Серо Ханзадян - Царица Армянская
— Я жива, Таги-Усак!..
— Благословение богам! Искренне рад!
— Лучше бы тебе огорчиться...
Солнце совсем закатилось.
* * *
Светало. Великий жрец Арванд Бихуни в страхе попятился назад. Бывшие
с ним двенадцать хеттских жрецов тоже перепугались. Как из-под земли
появились перед ними странные люди верхом на конях и стали теснить их,
наставив копья.
— Не двигайтесь!.. Кто вы? — спросил один из верховых. — Что за люди?
Арванд Бихуни, заикаясь, пробормотал:
— Я — армянин!.. О боги! Мы выехали навстречу престолонаследнику
Каранни. Сообщите ему... Но, пожалуйста, отведите ваши копья.
Всадники захохотали. Их предводитель военачальник Урси Айрук вдруг
направил своего коня прямиком на верховного жреца, но затем так же
неожиданно осадил его, чтоб не затоптать.
— Вы послы?
— Да, послы, о милосердный воин!
Урси Айрук приказал им идти впереди всадников.
Хетты подчинились. Они содрогались от воинственного вида всадников,
от того, как те с ними обращались.
Сыновья Багарата Дола, отлично понимая, кого они перехватили, погнали
хеттских послов вместе с Арвандом Бихуни к месту расположения царской
конницы...
С трудом обретая голос, Арванд Бихуни сказал, обращаясь к сыновьям
Багарата Дола:
— Я отродясь не видал таких людей, как вы. Откуда вы?
— Из Арцаха, жрец. Знаешь такое название?
— Ну еще бы. Это местность на востоке нашей Страны Хайасы. Как же мне
не знать, я ведь тоже армянин.
— Не похоже! — покачали головами братья-военачальники. — Армянин не
может быть таким приниженным и трусливым, как ты, жрец.
Братья неожиданно обернулись и в приветственном поклоне опустились на
колени: к ним приближался Каранни.
Арванд Бихуни побледнел: не прознал ли кто о его предательстве?!
Братья-арцахцы оттеснили хеттов назад.
— Падите ниц перед наследником армянского престола! Ну, вы!..
Послы распростерлись на земле.
Старший из них на коленях подполз к царевичу.
— О божественный Каранни, мы приветствуем и благословляем тебя.
Каранни, подбоченясь, громко засмеялся. И глазом не поведя на Арванда
Бихуни, он приказал подвести коня. Без помощи оруженосцев вскочил в седло,
сунул ноги в стремена и, пришпорив скакуна, перелетел через распластанных
на земле хеттов.
Порядком промчавшись, он повернул обратно, спешился у своего шатра и,
войдя внутрь, устало опустился в кресло.
Старший из послов, одновременно и жрец и воин, от страха весь в
испарине, стянул с головы баранью шапку, а делать этого не полагалось,
ведь получается так, будто сам царь хеттов снимает шапку перед чужеземцем.
На коленях он подполз в царевичу, облобызал полы его одежды, ощутив запах
конского пота, поморщился и снова забормотал:
— О божественный Каранни, отважнейший из смертных, приветствуем и
благословляем тебя от имени нашего царя-солнца Мурсилиса!..
Проговорив свою тираду, он замолк и стал выжидать. Видя, что
престолонаследник не отреагировал на его приветствие, он поспешил
продолжить:
— По воле моего властителя царя-солнца Мурсилиса и сорока пяти наших
богов-покровителей я прибыл, чтобы вручить тебе грамоту...
При этих словах один из хеттских жрецов вышел вперед, лобызнул
подвешенную у него на груди серебряную шкатулочку и, вынув из нее глиняные
таблички, протянул их престолонаследнику.
Каранни подозвал Таги-Усака и велел прочесть грамоту Мурсилиса. Но
тут же вдруг вырвал у него из рук таблички и, кинув их под ноги, искрошил.
— Вор он, вор ваш Мурсилис! Обманом вошел в Нерик и завладел им!
Супругу мою, царицу выкрал! — Каранни схватил старшего из послов, рывком
поднял его и с силой бросил на землю. — Воры!..
Таги-Усак перепугался: не убил бы царевич посла, не миновать тогда
царице новых бед в хеттском плену!.. Но, к счастью, Каранни скоро чуть
поутих и уже спокойнее, правда не глядя на посла, спросил:
— Что требует твой царь-грабитель за возвращение мне моей царственной
супруги?
Посол перевел дух и зачастил:
— Могущественный царь хеттов, богами благословенный царь-солнце
Мурсилис, моими устами вещает тебе, властелин Страны Хайасы, божественный
Каранни. Дай мне, говорит он, сорок рек с их долинами и пограничную нам
твою землю каскейцев. А еще верни всех бежавших к вам хеттов, дай пятьсот
колесниц и дай пять тысяч душ черных людей, чтобы было кому сеять и
собирать пшеницу на полях моей страны. Вот что говорит царь Мурсилис. И
тогда, говорит он, верну тебе твою прекрасную супругу Мари-Луйс.
Каранни откинулся на спинку кресла. Таги-Усаку даже показалось, что
он задремал, и подумалось: нашел же время.
И Таги-Усака, и родоначальника Сисакана, и некоторых других армян от
тревожного нетерпения в пот бросило. «Надо скорее соглашаться на все
требования Мурсилиса!» — мысленно решали они.
Братья-арцахцы, родоначальник Тавруберана и Каш Бихуни сходились на
другом.
— Объяви Мурсилису войну, государь наш! — предлагали они. — Мы
одолеем его!..
Каранни отнюдь не задремал, как показалось собравшимся вокруг него.
Смежив веки, он увидел перед собой Нуар, всю в белом, нежно влекущую.
«Неужели ты навсегда забыл меня?» — словно бы вопрошала она. Затем картина
сменилась, и перед ним уже была Мари-Луйс, в черном одеянии, с карающим
мечом в руках. «Много, слишком много у нас богов, супруг мой! Низвергни
их! И богиню Нуар тоже! Она искусительница. В сладких речах ее яд!
Сокруши!..»
Каранни вдруг выпрямился, собрал осколки табличек с Мурсилисовой
грамотой, кинул их послу в подол и сказал:
— Вот мой ответ. Вези это тому, кто тебя прислал, твоему спесивому
Мурсилису.
Каш Бихуни вздохнул с облегчением: примирения не будет. «Эй, где вы,
боги войны? Сойдите с небес, помогите нам в справедливом бою!»
Хеттские послы отправились восвояси. Их провожал отряд конников...
— Не ухудшится ли положение царицы? — осторожно спросил Таги-Усак.
— А ты считаешь, что я должен отдать Мурсилису полцарства за спасение
моей супруги? Нет, такого я сделать не могу! И тебе, звездочет, советую
заглушить в душе все личные порывы. Мы обязаны совершать лишь то, что во
благо родине нашей!
Сказав это, Каранни сжал ладонями свою голову. Таги-Усак пожалел, что
задал царевичу свой вопрос. Не ко времени он.
Ночевать Каранни ушел к своим конникам.
Сон его был мучительным. Как в огне горел. Снилось, будто он ворвался
в Хаттушаш, освободил царицу и вот уже, подняв ее на руки, несет в свой
шатер. Но что это? Нуар? В руках у нее нож? Она вонзает клинок в белую
грудь Мари-Луйс!..
Очнувшись от кошмара, Каранни рывком сел. Где он? В шатре у
братьев-арцахцев?.. Вот они лежат по обе стороны. На коврах, которыми
убран шатер, изображены крылатые кони. Они как бы парят в воздухе. В
отверстие в куполе шатра видны звезды. Таги-Усака бы сюда, пусть бы
растолковал, что они сулят... «Не послать ли за ним?» — подумал Каранни,
но передумал и отправил слугу за Каш Бихуни.
Верховный военачальник вошел, потирая глаза со сна.
Каранни налил в буйволиный рог вина и протянул ему:
— На, пей. Мурсилис хочет ограбить меня. Я доволен, что ты разделяешь
мое решение.
Каш Бихуни осушил рог и стер капли вина с усов. Каранни обнял его.
— Вот так-то! Мы этого Мурсилиса конницей раздавим! — он сжал пальцы
в кулак. — Ты понял?.. Моли своих богов. У тебя ведь их много.
Каш Бихуни засмеялся.
— И верно, много. Что коней в нашем войске.
— А ты мудр, брат мой. Итак...
— Я весь в твоей власти, государь. Приказывай.
Они обнялись.
Начинало светать.
В присутствии всего войска, согласно обычаю, принесли жертвы богам.
Затем обильно одарили всех прибившихся к лагерю нищих, раздали жалованье
воинам и в полдень выступили из Бовберда на запад. Путь их лежал в страну
хеттов. Жрецы-прорицатели, все как один, предвещали Удачу.
Кто бы посмел утверждать обратное.
Шли и шли. Все вперед и вперед...
