Макс Галло - Тит. Божественный тиран
— Серений, я долго думал о судьбе моего народа и пришел к выводу, что с самого начала времен мой народ самый несчастливый.
Мне показалось, что он согласился со мной, когда я напомнил ему об участи распятого Христа, казнь которого предвещала казни всех этих пленников, прибитых к сотням крестов под стенами Иерусалима.
Несчастье и страдания — это ли признаки избранности? Но Бог уже достаточно покарал свой народ, и я надеялся, что на этом наказания прекратятся.
Правление Тита, молодого и энергичного, уравновешенного и великодушного, было мирным.
В Колизее он открыл гладиаторские игры, но всегда поднимал большой палец вверх, не позволяя убивать побежденных. Лишь однажды он велел выпустить на арену пять тысяч разных диких животных, но им никто не был отдан на растерзание. И плебеи бурно приветствовали это зрелище.
Отчаяние и грусть, преследовавшие меня с тех пор, как я потерял Леду, стали понемногу рассеиваться.
Я покинул Рим и направился в Капую, впервые за многие месяцы с искрой радости в глубине души. Я мечтал о молодых рабынях. Я даже подумывал о том, чтобы освободить одну из них, сделать ее своей супругой и матерью моих детей. Что стоит жизнь, если не оставить потомков?
Я шел среди апельсиновых и лавровых деревьев. Впившись зубами в мякоть инжира, я вспомнил о губах Леды и тотчас ощущал острую боль от тоски и желания. Однако я колебался, не решаясь сделать выбор, а только смотрел на молодых домашних рабынь, которые проходили мимо, касаясь меня мягким шелком покрывал. Желание, одолевавшее меня, еще не было настолько сильным, чтобы я повел себя как разбойник.
Я был свидетелем стольких жестокостей, я помнил о матери, которая съела в Иерусалиме своего ребенка, помнил о детях, убитых в Масаде собственными отцами. Я знал, что смерть подстерегает всех нас. Я перечитал «Историю Восстания Спартака», написанную моим предком Гаем Фуском Салинатором.
Безвозвратно ли ушли времена, когда вдоль Аппиевой дороги, от Капуи до Рима, были установлены кресты с распятыми, или Бог готовится послать людям новые испытания?
Я нашел письма Сенеки и многочисленные рукописи, которые взял из его библиотеки в Риме и перевез сюда, в Капую, вскоре после смерти моего учителя, когда ожидал гонца от Нерона с приказом вскрыть себе вены.
Однажды августовским утром я с волнением, причин которого не мог объяснить, прочел первые строки одной из его рукописей: «Огненный вихрь обрушится на вас, пылающие факелы будут вечно сжигать вас, но те, кто поклонялся истинному Богу, бесконечному и единственному, унаследуют жизнь, будут жить в небесном саду и питаться мягким хлебом, спустившимся со звездного неба».
Я посмотрел на небо и увидел горизонт, словно затянутый черной завесой. Я знал, что смерть никогда не выпустит нас из своих жадных лап.
46
Я не ошибся. Вдали появились люди, покрытые черной пылью. Они шли нетвердой походкой, падали под апельсиновые деревья, некоторые так и оставались лежать лицом вниз. Один из них, спотыкаясь, подошел ко мне. Был ли это раб или горожанин? Он рассказал, что гора открылась и извергла огонь и горящий пепел, под которыми были заживо погребенными Помпеи и Геркуланум. Огонь перекинулся даже на море. Люди умирали, задыхаясь от черной пыли. Он провел пальцами по щекам и показал свои руки.
Гонцов, которые скакали в Рим, остановили, и они подтвердили, что тысячи жителей исчезли под пеплом, и теперь даже близко нельзя подойти к тем местам, где прежде были цветущие города. Люди с дрожью в голосе повторяли: Помпеи, Геркуланум, Стабии, Оплонтис…
Они были снесены потоком горящей земли, стекавшей по склонам Везувия, превратившегося в огненную гору.
Начало правления императора Тита ознаменовалось смертью.
Тогда я был уверен, что смерть еще не раз покажет свои цепкие когти. Все внутри меня сжималось каждый раз, когда мне рассказывали о новых несчастьях.
Вспыхнула эпидемия чумы, и погибли тысячи человек. Некоторые из них раздувались, как бурдюки, а другие умирали от потери крови.
Настали страшные времена.
Управляющий доложил мне, что плебеи Капуи говорили, будто Нерон был жив, собрал армию, очень далеко, по ту сторону Евфрата, и отомстит за себя, призвав на помощь самых обездоленных. Однажды он снова займет трон и раздаст богатства и земли беднякам. Они ликовали, узнав, что пожар опустошил многие кварталы Рима. Значит, боги все-таки оставили Тита и отныне покровительствуют армии Нерона!
Я видел мертвое тело Нерона и не верил, что он жив. Но смерть присвоила себе его обличье, чтобы нанести удар.
Я не удивился, когда узнал, что Тит, продержавшись на троне всего два года, два месяца и двадцать дней, скончался на вилле, где в свое время испустил дух его отец.
Ко мне явился гонец от Иосифа Флавия, который оплакивал — «как и все люди, кроме самых отъявленных злодеев» — смерть императора. Последние слова усопшего до слез растрогали тех, кто стоял у его изголовья:
— Жизнь вознесла меня высоко, хоть я и незнатного рода. Мне не в чем упрекнуть себя, разве только в одном, — с горечью сказал Тит.
В чем же? Некоторые думали, что он сожалеет о том, что имел близкие отношения с женой своего брата Домициана. Кто-то даже говорил, что его отравил брат, желая отомстить. Но, может быть, Тит сожалел о том, что не смог предотвратить разрушения Иерусалимского Храма?
Больше я в Рим не вернулся. Там правил Домициан, и мне была известна его жестокость.
У себя на вилле я бродил по аллеям, среди лавровых и апельсиновых деревьев. Много читал, а потом решил писать «Хронику моей жизни».
Теперь я завершил ее. Мой конец близок. Я молюсь распятому и воскресшему Богу.
Однажды кто-то принес мне свиток.
Человек этот не дождался меня. По словам моего управляющего, это был странник, пришедший из Иудеи или, возможно, Александрии, города, при упоминании о котором перед моими глазами всплывало лицо Леды бен-Закай. Я подумал, что это мог быть Анан. Сам ли он написал этот текст сам или просто принес его? И от кого? От одного из последователей Христа, который знал о том, что я тоже молюсь распятому Богу?
Я прочел свиток на исходе моей жизни, в последние дни работы над «Хроникой», и согласился с тем, что в нем говорилось. Я переписал его, чтобы его прочел тот, кто дошел до этой страницы, до самого окончания моей судьбы.
«О несчастные смертные! Покайтесь! Не навлекайте на себя снова Божий гнев; оставьте мечи и распри, убийства и насилие, омойтесь в чистой воде; возденьте руки к небу, просите прощения за все совершенное вами; исцелите себя молитвами от пагубной неправедности, и Бог помилует вас.
Взрастите в сердцах своих древо благочестия, и гнев Его утихнет.
Но, если, упорствуя в безумии, закоснев в злобе, вы не приклоните ухо, если не внемлете предостережениям, огонь распространится по земле, и будут знамения.
На востоке огненные мечи на небе и звуки трубы; страшный рев и грохот потрясет землю. Огонь сожжет землю, человечество погибнет, мир обратится во прах.
И тогда Всемогущий Бог погасит ужасный огонь, зажженный Им, мертвые воскреснут.
Тогда настанет суд, и Бог будет судить мир.
Над головами тех, кто предавался нечестию, земля, раскрывшись, сомкнется снова, и они будут низвергнуты в мрачные бездны.
Благочестивые же воскреснут у предвечного Бога; в награду Бог даст им разум, жизнь и милость.
Тогда воссияет божественный свет не заходящего солнца.
Счастлив тот, кто доживет до этих времен!»
Примечания
1
Тит Флавий Веспасиан — римский император (79–81 гг. н. э.) из династии Флавиев (69–96 гг. н. э.). Сын Веспасиана, он сопровождал отца, посланного в 66 г. императором Нероном во главе римской армии на подавление разразившегося в Иудее антиримского восстания. (Здесь и далее прим. переводчика.)
2
Пролив Дарданеллы.
3
Эмпорий (греч. emporion) — место, служившее складом для товаров, перевозившихся по морю.
4
Сикарии (по-латински sicarii — «разбойники», «убийцы», от sica — «кинжал») — название, которым пользуется Иосиф Флавий для обозначения наиболее радикального крыла антиримской оппозиции в Иудее в 6-73 гг. н. э. Сикарии были вооружены короткими кинжалами, которые они скрывали в складках одежды и которыми убивали своих жертв — римлян и сотрудничавших с ними евреев.
5
Зелоты (по-гречески zelotes — ревнители) — общее название радикальных течений в освободительном движении последнего столетия эпохи Второго храма, вылившемся в восстание 66–73 гг. н. э.
6
![Николай Лейкин - Наши за границей [Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно]](/uploads/posts/books/225932/225932.jpg)
