Вольдемар Балязин - Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых
Потемкин отлично все понял и в считанные месяцы сделал головокружительную карьеру. Десятого июля 1774 года в связи с заключением очень выгодного для России Кучук-Кайнарджийского мира «за споспешествование к оному добрыми советами» он был возведен в графское достоинство, в октябре пожалован чином генерал-аншефа, а в ноябре стал кавалером ордена Андрея Первозванного. За эти же месяцы Потемкин получил «за храбрость и неутомимые труды» шпагу, усыпанную алмазами, а «в знак монаршего благоволения» еще и украшенный бриллиантами портрет Екатерины II для ношения на груди.
С мая 1774 года Потемкин был введен в члены Совета и оставался в его составе до смерти. Но не административные успехи и не придворная карьера определяли тогда его положение при дворе. В 1774 году он был в глазах Екатерины «незакатным солнцем», превратив ее в счастливую, любимую и любящую женщину, совершенно потерявшую из-за него голову.
Выдающийся историк и писатель Н. Я. Эйдельман, опубликовавший 419 записок и писем Екатерины к Потемкину, отметил, что она называла своего фаворита: Миленка, Душинка, Голубчик, Сердце мое, Красавец мой, Милуша, Гришенок, Батя, Батинка, Душа милая, Милой дружочек, Князюшка, Гришатка, Миленка милюшинка, Князинка батюшка, Душенок мой, Друг милой и бесценный, Мой дорогой друг и супруг, Мамурка, Генерал, Шалун, Милюша милая Гришифишичка, Милая милуша, драгие сладкие губки, жизнь, радость, веселье, мой золотой фазан, мой дорогой и горячо любимый друг, Душа моя милая, бесценная и беспримерная и еще более нежно и ласково.
Особняком стоят обращения, в которых Потемкин назван мужем и супругом.
Знаток того периода историк Я. Л. Барсков считал, что эти письма, а также рассказы осведомленных современников «дают повод решительно утверждать, что Потемкин был обвенчан с Екатериной. Уже один слух о том, что они были обвенчаны, создавал для Потемкина исключительное положение, особенно в первое время его «случая»; в нем действительно видели «владыку», как называет его в письмах сама Екатерина, и оказывали царские почести при его поездках в подчиненные ему области или на театр военных действий. Как ни велико расстояние от брачного венца до царской короны, но по тем временам так же велико было расстояние, отделявшее случайного любовника царицы от ее мужа, которого она явно считала первым лицом в государстве после себя. Всем дальнейшим фаворитам она ставила в обязанность «поклоны» Потемкину в письмах и, по ее собственному примеру, почтительное с ним обращение при дворе. Это был царь, только без титула и короны».
О браке Екатерины с Потемкиным существует по меньшей мере три рассказа. По словам издателя журнала «Русский Архив» П. А. Бартенева, племянница и любовница Г. А. Потемкина графиня Александра Васильевна Браницкая, урожденная Энгельгардт, говорила князю М. С. Воронцову, что запись об этом браке хранилась в особой шкатулке, которую затем вместе с документом бросил в море по пути из Одессы в Крым граф А. Г. Строганов, получивший строгий наказ сделать это от своей матери — урожденной графини Браницкой.
По словам князя Т. Ф. Голицына, Екатерина и Потемкин венчались у Самсония, что на Выборгской стороне. Ее духовник был уже там в готовности, а сопровождала императрицу одна лишь камер-фрау М. С. Перекусихина. Венцы держали граф А. Н. Самойлов — племянник Г. А. Потемкина — и Е. А. Чертков.
Наконец, внук Екатерины и Г. Г. Орлова граф А. А. Бобринский говорил, что брачная запись была положена в гроб графа А. Н. Санюйлова, а вторая брачная запись, полученная М. С. Перекусихиной, должна была храниться у князя П. Д. Волконского и у Чертковых. По слухам, — венчание происходило осенью 1774 или в середине января 1775 года, перед отъездом двора в Москву. Лето 1775 года новобрачные проводили в Коломенском и в Царицыно. Казалось, что их отношения безоблачны и прочны, как и их любовь, но вскоре оказалось, что это не совсем так.
Новелла 5
Петр Васильевич Завадовский
Теперь же снова возвратимся в лето 1775 года, когда недавно обвенчавшиеся Екатерина II и Григорий Потемкин жили в Москве. В их распоряжение был передан дом князей Голицыных, что у Пречистенских ворот. А в начале июля Москва жила ожиданием приезда победителя турок графа и фельдмаршала П. А. Румянцева. Однако полководец от триумфального въезда в город отказался и приехал к императрице вечером 8 июля в придворной карете, но без эскорта и сопровождений, имея возле себя одного лишь дежурного офицера, тридцатисемилетнего полковника Петра Васильевича Завадовского, которого он взял с собою для ведения записей.
Екатерина встретила Румянцева на крыльце голицынского дома и, обняв, расцеловала. В эти же минуты она заметила и Завадовского, могучего, статного и исключительно красивого мужчину, который стоял, окаменев, ибо был поражен сердечностью встречи и простотой государыни, одетой в русский сарафан, очень шедший ей.
Заметив ласковый и заинтересованный взгляд императрицы, брошенный ею на Завадовского, фельдмаршал тут же представил красавца Екатерине, лестно о нем отозвавшись как о человеке прекрасно образованном, трудолюбивом, честном и храбром.
Екатерина мгновенно пожаловала новому знакомцу бриллиантовый перстень с выгравированным по золоту собственным ее именем и назначила своим кабинет-секретарем.
Десятого июля начались необычайно пышные празднества по поводу заключения мира с Турцией, мало чем уступавшие коронационным торжествам: так же звенели колокола и гремели пушки, рекой лилось вино и ломились от яств столы.
В парадном шествии в Кремле Румянцев шел первым, за ним — императрица и наследник Павел с женой Натальей Алексеевной. Полководцу к его фамилии было добавлено прозвище «Задунайский», поднесены осыпанные алмазами фельдмаршальский жезл и шпага, золотая медаль с его изображением и золотой лавровый венок, крест и звезда ордена Андрея Первозванного. Были подарены 5000 душ, 100 000 рублей, серебряный сервиз и картины для убранства дома. Царские почести были оказаны и матери фельдмаршала, семидесятисемилетней графине Марии Андреевне Румянцевой, в девичестве — Матвеевой. Она была посажена за стол с Павлом и Натальей Алексеевной, а сам фельдмаршал сидел за столом Екатерины. Старые придворные помнили историю двадцатилетней Марии Матвеевой с Петром Великим, и в этом приеме находили подтверждение тому, что Петр Румянцев — сын первого российского императора. Дождь наград пролился на многих сподвижников победителя. Не был обойден и Завадовский, получивший сразу два чина — генерал-майора и генерал-адъютанта.
Екатерина пробыла в Москве до 7 декабря 1775 года, часто встречаясь с Румянцевым и ежедневно общаясь со своим новым кабинет-секретарем, который ведал ее личной канцелярией, доходами и расходами. В силу этого он становился одним из самых приближенных к императрице людей, посвященных во многие ее дела и секреты.
По возвращении из Москвы в Петербург Завадовский стал почти столь же влиятельным царедворцем, что и Потемкин. Сановники стали искать у него протекции, набивались в друзья, демонстрируя Завадовскому нерасположение к их вчерашнему кумиру — Потемкину.
Потемкин же перед Екатериной стал играть роль обиженного и в апреле 1776 года попросился уехать в Новгородскую губернию для инспектирования войск — он был вице-президентом Военной коллегии, такая просьба была небезосновательной. И все же он, вероятно, надеялся, что получит отказ, но последовало немедленное согласие, и Потемкину не осталось ничего другого, как тотчас же уехать.
Не успел он скрыться с глаз, как Завадовский переехал во дворец, правда еще не заняв потемкинских апартаментов.
Новелла 6
Семен Гаврилович Зорич
Со временем Завадовский перебрался в комнаты своего предшественника, но, как оказалось, ненадолго.
Потемкин был отодвинут в сторону Завадовским, но не сдался и стал искать способы и средства вернуть себе былое расположение Екатерины. Прежде всего он решил во что бы то ни стало убрать Завадовского из апартаментов императрицы, даже если в этих комнатах окажется не он сам, а другой, но тот, кого именно он, Потемкин, поставит на освободившееся место.
Таким человеком оказался георгиевский кавалер, герой-кавалерист, красавец серб Семен Гаврилович Зорич. Потемкин взял его к себе в адъютанты и почти сразу же представил к назначению командиром лейб-гусарского эскадрона и лейб-казачьей команды с одновременным производством в подполковники. Так как лейб-гусары и лейб-казаки были личной охраной императрицы, то назначению Зорича на должность предшествовало его представление Екатерине.
Двадцать шестого мая 1777 года Потемкин устроил аудиенцию императрицы с потенциальным фаворитом — смуглым, изящным, кареглазым, затянутым в голубой гусарский мундир. Потемкин сразу понял, что его выбор сделан верно: Завадовскому вдруг был предоставлен шестимесячный отпуск. А тем временем Зорич, став полковником, флигель-адъютантом и шефом лейб-гусарского эскадрона, поселился в апартаментах фаворитов, пройдя предварительную апробацию у доктора Роджерсона, графини Брюс и двух других пробир-фрейлин. (Далее, по мере появления новых фаворитов, мы не станем повторяться, ибо каждый из них проходил через те же самые ворота.)
