Н. Северин - Воротынцевы
— Уж ты скажешь! Да нешто я — их крепостной? Как же они смеют? — возразил Захарыч.
— Ох, батюшки! Да нешто господа на это смотрят? А холопы, которым от них власть дана, те и подавно: им бы только барину угодить, а до остального им и горюшка мало.
Захарыч промолчал. Он и сам понимал как нельзя лучше, что с ним все могли сделать в Воротыновке, потому-то он и дрожал все время, пока находился там.
— Эх, Захарыч, Захарыч, — снова стала причитывать старуха, — ведь говорила я тебе, чтобы не ездил, советовала!
— Управитель меня не видел — его дома не было, в дальний хутор уехал. Я нарочно по пути справился, прежде чем к усадьбе завернуть, — объяснил Бутягин.
— А не донесут ему, ты думаешь? Тебе-то ничего, Бог даст, не будет, ты домой вернулся и здесь ему тебя не достать, а ей-то, ей-то, горемычной!
— Ну, Бог милостив. Я и забыл тебе сказать: тяжелая она, к весне ребеночка ждет. Муж ее знает. Поди чай, приказ дал жалеть ее: его ведь ребеночек-то, законное дитя. Не зверь же он, в самом деле.
Но старуха продолжала кручиниться.
— Ох, боюсь я за нее, Захарыч! Чует мое сердце, что изведет он ее, горемычную.
Опасения Бутягиной сбылись.
Управитель узнал про то, что из города приезжали навещать Марфиньку, и в тот же день отписал о том барину. Не прошло и месяца, как ему прислан был приказ немедленно, невзирая на весеннюю распутицу, отвезти Марфиньку с Малашкой в подмосковную, оставить их там, а самому ехать за словесными приказаниями в Петербург.
Приказание было выполнено так быстро и секретно, что Бутягины проведали о том, что Марфиньки нет в Воротыновке, тогда только, когда стали разузнавать стороной, благополучно ли разрешилась от бремени молодая барыня, Марфа Дмитриевна.
Тут только им сказали, что ее давно нет в Воротыновке и что, с тех пор как ее с Малашкой увезли, ни о той, ни о другой здесь нет никаких вестей.
А после Троицы прошел в здешней местности слух, будто воротыновский барин женился на важной и знатного рода княжне, богатой-пребогатой. Венчание происходило во дворце, царь с царицей посажеными были; на невесте бриллиантов видимо-невидимо было, как солнце сияла. Дом свой на Мойке Александр Васильевич разукрасил на славу, всю мебель и экипажи из-за границы выписал и всей челяди новые ливреи понашил.
— Умерла, стало быть, та-то, что у него в Воротыновке жила? — толковал народ из соседних с Воротыновкой сел и деревень.
— Умерла, должно быть. От живой жены на другой жениться законом не полагается.
— А ребеночек-то ейный? Ведь тяжелая, говорят, была, как увезли-то ее отсюда.
— Может, и ребеночек умер.
Но в самой Воротыновке, хотя управитель и объявил, что Марфа Дмитриевна скончалась в родах, разрешившись мертвым младенцем, никто не хотел этому верить. Уж очень кстати для барина подошла эта смерть — как раз к тому времени, как вздумал он жениться на княжне Молдавской.
Но в то время человеку решительному, без совести и правил, когда он был богат и знатен, легко было управлять судьбой по своему произволу и устраивать так, чтобы самое невозможное становилось для него возможным.
1899
Примечания
1
По-мушкетерски.
2
Пастушеской.
3
Чехол.
4
Он жесток и сумасброден.
5
Нет, это уж слишком! Она отчаянно компрометирует себя, это — сумасшедшая!
6
Легкое поведение.
7
Еду сажать капусту.
8
Скажите, что у вас было с Мари Молдавской? Мне так хочется знать, что я умру, если вы не скажете.
9
Когда-нибудь узнаете.
10
Вы ее любите?
11
Я уезжаю.
12
Обольстительна.
13
Простушкой.
14
Не угодно ли!
15
Невольно становишься мужиком!
16
Сверхстыдливая.
17
Любовные записочки.
18
Неужели и далее будете так жестоки?
19
Вы хотели замужества, вот вы и замужем.
20
Почему же я на вас женился?
