Владимир Возовиков - Эхо Непрядвы
- Но на Дону поражен Мамай!
- Мы так говорим. Жестокая правда в том, что на Дону разбита Золотая Орда. И это еще не вся правда. Москва уже доказала, что способна собирать силы русских земель воедино. Больше такого не должно случиться, иначе конец нашему могуществу.
- Так начнем поход, повелитель, ударим на врага!
- Чтобы повторилась Непрядва? - Хан наполнил чашки кумысом, жмурясь, отпил из своей, словно не замечая растерянности сына, продолжал: - На Руси должны сами поверить, что разгром Мамая только укрепил ханскую власть. Это случится, как только Димитрий заплатит дань.
- Но ведь он отказался платить!
- Зато прислал нам великие дары. Тогда он находился на гребне славы - и все же прислал. Но в жизни человека - царь он или раб, - как в неспокойном море: за гребнем следует яма. Когда Димитрий попадет в эту яму, он согласится выплатить любую дань, чтобы его не утопили совсем. И яму ему готовят.
- Кто эти люди?
- Кто? Пока я назову тебе тех, о ком ты не раз слышал. Вспомни, что ни Михаила Тверского, ни Дмитрия Суздальского, ни Ольга Рязанского на Куликовом поле не было. Туда ходили их люди, но я не уверен, что с согласия своих государей. Вот и надо сделать, чтобы в другой раз эти князья не пустили подданных в войско Москвы. Великую надежду дает нам и нелюбовь, поселившаяся между московским князем и главным их попом - митрополитом Киприаном. Я послал Киприану ярлыки и подарок, напомнил, что сарайская православная церковь - под его рукой, что присланные им люди и сам он найдут в Орде покровительство. Дусть душа Киприана не лежит к Орде, важно, чтобы он склонял Димитрия к покорству, чтобы церковь не благословила меч, поднятый против нас.
- Я уже многое понял из твоих слов, повелитель.
- Да, наши дела на Руси не так плохи, как мне казалось прошлой осенью. Возвышение Москвы напугало великих князей, с этим страхом они придут к нам - надо их только подтолкнуть.
- Я трижды прочел "Ясу"*, как ты велел. Повелитель Сильных завещал поддерживать в подвластных народах страх перед именем Орды. Зачем же нам поддерживать страх перед именем Димитрия? (* "Яса" - свод законов Орды, составленный Чингисханом.)
- Повелитель Сильных жил давно. И сам он покорял слабодушные народы востока и юга. Его великий сын, наш предок Джучи, первым узнал народы запада и севера, и он понял, что одолеть эти народы помогут лишь их собственные распри. Батыю это подсказали темники Субедэ и Джебэ, разбившие поодиночке половцев и киевских князей, но сами разбитые в царстве волжских булгар, поддержанных рязанцами, черемисами и мордвой. Батый вытребовал себе войско других ханов, а затем внезапным ударом разорил Булгарию. И на Русь он явился внезапно, зимой, когда там не ждали нападения из степи, не дал времени враждующим князьям сговориться. Но и он должен был прервать свой поход, не достигнув Новгорода, Пскова и Смоленска.
- Но в книгах написано: коней Батыя остановили болота и леса.
- В книгах, Акхозя, отличить правду от лжи, истинное познание от невежества так же легко, как в устном рассказе. Помни, что книгу писал человек, и ты сразу поймешь, где он говорит правду, где соврал от незнания, где хотел угодить повелителю, где решил потрясти читающего и снова заврался. А уж где хвалил или оправдывал себя - поймет и младенец. Подумай: как могли наши кони остановиться там, где ходили русские, литовские и даже рыцарские тяжелые рати? Наши-то кони, знакомые с дикой тайгой и горными лесами Каменного Пояса, плавнями степных рек и глинистыми такырами, эти кони застряли в русских лесах?
- Но почему же великий Бату-хан не взял самого богатого города урусов, сохранил им такую силу?
- Не мог! Сначала Батый в считанные дни брал сильные крепости - Рязань, Владимир, Суздаль, Ростов, Тверь. Потом его войско неделями топталось вокруг деревянных городков, не имея силы быстро одолеть их. Оно было выбито, измучено, отягощено добычей. Новгород и Псков по праву считались сильными городами-государствами, в борьбе с ними Батый погубил бы себя. У Батыя был великий воин и советник - Субедэ, поэтому, возвращаясь в степь, войско не допустило смертельной ошибки, оно обошло Полоцк, Смоленск и Брянск, хотя города эти сулили многие богатства. Лишь на краю степи, желая ободрить войско новой победой, Батый решился приступить к маленькому Козельску. Целых семь недель вся Орда штурмовала этот "злой городок". Какой уж тут Новгород!.. Даже через два года, залечив раны и пополнив войско, Батый не решился продолжать дорогу на полночь, он двинулся прямо на закат через старинный Киев, брошенный князьями на волю судьбы. Но в эти два года хан склонил к себе великого князя Ярослава, пообещав ему помощь для утверждения его главенства на Руси и в Новгороде Великом. Ярослав стал его союзником - тут Батыю помогли шведы и тевтоны, которые напали на Русь с другой стороны. Я знаю: Батый очень боялся Ярославова сына Александра, разгромившего шведов и тевтонов. Он поссорил его с братом, помешал стать наследником отца, пытался угрозами заставить прийти к себе, чтобы приручить или уничтожить. Угрозы не помогли. Была немалая опасность, что Александр, прозванный Невским, поднимет против Орды всю Русь. Наконец гнев был сменен на милость, Александру послали ярлык на великое княжение Владимирское, лестью и лаской Батый привлек его к себе. Конечно, Александр выбирал меньшее зло для себя, имея под боком давних врагов - немцев и шведов, и он уговорил новгородцев признать власть Золотой Орды, уплатить ей дань. Правда, ханские люди, посланные с ним в Новгород для составления ясачных списков, были растерзаны, а сам князь бежал из города. Мы так и не узнали число знатных и простых новгородцев, они стали платить выход в Орду без списков. Так делают скорее от выгоды, чем от страха. Князь Александр удостоился великой чести. Каган Гуюк позвал его в столицу всей Великой Орды - Каракорум, щедро одарив, назвал своим сыном, уравняв с ордынскими ханами. Батыя это взбесило. Может быть, спохватился и сам каган, но, может быть, перепугались немцы, чьи лекаря находились в свите Александра и Батыя. Только известно, что Александр на обратном пути из Каракорума, не доехав Новгорода, внезапно заболел и умер, будто бы отравленный. На Руси была великая печаль. Это убедило Орду, что смерть Александра случилась вовремя, что никого из русских князей нельзя слишком возвышать над другими. Уже сыновья Александра водили друг на друга ордынские тумены. На русских полях рекой лилась наша кровь только ради того, чтобы ни один из князей слишком высоко не поднялся. Тогда же с Руси были отозваны наши баскаки, дань для Орды стали собирать сами князья - слишком часто против баскаков восставали волости и целые уделы, грозя вызвать пожар по всей Руси. Хитрее всех действовал великий хан Узбек, уничтожая силу русских князей их собственными руками. Пока Узбек наводил порядок дома, усмиряя мурз и наянов, выступивших против введения в Орде ислама, Тверь набрала опасное могущество. В то время поход против Твери мог окончиться так же, как поход Мамая против Москвы - Узбек понял это. Надо было найти врага тверскому князю Михаилу, и великий хан нашел его. Мелкого московского князя Юрия он сначала хотел покарать за своеволие и сокрытие собранной дани, но вместо этого дал ему ярлык на великое княжение Владимирское, жестоко оскорбив Михаила. Юрий приехал в Орду за ярлыком, и Узбек женил его на своей сестре. Маленький князь стал великим. Мало того - вместе со своим родственником Кавгадыем хан Узбек дал Юрию большое войско для утверждения на владимирском столе. Но Михаил разгромил войско Юрия, захватил его двор вместе с женой, самому Юрию и Кавгадыю едва удалось бежать в Орду. Жена Юрия - сестра великого хана - скоро умерла в Твери; наверное, ее отравили, чтобы уничтожить родственные связи московского князя с Узбеком. Разве такое творят от страха?.. Михаил смело приехал в Орду для суда с Юрием, и Узбек не решился тронуть его открыто, лишь избегал, не допуская к себе. Михаилу советовали уехать, но он требовал справедливого суда в присутствии великого хана, считая себя законным наследником Владимирского княжения, а Юрия - смутьяном. Так не ведут себя от страха. Михаил следовал за ханской ставкой на кочевьях до тех пор, пока его не зарезали люди Кавгадыя и Юрия, отпустив, однако, его слуг. Узбек, видно, хотел, чтобы Русь узнала, кто пролил кровь тверского князя. Юрием Узбек дорожил, он пожертвовал Кавгадыем - предал его смерти. Это успокоило церковь и многих других на Руси, разъяренная Тверь осталась в одиночестве. Там все же сыскали повод и устроили мятеж, побив наш отряд во главе с послом-царевичем. Сын Михаила князь Александр, не находя союзников и, может быть, отчасти утешенный казнью одного из убийц отца, посоветовал тверичам помириться с Узбеком, заплатив за побитых, а сам отъехал во Пеков, где был посажен на княжение. К тому времени и московский князь Юрий был убит во время поездки в Орду сыном Михаила. Но ярлык на великое княжение Владимирское остался за Москвой. Он перешел к брату Юрия князю Ивану. Тот последовал путем убитого брата - принял и ярлык, и ханское войско, с которым опустошил тверские земли, потребовал удалить из Пскова опального князя Александра. Бороться с Иваном псковичи не могли, Александру оставалось одно - ехать в Орду и отдать себя в ханские руки. Большей услуги Узбек не мог ожидать от московского князя. Но Иван, задарив хана и его приближенных, предложил Узбеку совсем избавиться от забот по сбору даней с Руси. Маленькая Москва Узбека не пугала, ее князь был силен, главным образом, ордынскими туменами. Узбеку показалось проще иметь дело с одним князем по выходам в Орду, чем со многими. Он согласился, и в первые годы Иван присылал больший выход, чем Орда получала прежде. Но Иван перехитрил Узбека. Когда в Орде узнали, что московского князя на Руси прозвали денежным мешком, вытряхнуть этот мешок стало невозможно. Наследникам Узбека пришлось иметь дело не с маленьким князьком, а с самым сильным княжеством Руси, к которому Юрий и хитрый Иван Калита с помощью меча и денег присоединили окрестные земли.
