Розмэри Сатклифф - Орел девятого легиона
Тьма мягко прикоснулась к нему. Он собрал все силы, напряг волю, пытаясь отодвинуть от себя холодные камни, стены, избавиться от мерзкого ощущения удушья. Он и сам, как велел Эске, думал про Свет, думал изо всех оставшихся сил, мысленно наполняя пещеру светом, – ярким, сильным, который вливался в каждую щелку. Ему вспомнился поток закатного солнца, льющегося в окно спальни в Каллеве. Эска, Волчок и Коттия пришли тогда навестить его в тяжелую минуту. Сейчас он вызвал его в памяти – золотой поток, Свет Митры. Он направил его на темноту, отодвигая ее назад, назад…
Он не знал, сколько простоял так, но наконец увидел, как синяя искорка сделалась ярче, опять ослабела, а затем взметнулась вверх, сделалась ярким и четким пламенем. Наверное, дело было в фитиле… Марк дышал неровно, прерывисто, пот стекал по его лицу, по груди. Он взглянул на Эску, тот – на него, ни один не произнес ни слова. Марк снова взялся за четвертый гвоздь. Этот оказался самым упорным. Но и он поддался его усилиям. Орел и молнии очутились у Марка в руках. Он судорожно перевел дыхание и спрятал кинжал в ножны. Ему захотелось отшвырнуть древко и ринуться очертя голову на свежий воздух. Но Марк обуздал себя, взял древко у Эски и поставил его назад в нишу, а молнии и бронзовые гвозди положил на пол рядом и тогда только повернул к выходу, неся орла на согнутом локте.
Эска вынул ветку вереска из-за пояса и со светильником в руке последовал за ним, он шел задом наперед, разметая веткой оставленные ими следы. А Марк знал, что его следы узнать легко – до сих пор, как ни старался, он немного приволакивал правую ногу.
Обойти гробницу показалось им делом очень долгим, каждые несколько шагов Эска торопливо бросал взгляд на круг с топором, как будто это была змея, готовая напасть. Наконец они добрались до проема, ведущего в длинный коридор, и пошли по нему. Эска все так же орудовал вереском, Марк двигался боком вдоль стены, прикрывая спину свою и друга. Эска почти закрывал собой светильник, который нес в руке, и свет падал только на каменный пол и мелькающую ветку, а тень Эски заслоняла обратный путь, так что каждый раз Марк ступал на край темноты. Коридор показался им теперь гораздо длиннее, настолько длинным, что Марком овладела новая кошмарная идея: либо коридоров два и они выбрали не тот, либо после того как они вошли, у коридора не стало конца.
Но конец был на месте, гигантская тень Эски упала вдруг на тюленью шкуру. Они пришли.
– Приготовься потушить свет, – сказал Марк.
Эска оглянулся, не говоря ни слова. Марк взялся за занавеску, и тут же наступила непроницаемая тьма.
Марк медленно, осторожно отодвинул шкуру, напряженно вслушиваясь и всматриваясь – не грозит ли им новая опасность, затем оба, согнувшись, выскользнули наружу. Марк опустил занавеску на место и положил руку Эске на плечо; он стоял так, впивая большими глотками чистый ночной воздух, насыщенный запахами болотного мирта и соленым привкусом моря, и глядел на затуманенные звезды. Ему казалось, что они провели в темноте много часов, но звезды успели лишь чуть-чуть переместиться в своих орбитах с тех пор, как они вошли в святилище. Зарницы все еще сверкали над холмами. Он почувствовал, что Эска дрожит с ног до головы, как лошадь, почуявшая пожар, и сжал ему плечо.
– Мы выбрались, – сказал он. – Мы справились. Все позади. Держись, дружище.
Эска ответил ему тихим прерывистым смехом, похожим на вздох:
– Меня почему-то тошнит.
– Меня тоже, – отозвался Марк. – Но сейчас не время. Мы не должны задерживаться тут, а то как бы нас не застали жрецы. Пошли.
Они опять перевалили через холмы, а потом, далеко обойдя селение, вышли к крутому лесистому склону над мрачным берегом озера. Они вышли в месте, где ольшаник сбегал вниз, до самой воды по косе, состоявшей из жесткого дерна и валунов. Они остановились, не выходя из ольшаника, и Эска торопливо разделся.
– Давай сюда орла. – Эска принял его бережно, хотя он был и не его бог.
И Марк остался один. Держась за низкую ветку рябины, он следил за бледным, неясным пятном – голый Эска пробирался по ольшанику, а затем ступил на гальку. Послышался легкий всплеск, как будто плеснула рыба, и опять наступила тишина; лишь вода еле слышно набегала на пустынный берег, да вдали заворчал гром, и в предгрозовой тишине жутковато прокричала ночная птица. Марку показалось, что он ждет уже давно, напряженно всматриваясь в темноту, и вдруг на берегу опять возникло бледное пятно, и вот уже Эска стоял рядом и отжимал волосы.
– Ну как? – прошептал Марк.
– Лег под берег, как орех в скорлупу, – ответил Эска. – Пусть ищут, пока озеро не высохнет, все равно не найдут. Но сам я место узнаю.
Их ждала еще одна опасность: возможно, их отсутствие заметили. Однако в селении, когда они прокрались через ворота, все было тихо. Но они явились вовремя: небо пока было еще черным, даже чернее, чем до их ухода, так как сгустившиеся облака закрыли звезды, но в воздухе безошибочно угадывался запах близящегося рассвета, а также грозы. Они проскользнули в хижину. В темноте, как рубины, рдели угли, никто не шевельнулся. Сонно заворчала собака, глаза ее сверкнули зеленым огнем, и сонно забормотал Лиатан, спавший ближе всех ко входу.
– Это я, – шепнул Марк. – Випсания что-то беспокоится. Гроза надвигается, гроза всегда на нее действует.
Он улегся, Эска свернулся калачиком поближе к очагу, чтобы не пришлось объяснять поутру, почему у него мокрые волосы. В хижине снова воцарилась тишина.
ГЛАВА 16
ЗАСТЕЖКА.
Несколько часов спустя Марк и Эска распростились с жителями селения и тронулись в путь. Гроза все-таки разразилась на рассвете, и мир вокруг был освеженный, промытый, с той густотой красок, какие бывают у темного винограда. Сперва они взяли на юг и проехали вдоль берега озера до самого его конца, потом свернули на северо-восток пастушьей тропой прямиком через горы; к вечеру тропа привела их в долину другого озера, образованного морским заливом, там стоял гомон береговых птиц. Ночь они провели в деревушке – маленьком скоплении земляных хижин, прижатых горами к самому берегу, к темной воде. А наутро они опять направились к верхней части озера, в сторону деревни, через которую они проезжали по пути на север.
Весь день они ехали не торопясь, часто давая роздых лошадям. Марк рад был бы поскорее выбраться из этой страны, где приходилось все время делать зигзаги, точно бекас, где так легко было запутаться и попасть в ловушку. Но прежде чем удаляться от Дома Жизни, надо еще было сделать следующий ход в игре. Исчезновение орла должно было обнаружиться в прошедшую полночь, во время очередного жертвоприношения, и, хотя круг подозреваемых будет широк – все собравшиеся на праздник Новых Копий, – главное подозрение, безусловно, падет на них с Эской. А значит, племя уже давно кинулось за ними вдогонку. Марк догадывался, какой путь выберут преследователи, и рассчитал, что те настигнут их вскоре после полудня, – если переберутся через залив на рыбачьей лодке, а лошадей пошлют на другой берег одних. Но он упустил из виду, насколько трудны горные перевалы, и поэтому мягкий стук неподкованных копыт раздался немного позже. Оглянувшись, он увидел семерых всадников, которые, сбившись в кучу, мчались сломя голову вниз по опасной крутизне прямо к ним. Марк почти с облегчением перевел дух, ибо ожидание действовало на нервы.
– Вот и они, – сказал он Эске и добавил, услыхав отдаленный лай, раскатившийся эхом по долине. – Слышишь, как собаки разошлись.
Эска негромко рассмеялся, глаза его блестели, опасность подстегивала возбуждение.
– Гав! Гав! – передразнил он тихонько. – Поедем дальше или подождем?
– Подождем, – ответил Марк. – Они поймут, что мы их увидели.
Они развернули лошадей и, не спешиваясь, стали ждать – комок бешено скачущих всадников мчался им навстречу. Лошади прыгали по каменистой круче уверенно, точно козы.
– Клянусь Митрой! Отличная вышла бы кавалерия! – заметил Марк.
Випсания беспокойно переступала с ноги на ногу, приседала и фыркала, настораживая уши. Марк успокаивающе похлопал ее по шее. Всадники уже спустились на равнину и скакали по длинной дуге озера. Прошли считанные минуты, и они, на всем скаку остановив лошадей, спрыгнули на землю.
Марк оглядел подступавших к ним воинов: семь человек, среди них Дергдиан и Лиатан: перекошенные черты, боевые копья в руках… лицо его выразило недоумение.
– Дергдиан? Лиатан? Зачем я понадобился вам так срочно, что надо было гнать лошадей?
– Ты прекрасно знаешь, зачем ты нам понадобился, – отрубил Дергдиан с каменным лицом, и рука его крепче сжала древко копья.
– Что-то не догадываюсь, – с возрастающей досадой Марк повысил голос, делая вид, будто не замечает, как двое воинов подошли к мордам Випсании и Минны. – Вам придется сказать, в чем дело.
– И скажем, – вмешался воин постарше. – Мы хотим отобрать у тебя крылатого бога. А еще смыть кровью оскорбление, нанесенное нам и богам нашего племени.
