Ши Най-Ань - Речные заводи (том 1)
– Разве мы посмеем, – отвечали охранники, с благодарностью принимая серебро. – Да и в том, что было, виноват лишь командующий.
– Когда пришло время расставаться, Лу Чжи‑шэнь строго посмотрел на охранников и еще раз спросил:
– Как вы думаете, ваши глупые головы такие же крепкие, как это дерево?
– Наши головы, – отвечали охранники, – всего лишь черепа, обтянутые кожей. Они достались нам от отца с матерью.
Тогда Лу Чжи‑шэнь взмахнул посохом и с такой силой ударил по дереву, что на стволе его образовалась трещина в два цуня, и дерево повалилось, словно подкошенное.
– Смотрите, негодяи! – крикнул Лу Чжи‑шэнь. – Если вы хоть в чем‑нибудь провинитесь, с вашими головами случится то же, что с этим деревом.
Затем, помахав рукой и крикнув Линь Чуну: – Береги себя, брат! – он взял посох и отправился в обратный путь.
Дун Чао и Сюэ Ба стояли, как истуканы, и даже языки высунули от изумления.
– Ну, почтенные, – сказал Линь Чун, – пора и нам в путь.
– Вот здоровенный монах! – только и могли воскликнуть охранники. – Одним ударом свалил целое дерево!
– Да для него это сущий пустяк! – отвечал Линь Чун. – Однажды в монастыре Дасянго он с корнем вырвал из земли целое дерево.
Охранники только головами качали. Они теперь не сомневались, что это был Лу Чжи‑шэнь. Вскоре путники вышли из леса и отправились дальше. В полдень они увидели на дороге трактир, куда и вошли. Линь Чун пригласил охранников занять почетные места. Только теперь Дун Чао и Сюэ Ба почувствовали себя немного свободнее. В трактире было полно народу. Человек пять слуг и сам хозяин с ног сбились, обслуживая посетителей. Линь Чун со своими охранниками просидел уже с час, но к ним все еще никто не подходил. Наконец, Линь Чуну надоело ждать, и он, постучав по столу рукой, крикнул:
– Эй, хозяин! Что же это ты обижаешь своих гостей?! Если я преступник, то решил и внимания на меня не обращать? Ведь я не даром у тебя есть буду.
Тогда хозяин подошел к ним и сказал:
– Ты, верно, не понимаешь, что я желаю тебе добра!
– Где ж твои добрые намерения, если ты не даешь мне ни вина, ни мяса? – удивился Линь Чун.
– Разве тебе неизвестно, – возразил хозяин, – что в нашей деревне проживает один богач по имени Чаи Цзинь? Здесь все зовут его «сановник Чай», а среди бродячего и бездомного люда он известен еще под кличкой «Маленький вихрь». Он – потомок Чай Ши‑цзуна, императора великой Чжоуской династии. С того времени как в Чэнь Цяо их предок отказался от трона, император У Дэ выдал им охранную грамоту, которая освобождает весь их род от всех повинностей и обеспечивает им полную неприкосновенность. Эта грамота хранится в доме Чай Цзиня, и никто не смеет оскорбить его. Он собрал со всей страны несколько десятков удальцов, кормит и содержит их. Нас, кабатчиков, он постоянно предупреждает, чтобы мы направляли к нему в поместье каждого сосланного преступника, который забредет в наши края. Таким людям он сам оказывает помощь. Если бы я накормил тебя сейчас, лицо твое раскраснелось бы от вина и еды, и господин Чай, узнав, что ты имеешь деньги на расходы, не стал бы тебе помогать. Вот почему, желая тебе добра, я и не сделал этого.
Тогда Линь Чун сказал охранникам:
– Когда я служил в Восточной столице, я часто слышал от военных имя сановника Чай Цзиня. Так вот где он, оказывается, живет! Почему бы нам и в самом деле не сходить к нему?
Поразмыслив, Сюэ Ба и Дун Чао решили, что это не так уж плохо, собрали свои пожитки и приготовились идти. Они сообщили об этом хозяину трактира и попросили еще раз объяснить дорогу.
– Идите прямо, – ответил кабатчик. – Когда пройдете два‑три ли, сверните у большого каменного моста; там и находится это поместье.
Поблагодарив хозяина, они покинули трактир и, пройдя два‑три ли, действительно увидели большой каменный мост. Пройдя мост, они вышли на широкую ровную дорогу и вскоре увидели поместье, крыши которого мелькали в гуще зеленых ив. Со всех сторон оно было окружено широким рвом, наполненным водой, а над водой склонились плакучие ивы; из‑за ив выглядывал выбеленный забор. Когда путники, свернув с дороги, подошли к поместью, они увидели, что к нему ведет широкий деревянный мост, там, сидя на перилах, отдыхали в тени четверо или пятеро работников. Приблизившись, Линь Чун и стражники поклонились сидевшим.
– Простите, уважаемые, за беспокойство, – сказал Линь Чун. – Не можете ли вы доложить своему господину, что с ним хочет повидаться один человек по фамилии Линь, который сослан в старый город и прибыл из столицы.
– Вам не повезло, – ответили ему крестьяне. – Если бы чаш господин был дома, он накормил бы вас, угостил вином и даже снабдил деньгами, но сегодня утром он отправился на охоту.
– Когда же он вернется? – спросил Линь Чун.
– Трудно сказать, – отвечали крестьяне. – Возможно, что он отправился в свое восточное поместье и будет там отдыхать. Точно мы ничего не знаем.
– Нам и впрямь не повезло, – заметил Линь Чун. – Что ж, не суждено нам с ним встретиться. Придется идти.
Простившись с работниками, они отправились обратно; от голода у них ныло под ложечкой.
Но, пройдя около ли, они увидели вдалеке группу всадников, выехавшую из леса и поскакавшую прямо к поместью. В центре, на белоснежном коне с пышной гривой, ехал статный всадник лет тридцати пяти. У него были густые брови, большие глаза. Красные губы подчеркивали белизну зубов. Его длинные усы свешивались вниз и вместе с бородой образовывали нечто вроде трезубца. На голове он носил пеструю шелковую повязку, завязанную в виде рогов. На нем был расшитый цветной халат с поясом, украшенным драгоценными камнями, на ногах черные, расшитые по краям золотом туфли. В руках он держал лук, а за спиной у него виднелся колчан со стрелами. В сопровождении всадников сановник приближался к поместью.
Увидев его, Линь Чун подумал: «Это, наверное, и есть господин Чай Цзинь…», однако спросить об этом не решился. Но тут молодой всадник повернул свою лошадь и, подъехав, спросил охранников:
– Эй вы, что это за человек, закованный в колодки?
– Ваш покорный слуга, – поспешил ответить Линь Чун, почтительно кланяясь, – наставник войск в Восточной столице по фамилии Линь. Я не угодил командующему Гао Цю, за что кайфынский суд приговорил меня к ссылке в Цанчжоу. В трактире, который находится неподалеку отсюда, нам сказали, что здесь проживает благородный человек и гостеприимный хозяин, сановник Чай, и мы пришли сюда повидать его. К сожалению, нам не повезло, и мы не смогли встретиться с ним.
Тут сановник соскочил с коня, быстро подошел к Линь Чуну и, низко поклонившись ему, произнес:
– Простите, Чай Цзинь – это я. Очень рад познакомиться с вами.
Линь Чун поспешил отвесить ему поклон, после чего сановник взял его за руку и повел к поместью. Заметив их приближение, работники распахнули ворота, и Чай Цзинь провел гостя прямо в парадную залу, где они снова обменялись приветствиями. Тогда Чай Цзинь заговорил:
– Я давно уже слышал о вас, господин наставник, но никак не ожидал, что сегодня вы навестите меня. Вот уж поистине сбылась моя давнишняя мечта!
– Я маленький человек, – сказал Линь Чун, – но давно слышал ваше славное имя, – оно ведь известно всей стране и у каждого вызывает чувство уважения. Я никак не думал, что сейчас, когда осужден и сослан как преступник, смогу посетить ваш дом и познакомиться с вами. Это самая счастливая минута в моей жизни.
После долгих уговоров Линь Чун согласился, наконец, занять место гостя. Вместе с ним за стол сели также Дун Чао и Сюэ Ба. Сопровождавшие Чай Цзиня люди отвели своих лошадей и ушли отдыхать в дальнюю часть двора, и о них мы рассказывать больше не будем.
Между тем Чай Цзинь распорядился, чтобы работники принесли вина. Скоро они вернулись, неся блюда с мясом и лепешками и кувшин подогретого вина. На третьем блюде была мера риса, поверх которого лежали десять связок монет. Когда Чай Цзинь увидел это, он воскликнул:
– Ах вы, деревенщина! Что же вы не видите, кто к нам пришел! Ведь это военный наставник, а вы унижаете его какой‑то мелочью! Сейчас же уберите все это и подайте засахаренных фруктов и вина, а потом в честь гостя зарежьте барана. Да поворачивайтесь живей!
– Вы слишком великодушны, господин мой, – сказал Линь Чун, вставая, – вполне достаточно и того, что здесь есть.
– Не говорите так, – возразил Чай Цзинь. – В кои‑то веки вы попали сюда, а мы не можем принять вас, как подобает!
Слуги моментально принесли фрукты и вино, а Чай Цзинь поднялся со своего места и налил его гостям. Линь Чун поблагодарил хозяина и выпил; за ним вылили и охранники. После этого Чай Цзинь обратился к Линь Чуну:
– Прошу вас, господин наставник, пройти во внутренние комнаты. – С этими словами он снял с себя лук и колчан со стрелами, а затем пригласил охранников выпить и закусить вместе с ними. Чан Цзинь занял место хозяина. Линь Чун место гостя, а охранники сели рядом с ним. Тут пошли истории из жизни вольного люда, и никто не заметил, как наступил вечер. На столе снова появились вина, фрукты и всевозможные яства. Хозяин трижды поднимал свою чашку, приглашая гостей выпить с ним, а затем приказал:
