Джорджетт Хейер - Вильгельм Завоеватель
Час спустя Рауль оставил Бомон ле Роже, направляясь с отцом и братьями в Харкорт. Эдгар скакал рядом с Хьюбертом, Гилберт де Офей — с мадам Гизелой, а Рауль — между двумя братьями. Некоторое время все молчали. Одес вспоминал обед, а Гилберт исподтишка поглядывал на Рауля. Гилберту не верилось, что когда-то он любил подсмеиваться над братом. Конечно, Раулю не хватало стати, которой должен обладать воин, и очень часто он был совершенно отрешён от происходящего вокруг него. Но каким-то образом он научился быть хладнокровным и выдержанным. И это поражало Гилберта больше всего. Порой Рауль поразительно проявлял себя. Ведь смог же он пробраться во Францию под видом торговца и поставить на место богатых господ, как будто он им ровня. Теперь ещё больше, чем раньше, Рауль был чужим для Гилберта, да и для всех оставалось загадкой, о чём он думает. Рауль обладал странной обезоруживающей улыбкой. Но, сколько ни размышляй об этом, всё равно не узнаешь, что скрывается за спокойствием Рауля, впрочем, Гилберт никогда не считал нужным это выяснить.
Одес, скакавший по другую сторону от Рауля, заговорил. К нему не приходило никаких мыслей по поводу брата. Одес никогда не задумывался ни о чём.
— У тебя отличный скакун, но я не люблю лошадей серой масти, — заметил он.
Рауль потрепал коня по загривку.
— Почему? — спросил он.
— Не знаю, — пожал плечами Одес. — Я бы выбрал коня, похожего на твоего Версерея. Он был бы тебе полезен в сражении... разумеется, если оно состоится, — добавил он с мрачным видом.
— Конечно же состоится, — презрительно проговорил Гилберт. — Что натолкнуло тебя на столь нелепую мысль?
— Все эти споры о хитрости и отступлении... — проговорил Одес. — Я слышал их разговор за столом, пока ел пудинг. Наш Рауль всё твердил, что в войне побеждает хитрость. Услышав их рассуждения, и ты бы решил, что они надеются одолеть французов без боя. — Одес громко хмыкнул. — Я не так умён, как Рауль, и не забиваю голову всякими там книгами, поэтому ничего не понял из их беседы.
— На твоём месте я бы не стал этим гордиться, — сказал Рауль. — Да, поначалу мы собираемся отступить, но лишь для того, чтобы затем нанести сокрушительный удар. Теперь понятно?
Одес был непреклонен:
— А не разумнее ли тотчас же нанести удар? Тогда отступать и вовсе не придётся.
— Пожалуй, в этом что-то есть, — заметил Гилберт.
— Я так и думал, что ты это увидишь, — благодарно проговорил Одес.
Рауль ничего не сказал. Гилберт подумал: «Он не слушает нас. Такое впечатление, будто он не считает нужным утруждать себя ответом».
— Ты что, спишь? Или же возомнил себя слишком великим, чтобы говорить с нами о подобных вещах?
— Нет, по правде, мне и самому не совсем понятна тактика герцога, — признался Рауль.
— В Бомоне казалось, что ты отлично разбираешься в этом.
— Нет, просто я должен был всё объяснить. Конечно, мне понятен план Вильгельма, но не до конца. Я не совсем разобрался, как долго следует нам заманивать французов в глубь Нормандии и в какой момент пора будет нанести внезапный удар.
Гилберт хмыкнул. Некоторое время ехали молча. Вдруг Одес спросил:
— Почему сакс не бреется? Это что — обет или наказание?
— Нет, просто саксы носят бороду, — ответил Рауль.
Одес был очень удивлён:
Как странно, — сказал он. — Мне кажется, ему надо побриться.
— Не думаю, что тебе стоит это говорить ему. Он очень гордится ею, — заметил Рауль.
— Не вижу причин гордиться бородой, — продолжал Одес. — Он похож на варвара.
— Будь осторожен. Как бы он не услышал твоих слов, — предостерёг Рауль.
Гилберт вернулся к жене, а Рауль и Одес ехали в молчании до самого Харкорта, потому что Одесу больше нечего было сказать ни о вторжении французов, ни о бороде Эдгара.
На рассвете следующего дня Рауль и его свита отправились в Руан. Гизела собрала им в дорогу немного еды. Накануне она готовила пирожки, а также завернула в салфетку несколько кусочков сала. Когда Рауль на прощание поцеловал её, она вложила в его руку какой-то маленький предмет, шепча, что он должен носить его и это предохранит его от несчастий.
Рауль взглянул на подарок. Им оказался маленький мешочек на шёлковой нитке.
— Спасибо, сестра, — поблагодарил он. — Что это?
— Это твой талисман, — застенчиво проговорила Гизела.
Она бросила робкий взгляд на Рауля и снова отвела его.
— Ты должен носить его на груди. В мешочке голова жука-оленя. Он убережёт тебя от опасности.
Рауль повертел амулет в руках, но Гизела продолжала настаивать на том, что он должен носить его на шее. Рауль не стал спорить, надел и убрал под платье. Вскочив в седло, он помахал всем рукой и направился со своим отрядом через мост.
В Руан они приехали вовремя. По узким улочкам города по направлению к дворцу двигались какие-то люди. За день до этого виконт Котантена прибыл в Руан со своими вассалами. Граф Мортен приехал утром того же дня.
Рауль спешился и стал счищать грязь с сапог. Гилберт и Эдгар пошли к себе, крикнув на прощание Раулю, что встретятся за обедом. Рауль спокойно взбежал по лестнице, ведущей к центральному входу. Смыв дорожную пыль и надев свежее платье, он поднялся в зал для аудиенций на верхнем этаже, где герцогу сообщили о его приходе. Слуга распахнул занавески, служившие дверью, и Рауль вошёл в залу, где его ожидали Вильгельм и герцогиня.
Он остановился на пороге, не зная, как поступить: уйти или остаться. Вильгельм посмотрел на него из-под нахмуренных бровей, но лицо его тотчас разгладилось, когда он узнал вошедшего. Он радостно поприветствовал друга:
— Рад видеть тебя! Какие новости ты привёз?
— Им не понравился ваш приказ, милорд, но они выполнят его. Роджер де Бомон поклялся в этом.
Переступив через порог, он опустился на колено перед Матильдой. Один быстрый взгляд на неё сказал, что её что-то беспокоит, но глаза Матильды стали ясными, когда она протянула руку Раулю.
— Мадам, как милорд Роберт? — участливо поинтересовался Рауль.
— Спасибо, хорошо, — ответила Матильда. На лице её заиграла улыбка. — Он вырос больше, чем мальчик Мортена, который старше его на месяц, а может, даже и больше, — с удовлетворением ответила она.
Рауль представил, как Матильда измеряет своего сына и сравнивает его с наследником графа Мортена, к досаде его жены, и улыбнулся.
— К тому же мне кажется, — продолжала Матильда, — он гораздо симпатичнее. Хотя милорд и не замечает этого, я думаю, вы со мной согласитесь.
Вильгельм протянул через стол документы:
— Они от Лонгвилля. Хотя он послушен моим приказаниям, они ему не по душе. Все они так настроены, даже Матильда. Она бы даже поссорилась со мной, если бы я дал этому повод. Не правда ли, дорогая?
Герцогиня подошла к столу, придерживая подол своего длинного платья. Лицо её вновь стало обеспокоенным.
— Я бы очень хотела, чтобы вы поступили так, как предлагают они, — сказала она, стараясь сдерживать свои чувства. Она сжала кулаки. — Я хочу, чтобы в сражении с королём вы одержали победу, — сквозь зубы проговорила Матильда.
Вильгельм смотрел на Рауля, пока тот читал депешу Гиффорда.
— Мадам, занимайтесь своим ребёнком, а мне предоставьте возможность заниматься герцогством, — беззаботно сказал он.
— Вы — Воинственный Герцог, — настаивала она. — Мужчины должны сражаться со своими врагами.
— А что же я делаю, мадам? — проговорил Вильгельм, наблюдая за реакцией Рауля.
— Встретьтесь с королём лицом к лицу, — не унималась Матильда. — Не позволяйте ему вступить на территорию Нормандии. — Ах, если бы я была мужчиной!
Услышав это, Вильгельм обернулся и посмотрел на жену с изумлением. В глазах её горел холодный огонь, как это случалось в былые времена. Увидев это, Вильгельм рассмеялся и сжал её руку:
— Как ты горяча, моя девочка. Будь уверена, я выдворю короля отсюда.
— Ты не хочешь с ним сражаться, — тихо проговорила Матильда. — Ты не скроешь этого от меня.
Вильгельм стал раскачивать её руку из стороны в сторону. Он пытался заглянуть в будущее.
— Я не хочу сражаться с Генрихом, — подтвердил он.
Матильда вглядывалась в лицо Вильгельма, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Тогда он насильно вырвет наследство у твоего сына! — воскликнула Матильда. — Ты не должен ему отдавать ни клочка земли, ни одной приграничной крепости.
— Я и не отдам ему ничего!
— А что же ты сделаешь?
Матильда наклонилась к Вильгельму.
— Разбив армию Эда, я сумею избежать встречи с самим Генрихом. Я знаю Генриха. Попомни мои слова, он со всех ног пустится наутёк.
