Дмитрий Дмитриев - Золотой век
— Может, от папы что узнали?
— Поди-ка от него узнай! Я не раз спрашивала про Серебрякова у твоего отца. И на все мои вопросы он отвечал попреками и бранью.
— Боже, неужели папа решился…
— Натали, твой отец хоть и зол, и криклив, но на бесчестное он не решится. И тем более на убийство. Я уверена, что он держит Серебрякова в неволе, и только.
— В какой неволе? Где?
— Наверное, в одной из своих вотчин. Подержит месяц-другой и выпустит. — Доброй княжне было очень жаль свою племянницу; княжна принимала все усилия, чтобы ее утешить. Но что значит ее утешение перед страшным горем Наташи.
Неизвестность об участи любимого человека просто убивала ее.
О, как бы она обрадовалась, если бы хоть какую-нибудь весточку получила от него. Но вот уже прошло несколько месяцев, а об офицере Серебрякове — ни слуху ни духу. Пропал бесследно.
— Скажи, Натали, как твои отношения с отцом? — спросила у племянницы княжна Ирина Алексеевна.
— Папа со мной ни слова не говорит и всегда, когда я хочу поцеловать руку у него, отстраняет меня, — печально ответила княжна Наташа.
— Все продолжает сердиться. Ничего, обойдется. Отец тебя любит, Натали. Что сделаешь, нрав у него такой суровый, неподатливый. Но ты, пожалуйста, не придавай этому большого значения, а главное, не отчаивайся. Свадьба твоя с графом теперь, благодаря твоему назначению, отложена.
— О, это, тетя, меня очень радует.
— Вот видишь, а говоришь, что тебе нечему радоваться.
— Поймите, тетя, жить с нелюбимым человеком ведь мука, считать его своим мужем…
— Знаешь, Натали, мне думается, что твоя свадьба с графом никогда не состоится.
— Ах, если бы, милая тетя, так было!
— Так и будет. При дворе графа Баратынского недолюбливают. И знаешь, моя милая, какой я дам тебе совет: постарайся понравиться императрице, и тогда твоей свадьбе с графом не бывать.
— С восторгом, милая тетя, я принимаю ваш совет.
— В твоем назначении я вижу, Натали, для тебя большое счастье.
— Тетя, я еще ни разу не видала императрицу, но люблю ее и глубоко уважаю.
— Так и надо, Натали, наша государыня достойна любви и глубокого уважения.
Князь Платон Алексеевич все еще сердился на свою дочь и избегал не только с ней разговаривать, но даже и встречаться. Обед, ужин и чай подавали князю в его кабинет, в столовую он не выходил.
Москва искони любила всякие новости и слухи и изо всего делала свое заключение.
В Москве проведали, что князь Полянский едет в Петербург и что его дочь красавица княжна назначена или пожалована императрицею фрейлиной.
В этом москвичи увидали большую милость, оказываемую князю Полянскому государыней, и перетолковывали по-своему; говорили, что и сам князь Платон Алексеевич получает какое-то высшее назначение и что останется жить в Петербурге, для чего и покупает там огромный, роскошно отделанный дом.
Благодаря этим слухам в доме князя Платона Алексеевича перебывала перед его отъездом в Петербург вся московская знать.
Некоторых даже князь Полянский за «недосугом времени» и не принял.
Проститься с князем приезжал сам генерал-губернатор Салтыков, фельдмаршал и победитель Фридриха Великого.
Князь Полянский выехал «большим обозом».
Сам князь ехал в дорожном дормезе, запряженном в шесть лошадей, позади в таком же дормезе ехали княжны; за ними тянулся целый обоз телег, повозок с дворовыми и с «пожитками» которые князь нашел нужным взять с собой.
Во главе дворовых, в особой повозке, ехал княжеский камердинер Григорий Наумович.
XLI
Князь Платон Алексеевич давно не бывал в Петербурге и был немало удивлен переменам этого города.
Он с удивлением посматривал из окна своего дормеза на воздвигнутые по обеим сторонам Невского проспекта здания. Не таков был Питер несколько лет назад.
На Невском проспекте для князя Полянского и его семьи был снят на время довольно поместительный дом со всеми службами. Отдохнув с дороги, князь Платон Алексеевич с вновь пожалованной фрейлиной, княжной Натальей, отправился во дворец; на князе была полная парадная форма и все заслуженные им ордена.
Как чудно хороша была красавица Наташа в белом, шитом серебром, платье; это платье было ей сшито к венцу, но так как свадьба княжны была отложена, то она и надела это дорогое платье для представления государыне.
Князь Полянский, проходя залами дворца, встретился с генералом Потемкиным, который вышел из кабинета императрицы.
Потемкин, пораженный красотою княжны Натальи Платоновны, как-то невольно остановился и бросил на нее пристальный взгляд.
Смутилась княжна-красавица от этого взгляда и покраснела.
— Папа, кто это? — тихо спросила княжна Наташа, показывая на уходившего Потемкина.
— Я не знаю… Уж не Потемкин ли? Я сейчас спрошу, — князь Полянский спросил у сопровождавшего их придворного:
— Не этот ли генерал Потемкин?
— Так точно, это Григорий Александрович Потемкин, — вежливо ему ответил придворный.
«Вот какой Потемкин; вот кто теперь в большом фаворе состоит», — подумал князь.
Императрица Екатерина Алексеевна очень милостиво приняла князя Полянского; особенно же государыня ласкова была с его дочерью.
— Князь, и не грех вам такую красавицу скрывать от нас?.. Ведь ваша дочь затмит собою всех наших придворных красавиц, — ласково проговорила государыня.
— Ваше величество, вы так милостивы к моей дочери, что я не найду слов поблагодарить ваше величество, — низко кланяясь государыне, промолвил князь Платон Алексеевич.
— Мне ваша дочь, князь, понравилась, и я надеюсь, что мы с нею будем ладить. Не так ли, моя милая? — с своей чарующей улыбкой обратилась императрица к княжне Наташе.
— Ваше величество, — делая глубокий реверанс, только и выговорила княжна; она была слишком взволнована.
Внимание и ласки императрицы растрогали Наташу, она готова была расплакаться.
— Вам знаком Петербург? — спросила государыня у княжны.
— Нет, ваше величество, меня увезли отсюда маленькой.
— Вам покажут город. Я надеюсь, вы скоро привыкнете к Петербургу так же, как привыкли к Москве. А вы, князь, что здесь думаете делать? — обращаясь к Платону Алексеевичу, спросила у него государыня.
— Я… я еще сам не знаю, ваше величество.
Князь Полянский не ожидал подобного вопроса и невольно смутился.
— Вы не думаете служить?..
— Я… я право не знаю, ваше величество…
— Если не хотите военной службы, можно выбрать и гражданскую…
— Я устарел, ваше величество.
— О, князь, вы еще не так стары… мы постараемся найти для вас службу, достойную вас… Вы знакомы с графом Григорием Григорьевичем Орловым?
— Немного, ваше величество…
— Советую вам побольше с графом познакомиться. Вы ему скажите, князь, какой род службы выбираете. А с вами, милая крошка, мы будем видеться теперь часто, всякий день… Дашкова передаст вам ваши обязанности при дворе, — проговорив эти слова, государыня милостиво протянула свою державную руку князю Платону Полянскому и его дочери.
Доброта, ласка и простое общение императрицы произвели впечатление на князя Платона Алексеевича.
А княжна Наташа была просто очарована приемом великой монархини.
XLII
Для княжны Наташи в Петербурге началась новая жизнь. По обязанности фрейлины она должна была быть на всех придворных балах и раутах.
Ее отец, князь Платон Алексеевич Полянский, тоже был приглашаем на эти балы.
Княжна Наташа блестела своей красотой и затмевала собою всех петербургских красавиц и щеголих; князь не жалел денег на туалеты своей дочери.
Золотая молодежь того времени, конечно, обратила внимание на княжну-красавицу с миллионном приданым.
От поклонников у княжны Наташи не было отбою.
В числе их находился и красавец генерал Потемкин, фаворит императрицы.
Красота княжны вскружила голову страстному Григорию Александровичу. Он влюбился в княжну не шутя.
Потемкин был умен, скрытен; он ни с кем не хотел делиться тем впечатлением, которое произвела на него красота Наташи.
Однажды князь Платон Алексеевич был удивлен, когда около подъезда его дома остановилась роскошная карета, из которой вышел в полной парадной форме Потемкин.
Князь Полянский недолюбливал Потемкина, называл его «выскочкой», но, зная его влияние на государыню, принужден был затаить в себе это недружелюбие и принять гостя.
— Простите, князь Платон Алексеевич, что я к вам так вдруг собрался с визитом, — почтительно и ласково проговорил Потемкин, пожимая руку князю.
— Я очень рад, генерал, вас видеть! — сдержанно ответил князь.
— Мне давно хотелось, князь, покороче с вами познакомиться. Надеюсь, вы ничего против этого не будете иметь?
