимаю. Тогда он начинает крутить этот клочок, положив на него махорку, сформовал и предлагает мне эту гильзу склеить слюной. К моему счастью пилот имеет некоторый опыт и детально объясняет, что нужно делать.
Вот так впервые закурил махорку под взрывы бомб, которые сбросили на нас оставшиеся в строю товарищи эскадры No 100. Ранее вообще не куривший, с тех пор я стал курить махорку беспрерывно в течение шести лет. Вернувшись на родину, не мог привыкнуть к тогдашним сигаретам. Продолжал курить махорку, которую покупал у советских военных. От махорки все же пришлось отказаться, поскольку непривычный для немцев запах дыма стал отталкивать от меня людей.
