Александр Филимонов - Приди и помоги. Мстислав Удалой
Анна красотой пошла в мать, княжну половецкую, и даже превзошла ее. Мстислав Мстиславич часто любовался ею, гордясь, еще в Новгороде. Не только на поле брани удачлив оказался! И не было сомнений у Мстислава Мстиславича, что и Даниил, едва увидев Анну, попросит ее руки.
Но случая свести их пока не представлялось.
А тут сам Даниил заговорил о женитьбе. Это еще больше расположило Мстислава Мстиславича к своему юному другу и союзнику. Он с восторгом дал согласие на брак. Тут же послал в Торопец за княгиней и дочерью почти всех своих дружинников. Даниил Романович порывался сам отправиться за невестой, но он пока нужен был в Галиче — предстояло урядиться с Лешком о дальнейшем положении дел.
Герцог краковский, хотя и не обагрил своего меча вражеской кровью — как, впрочем, и остальные, — все же считал себя едва ли не главным виновником изгнания угров из Галича. Ведь это ему в голову пришла мысль позвать новгородского князя! Что с того, что Галич оказался пустым? Ведь дружину свою Лешко водил вместе со всеми, терпел лишения в походе, и случись битва — показал бы себя не хуже прочих. В награду он требовал себе Владимир Волынский с прилегающими обширными землями.
Этому яростно воспротивился Даниил Романович. Да и Мстиславу не по сердцу было отдавать ляхам древний русский город, пусть ляхи эти и были союзниками. Лешку было отказано. Начались долгие торги — за чашами с вином и медом. Чего герцог краковский не добился наглостью, рассчитывал он добиться хитростью, думая, что, проведя с ним много времени за пиршественным столом, русские князья станут помягче и посговорчивей. Выпито было много, но вожделенного Владимира Лешко так и не получил. Напротив — сам так размягчился, что с благодарностью принял небольшой удел западнее Берестья, между Бугом и Вислой. На прощанье обнимался с Мстиславом Мстиславичем, в вечной дружбе клялся, целовал крест, даже не заметив, что целует не свой, латинский, а восьмиконечный православный. С тем и отбыл герцог в Краков — возвестить подданным об удачном походе, разослать людей в новые свои владения, укорениться там и наводить порядок.
Через месяц, когда уже все вокруг расцвело и зазеленело и воздух был напоен дивным ароматом пробуждающихся к жизни лугов и лесов, из Торопца прибыла княгиня Анастасия с дочерью. Она привезла известия из Новгорода.
Известия были непонятные — не то хорошие, не то плохие. Новгородцы, проводив Мстислава Мстиславича, собрали большое вече, на котором сторонники суздальской власти всех перекричали и убедили, что надо ехать в Суздаль, кланяться нынешнему великому князю, чтобы дал кого-нибудь из своих братьев на новгородский стол. Выбор пал на Ярослава Всеволодовича. За ним ездили выборные — десять старейших купцов новгородских, а также посадник Твердислав и тысяцкий Якуп. Владыке Антонию, не любившему суздальских князей за их всегдашнее желание подмять под себя Новгород, пришлось волей-неволей встречать новоприглашенного князя Ярослава с почетом.
С одной стороны, Мстислав Мстиславич мог быть доволен — все же на его месте сел не кто-то, а Ярослав Всеволодович, приходящийся ему зятем. Это легко можно было принять за хороший знак — старая вражда Новгорода и владимиро-суздальских князей как бы заканчивается, разрешается миром и согласием. Великий князь Владимирский Георгий Всеволодович через Ярослава владеет Новгородом, но и для Мстислава Мстиславича этот город не чужой. И Мстислав, как бы добровольно уступив княжеский стол зятю, остается для новгородцев также своим князем и может служить им защитой в случае чего или посредником в спорах между Новгородом и Ярославом. Да, так могло бы быть, к общему удовлетворению.
Но Мстислав Мстиславич в последние годы многое узнал о своем зяте. Ярослав с годами становился крут нравом, к супруге, дочери Мстислава Мстиславича, Елене, охладел, обижал ее, завел, подобно половецкому хану, наложниц, которым в доме по его приказу нарочно оказывались почести большие, нежели Елене. По мнению князя Мстислава, человек, не могущий устроить мир в собственном семействе, да еще и сам являющийся в нем причиной зла, не мог быть достойным правителем. Добро бы сидел он где-нибудь в Москве — тамошний люд привык к княжескому своенравию. Но Новгород — это не Владимир, не Суздаль и не Москва. Так что от Ярославова княжения можно было ожидать всяческих бед.
Но пока бед не случилось, о них и не думалось. Пришли новые заботы, и первая — свадьба Даниила и Анны. Ее справили как положено, сопроводив событие шумными пирами и увеселениями. После свадьбы договорились с Даниилом Романовичем так: сам он с молодой женой останется во Владимире Волынском, а Мстислав Мстиславич сядет в Галиче. В этом городе все еще оставалось много сторонников короля Андрея — в основном из боярства и купцов, имевших с Угорщиной торговые и родственные связи, — и юному Даниилу, хотя народ и приветствовал его возвращение, пока еще трудно будет управлять Галичем. Это дело было по плечу Мстиславу Удалому, которого вес и влияние на Руси были огромны.
Жизнь началась хорошая. Мстислав Мстиславич не мог нарадоваться на зятя. Ему нравился Галич, нравилась здешняя земля. Можно было считать, что благодатный этот край достался ему словно в награду за все труды и подвиги. Приятно было думать о долгих предстоящих годах жизни здесь — мирной богатой жизни, наполненной неспешными хозяйственными делами, охотами, возней с целой кучей внуков, которых принесут ему Даниил с Анной. Да и от младшей дочери своей, Марьи, он ожидал того же, предполагая в будущем выдать ее за брата Даниила — совсем еще юного князя Василька Романовича. И кто знает — может быть, именно отсюда, из галицкой земли, когда подрастут и окрепнут его зятья Даниил и Василько, будет устанавливаться порядок во всей Руси! Не Владимир, не Киев, не Новгород, а Галич объединит землю русскую, подаст князьям благостный пример, заставит их забыть междоусобия. Крепко защищенная от внешних врагов, живущая в мире и спокойствии, как расцветет тогда Русь! Во всем свете не будет земли, ей равной, отдаленные страны склонятся перед ней в трепете и восхищении. Ну, конечно, и о князе Мстиславе Мстиславиче Удалом вспомнят тогда благодарные потомки, помянут его память добрым словом.
Но с течением времени стало ясно, что до исполнения этих прекрасных желаний еще очень далеко. Жизнь все никак не хотела входить в мирное русло. До Мстислава Мстиславича стали доходить слухи о том, что краковский герцог Лешко Белый нарушает условия договора. Наверное, вернувшись к себе и обозрев свои новые владения, Лешко, протрезвевший после обильных галицких пиршеств, нашел себя недостаточно вознагражденным. И начал награждать себя сам.
Вскоре в Галич прибыл возмущенный Даниил Романович — с жалобой на герцога. И было чем возмущаться: Лешко захватил помимо дарованного ему Побужья, обширные земли со множеством городов: Берестьем, Угровском, Верещином, Столпьем, Комовом, а также захватил Украину, граничащую с Ляшским королевством. Во всех этих городах и землях уже вовсю хозяйничали отряды ляхов — грабили население, угоняли скот, а кое-где людей уводили в полон. Даниил Романович потребовал от тестя совместных военных действий — и незамедлительно.
Мстислав Мстиславич оказался в затруднении. Он сочувствовал Даниилу, негодовал на Лешка, но сразу решиться воевать с ляхами не мог. Одно дело — когда Даниил Романович попытается сам отбить свое имение, это можно будет считать разрешением обычного земельного спора между соседями. И совсем другое дело — если в этот спор ввяжется князь галицкий. Это будет означать уже войну всей земли против Лешка. Такая война, вспыхнув, могла тянуться долго и принести много бед. Если Даниил Романович по молодости и горячности этого не понимал, то Мстиславу Мстиславичу дальнейшее развитие событий представлялось достаточно ясно.
Разговор с зятем был трудный. Да, земли у герцога надо было отнимать. Но и давать Лешку повода упрекнуть Мстислава Мстиславича в нарушении дружеской клятвы не следовало. Он этого повода наверняка ждал. Поэтому пришлось уговаривать Даниила Романовича, чтобы он поискал себе других союзников против ляха. Болея душой за зятя, князь Мстислав должен был оставаться в стороне.
Лешку Белому в Краков было послано известие о том, что в его споре с Даниилом Мстислав Мстиславич участия принимать не будет. Даниил уехал к себе во Владимир Волынский, где начал приготовления к войне. И она вскоре началась.
Дружина у Даниила Романовича к этому времени была уже достаточно большая и сильная. И сам он, несмотря на молодость и отсутствие опыта, оказался способным полководцем. Не позвав никого на помощь, он один отбил у ляхов все свои города в несколько дней, нанеся разъединенным отрядам противника сильный урон. Ляхи бежали. В Кракове началось волнение. Лешко Белый объявил, что галицкий князь Мстислав, несмотря на уверения в вечной дружбе, руководит наглым своим зятем в его преступных действиях. Эти действия выражаются в том, что у герцога отнимаются земли, честно им заслуженные и принадлежащие ему по договору. Русским нельзя верить!
