"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич
После резни русских татары, объединившись с ногайцами, двинулись к Нижнему Новгороду. Войско было большим, татар сорок тысяч и двадцать тысяч ногайцев. Войско подошло к Нижнему в сентябре 1505 года, пожгло и разграбило посады. Во главе ногайцев был сын Ямгурчи, брат Каракуш.
Нижний к тому времени был достаточно укреплён, но гарнизон в нём малочислен. Воевода Иван Васильевич Хабар-Симский не имел возможности оборонить город малыми силами, обратился к пленным литовцам, захваченным в битве под Ведрошей. Литовцы, фактически русские по языку, православные, опасность нападения осознали. Если город падёт, их татары угонят в рабство и продадут на невольничьих рынках Кафы. Согласились стоять за Нижний, биться не за страх, а за совесть. Рисковал воевода, а выбора не было. Литовцам раздали оружие из арсеналов. Положение спасли крепостные пушки. Когда татары пошли на приступ, литовский пушкарь метким выстрелом снёс ядром голову ногайскому мурзе. Потеряв многих нукеров, татары и ногайцы отступили, между ними возникла ссора, закончившаяся боем. Ногайцы ушли, за ними последовали казанцы. Уходу способствовало и то, что дозоры татарские обнаружили на дальних подступах большое русское войско, идущее к Нижнему. Ратью командовал Василий Холмский. Рать дошла только до Мурома. В войске шли союзные татары с мурзами Сатылганом и Джанаем. Они учинили беспорядки, отказались идти воевать соплеменников и единоверцев.
Оставлять прощённым вероломный захват посольства и убийство русских купцов Василий III не собирался. Весной 1506 года государь начал подготовку к походу на Казань. Воеводой был назначен младший брат Василия, Дмитрий Жилка, князь угличский. В войске Дмитрия не уважали. Спесив, высокомерен, самолюбив, полководческим талантом не обладает, осаду Смоленска с треском провалил. А ещё пожаловался отцу, и многие ратники пострадали. Кто за вину, а кто и безвинно. Не хотели ратники, чтобы воеводой был Жилка, но в любой армии полководца не выбирают, его назначает правитель государства. Войско обученное, опытное, при пушках. Пешцев посадили на суда, они сплавлялись по Оке, а затем по Волге. Дмитрий Иванович плыл на судне. Конная рать шла по берегу под командованием князя Александра Владимировича Ростовского. Суда подошли к Казани 22 мая. Жилка приказал спешно высаживаться и с ходу атаковать город. Не все успели высадиться, особенно с судов в конце каравана. Не провели разведку, не возвели простейших укрытий, не поставили рогатки против конницы, не выстроились в боевой порядок. Князь сам гнал пешцев, размахивал саблей:
– Вперёд, быстрее!
Чем руководствовался Дмитрий Иванович? Единственное, что пришло в голову Фёдору, – внезапность. Но можно было причалить корабли не на виду у города, а немного выше по течению, войску подойти скрытно. У Фёдора заныло в животе, как воину опытному, ему было ясно, что штурм обречён. Многие из ратников, прошедшие не одну сечу, тоже осознали пагубность приказа воеводы.
Татары, с изумлением узрев пешую рать, которая с кораблей атакует хорошо укреплённый город, быстро собрали конницу и выступили навстречу. На русских судах были пушки, которые не успели снять на берег, и артиллерия не смогла поддержать пешцев. Часть татар, хорошо зная местность, обошла русских, напала с тыла, отрезав путь к кораблям. Не рубка была, а избиение, уничтожение войска. Личная охрана Жилки смогла прорубиться к кораблю. А ратники русские погибали. Кто в бою, противостоял коннице, а кто утонул в Поганом озере, пытаясь спастись, переплыть. Бросали оружие, снимали шлемы и кольчуги, мгновенно становясь лёгкой мишенью для татарских лучников, многие попали в плен. Фёдор чудом остался цел. Его сотня успела сделать залп, а пока перезаряжала пищали, напали всадники. Фёдор успел подставить под удар сабли пищаль, но всё равно получил ослабленный удар по голове. Клинок разрубил шапку, содрал клок волос и кожи, контузил. Фёдор упал без чувств, и это его спасло. Кровь из раны залила правую половину головы, и татары сочли его убитым, не тронули. Очнулся он от ночной прохлады. Татары затворились в городе, только по верху городской стены расхаживали караульные с факелами в руках. С трудом поднявшись, Фёдор побрёл к реке. Суда благоразумно отогнали от берега, они стояли на якорях. Фёдор был слаб, и плыть до кораблей не решился, улёгся на берегу. К утру напротив судов скопился с десяток таких бедолаг. Одна из лодей подошла, сбросили сходни, забрали ратников.
Жилка послал с гонцом донесение государю о неудаче, дескать, войско мало. Великий князь приказал отправиться к Казани рати под командованием прославленного воеводы Василия Даниловича Холмского, а брату Жилке строго наказал к Казани не подступать, ратников беречь. Но 22 июня к Казани подошла конная часть войска Дмитрия Ивановича, что шла берегом, во главе с князем Ростовским.
Дмитрий Жилка, убоявшись, что вся слава покорителя Казани достанется не ему, снова приказывает остаткам судовой рати идти на штурм, ослушавшись прямого запрета государя. Штурм, как и в первый раз, закончился полным разгромом пешцев. За две атаки, бездарные, неподготовленные, на укреплённый город, было потеряно почти двадцать тысяч ратников, практически все пешцы.
Фёдор в атаку не пошёл, сказавшись раненым. Впрочем, он не трусил, чувствовал себя в самом деле неважно – болела голова, подташнивало, походка неустойчивая. При попытке пройти по палубе его качало, как в шторм, хотя вода в Волге была спокойная. Да, собственно, всё судно представляло собой лазарет. В поход на войну всегда шли лечцы, имея в запасе иглы и нитки для шитья ран, перевязочный материал – нарезанные ленты льняной белёной ткани, сушёный мох для присыпки ран и щипцы, доставать пули, наконечники стрел. Голова у Фёдора была перевязана, пропиталась повязка кровью, и его никто к атаке не принуждал. Он бы и через силу пошёл со своими ратниками, но видел всю бессмысленность и пагубность атаки. С борта судна было видно, как татары сначала осыпали наступающих стрелами, а потом уничтожением русских ратников занялась конница. Видеть со стороны, как добивают войско, было муторно и противно. Раненые ратники на судне, кто имел силы встать и видеть бой со стороны, крестились о спасении воинства. Не помогло, вернулись немногие.
Князь Дмитрий Иванович на судах с жалкими остатками рати отплыл к Нижнему Новгороду. Конная рать Ростовского, Фёдора Ивановича Киселёва и царевича Джаная направилась к Мурому. Казанские татары пустили следом свою кавалерию, но войско русское отбилось.
По возвращении Василий III брата за поражение и огромные потери не наказал, однако впредь Жилку воеводой никогда не назначали. Оставить безнаказанными казанцев Василий III не мог, это значило бы «потерять лицо». Стали собирать новое войско для похода. Татары о подготовке огромного войска почти со всех земель русских узнали от соплеменников, служивших московскому государю, испугались. Весной 1507 года прислали в Москву посольство во главе с Абдуллой с предложением мира.
Мухамед-Эмин обещал отпустить всех пленных, включая посла Еропкина. Переговоры шли долго, с 17 марта 1507 года до середины декабря, попеременно то в Москве, то в Казани. От Москвы переговорщиками выступали посольский дьяк Алексей Лукин, боярин и окольничий Иван Григорьевич Поплёвин, дьяк Елизар Суков. Со стороны Казани князь и посол Барат-Сеид, бакши Бузек и чиновник ханского совета Абдулла. Разногласий было много, в основном из-за пленных, многих из которых успели продать в Крыму, и условий договора. Договор всё же был подписан в Москве 8 сентября 1507 года и 23 декабря в Казани. Русских пленных, которые ещё не были проданы в рабство, вернули.
Мухамед-Эмин с подписанием договора в глазах казанцев приобрёл авторитет как победитель московского князя. Но хан стал наглеть, делать набеги на приграничные русские земли. Безнаказанность и мнимое величие всегда развращают, приводят к необдуманным поступкам.
По возвращении в Москву Фёдору дали отдых от службы. А честно говоря, и служить было негде. От полка живыми, пусть и с ранениями, вернулись три десятка стрельцов. Погибли все сотники и стрелецкий голова. Полк надо было пополнять, обучать, вооружать. Ведь все пищали остались там, на поле боя под Казанью, достались татарам в виде трофеев. Фёдор отлёживался дома, радовался сыну, жене. За несколько лет он получил многодневную передышку. Здоровье постепенно стало налаживаться. Голова не болела и не кружилась, кожа на голове затянулась, но волосы на повреждённом месте не росли. Фёдор сначала поглядывал в зеркало, потом махнул рукой. Боевые отметины украшают мужчину, тем более в шапке или шлеме дефект не виден. Несколько раз заходил в полк. Пополнялся он медленно. Потери во многих великокняжеских полках были велики, и пополнения не хватало. Беспокоило Фёдора – кого пришлют стрелецким головой? Про себя он не думал. Почти всегда командирами назначали из дворянских семей, а он, хоть и сотник, простолюдин, даже не из боярских детей.
