Сергей Смирнов - Царь Горы, Или Тайна Кира Великого
Перед шатром Кира стражники остановили меня, сказав, что царь говорит с Губару. Вскоре военачальник вышел наружу с обескураженным видом.
— Жди здесь! — резко повелел он мне, ткнув пальцем в землю у самого входа в шатер.
Сам он обошел шатер и приказал стражам разойтись, а костры, разведенные позади шатра, погасить. Вернувшись, он таким же резким тоном приказал мне следовать за собой.
Мы вошли. Кир ожидал меня с нетерпением.
— Вот чужие одежды, царь.— Я положил одеяния лидийских воинов перед ним,— Иного способа не вижу. Шатер Креза стоит в самой середине стана и окружен тремя кольцами стражи.
— Старые охотники учили меня кричать по-звериному и по-птичьи,— сказал Кир,— И не раз мне приходилось выслеживать ланей и вепрей, обернувшись в шкуру.
— Царь! — осмелился еще раз напомнить о себе и своем мнении на этот счет Губару.
— Ты исполняешь мою волю,— властно прервал его Кир.
Губару злобно взглянул на меня исподлобья. Так невольно я нажил себе грозного врага.
— Ты сделал все, Губару? — сухо вопросил Кир.
— То, что ты повелел, царь,— мрачно ответил военачальник.
— Ты остаешься здесь до моего возвращения. И не забудь: царь не принимает никого.
— Как велишь, царь,— Губару снова яростно сверкнул глазами.
— Тогда начинай, Кратон.— Кир указал мне на заднюю стенку шатра.
— Что начинать? — удивился я.
__ То, чему ты обучен. Раз мы не можем явиться к Крезу обычным способом, значит, и отсюда не можем выйти обычным способом.
Я достал самый острый кинжал и одним движением распорол снизу плотную материю. Губару был вне себя: он шумно сопел и скрипел зубами. Я пожалел находившийся за полотном войлочный полог, тем более что тот висел свободно, а не был растянут на распорках. Я приподнял войлок и пропустил под ним царя. Так же я попытался приподнять и внешнюю стенку, сшитую из кож, но уже не смог: ее держали крепко натянутые бычьи жилы.
— Режь! — приказал Кир.
Я вспорол стенку снизу до уровня пояса, и Кир стремительно выскочил в эту щелку.
Во мраке нас ожидали два жеребца. Их копыта были обернуты войлоком. Кир скорее меня, по-юношески взлетел в седло, и мы поскакали в сторону вражеского стана.
Предсказание Дельфийского оракула, которое получил Крез, все время вертелось у меня в голове.
Теперь, уже достигнув возраста мудрого мужа, Кир испытывал не только свою судьбу, но и свое великое царство. Куда было мне до него! Мне, гордецу, прожившему на земле вдвое меньше царя персов и имевшему разве что эллинское честолюбие да один честно заработанный золотой талант!
Еще до начала битвы я присмотрел в стороне купы кустарников, примерно в трех стадиях от лидийского стана. Там мы оставили коней и переоделись.
Приблизиться к самому стану не стоило никакого труда. Сложнее было сделать верный выбор, а именно: явиться ли к Крезу обычными смертными, хотя и в лживом обличии, или же подобраться к добыче подобно ночным хищникам.
— Коты охотятся по ночам,— шепотом проговори Кир,— Тебе и решать.
Я решил, что здесь будет безопасней остаться людьми. И мы с Киром как ни в чем не бывало пошли через весь стан, не торопясь и не пригибаясь, но конечно же стараясь не приближаться к кострам.
Кто-то окликал нас, кто-то даже звал на угощение. Я весело отвечал на арамейском, не вызывая никакого подозрения. В войске Креза служило много арамеев, живших в пределах Лидии. Однако один из кинжалов я все же держал наготове.
Кир шел рядом со мной уверенным широким шагом но все же чуть опустив голову и скрывая краем гиматии свою царскую бороду.
Последнее кольцо стражей, окружавших Креза, оказалось самым плотным. Однако в битве, нам на беду, а теперь уже на наше счастье, лидийцы имели слишком много коней. Неподалеку от шатра как нельзя кстати в землю был воткну высокий шест, к которому были привязаны несколько жеребцов. У меня же на поясе висело множество мешочков с разными злыми хитростями. Из одного я достал продолговатый камень, несколько раз обернутый куском волчьей шкуры, которая была вдобавок обильно смазана волчьим жиром и мочою. Я швырнул эту гадкую вещицу прямо под копыта коней, и животных тут же охватила паника. Кон заржали, стали вздыматься на дыбы, рваться в сторону и наконец, вывернув из земли шест, понеслись через стан, распугивая людей.
— Вот с чего надо было начинать утром! — весело шепнул мне на ухо царь персов.
Трое лидийцев выскочили наружу из царского шатра, желая узнать, что стряслось.
— Пора! — шепнул я Киру.
Стражникам было уже не до лазутчиков, и мы, никем не остановленные, бегом приблизились к шатру с тыльной стороны.
Привычным движением я вспорол материю, и мы скрылись с чужих глаз.
Там преградили нам путь еще два слоя материи. В последнем я проковырял дырку и прильнул к ней глазом. Царю Крезу, оказывается, тоже не спалось. Тепло одетый, он стоял в тревожной позе посреди шатра на красивых разноцветных коврах. Вокруг него горело полдюжины светильников. Вероятно, царь не любил сумрака. И целых три очень широких жаровни с углями согревали царский эфир.
Повелитель самой богатой страны того времени был немолод и грузен. Я уже привык к облику персов и теперь дивился гладкой, бледной и нежной коже царя Креза. Он напоминал мне престарелого гражданина Афин, проводящего жизнь среди роскошных предметов, диковинных блюд и смазливых артистов. Этот человек с белым, мясистым лицом и жидкой, сильно поседевшей бородой, казалось, случайно попал в эти дикие, варварские края, где идет война, и теперь теряется в догадках, как бы ему поскорей отсюда выбраться. Так он и стоял с растерянным видом посреди ковров, окруженный крохотными огоньками, будто понимая, что эти мягкие ковры не могут покрыть целиком чужую землю, а масляные огоньки не способны разогнать чужой бескрайней ночи.
Я уступил место Киру. Царь персов всего на несколько мгновений приложился глазом к дырке и усмехнулся.
— Пора! — сказал он.
Лидийская материя оказалась прекрасно сотканной: под напором лезвия ткань разошлась легко и без малейшего треска.
Мгновением позже в шатре появились воины и доложили Крезу, что ничего страшного не случилось и внезапного нападения врагов нет, а просто непонятно чего испугались кони — не иначе как хищников, пришедших из пустыни на запах крови.
Тут-то я и нырнул в разрез и разом метнул с двух рук два кинжала. Только охнув, оба воина тихо повалились на Ковры.
Одним прыжком я достал Креза, обхватил его сзади рукой за шею, а острием третьего кинжала всего лишь уколол его в мочку уха. Колени у Креза подогнулись, я едва не свернул ему шею.
Крез оказался очень тяжелым. Пришлось опуститься вместе с ним на ковер.
— Царь! — миролюбиво шепнул я ему на ухо.— Хочешь жить — никого не зови на помощь!
Кир появился следом за мной. Он быстро прошел к «царскому выходу» из шатра, будто предчувствуя, что еще один зверь бежит прямо на охотника. Так и случилось: в шатер шагнул еще один стражник и сразу наткнулся животом на короткий меч царя персов. Kир отбросил тело в сторону и жестами указал мне, что еще полагалось сделать, прежде чем приступать к учтивому разговору.
Я заставил Креза подняться, подойти к выходу и кликнуть кого-нибудь из своих.
— Скажи им, царь, чтобы к тебе никого не пускали!— шепнул я сзади, сам прикрываясь широким царским телом, закутанным в просторные одеяния.
Хриплым, срывающимся голосом Крез исполнил наше приказание.
— У тебя важные гости, царь! — так же миролюбиво предупредил я его и повел на место.
Несчастный, перепуганный насмерть царь Лидии оставлял за собой на коврах мокрые следы. Мы с Киром сделали вид, что ничего не замечаем.
Я предложил Крезу сесть на место, показавшееся мне самым почетным, а сам устроился позади него. Кир же опустился на ковер напротив Креза всего в одном шаге.
— Царь Лидии! — негромко обратился он к Крезу.— Тебе нечего страшиться. Твои воины не обманули тебя. Ничего не случилось. Враги не напали.
Жаль, не мог я видеть лица Креза. Заметил только, что он, приходя в себя, содрогнулся и пробормотал:
— Персы! Персы!
— Ты не ошибся, царь Лидии: перед тобой перс,— подтвердил Кир, с трудом сдерживая улыбку.— Но перс не нанесет тебе вреда. Он послан царем Киром, чтобы спросить тебя о Судьбе.
— О Судьбе?! — Крез снова содрогнулся,— О боги! О боги!
— Больше всего ты веришь эллинским оракулам, разве не так? Они предсказали твою участь.
— О, Солон, Солон! — воскликнул Крез и схватился за голову.
— Какой Солон? — удивился Кир.
Я тоже удивился, хотя знал, о ком речь, и сообщил, что Солон — великий эллинский мудрец, давший Афинам справедливые законы.
— Значит, судьбу предсказал тебе Солон? — уточнил Кир.
Крез все раскачивался из стороны в сторону, и я понял, что толку от него не добьешься. Неподалеку находился золотой поднос, а на нем стояли золотой кубок, украшенный рубинами, и два кувшина: один большой, серебряный, а другой, поменьше, золотой. Я подвинулся к подносу (услышав мое движение, Крез опять вздрогнул) и взял маленький кувшин. Ошибки не было: в нем плескалось чистое хиосское вино. Значит, в большом была вода. Крез пил по-афински: разбавляя один к трем.
